Инквизитор Эйзенхорн - Абнетт Дэн (книга жизни txt) 📗
Безумец бредил. И я понятия не имел, какие клочки правды или разумных построений могут содержаться в его словах. Не было никакой возможности отличить их от сумасшедших фантазий. Единственное, что я знал, так это то, что пилон, заряженный мощной ментальной энергией, может сотворить очень многое, но побочные эффекты окажутся катастрофическими. Мог погибнуть целый континент, если не планета.
И, полагаю, настоящим кошмаром было то, что Квиксос знал об этом. Я думаю, он относился к этому как к приемлемой цене. Так, например, он счёл бойню на Трациане необходимой платой за приобретение псайкера столь безупречного качества, как Эзархаддон. И сколько ещё мерзостей он совершил, чтобы заполучить остальных?
Как и сказал прямо перед своей смертью Грумман, его необходимо было остановить.
Я посмотрел в лицо Квиксосу.
Вот к чему вёл радикализм. Я смотрел в истинное лицо того, кто избрал этот путь и перешагнул черту. Вот она, непотребная реальность того, что стояло за словами Понтиуса Гло, бодро прославлявшего Хаос.
Мы обрушивали друг на друга град ударов, высекая снопы искр. От клинков поднимались тонкие струйки пара. Я попытался провести нижний удар, но Квиксос подпрыгнул и ответил каскадом режущих выпадов, заставляя меня пятиться по пыльной земле. Я боялся споткнуться. Он же становился вихрем.
Я увидел свой шанс. Ожесточающая тоже поняла его. Лёгкий удар под его возвращающийся клинок на микросекунду открыл промежуток для cap ахт ухт — режущего удара в область сердца.
Я устремился вперёд, вкладывая всю свою Волю в саблю. Каким-то удивительным образом Квиксос все же успел провернуть Кхарнагар и заблокировать выпад.
Ожесточающая столкнулась с демоническим мечом и сломалась пополам.
Но то, что закончилось трагедией для картайской сабли, даровало мне триумф. Останься она цела, и блок остановил бы удар, а схватка продолжилась бы.
Пройдя мимо меча Квиксоса, оставшаяся в моей руке половина продолжала свой полет со всей вложенной в него силой до тех пор, пока обломанный конец не пронзил его плащ, доспех и аугметические имплантанты, проникая в тело.
Эул цаер.
Практически такое же приложение силы потребовалось, чтобы преодолеть втягивающую силу плоти и вырвать из неё клинок.
Квиксос ошеломлённо отступил назад. Его заражённая кровь струёй била из раны, а аугметика выходила из строя и взрывалась.
Тогда он повалился в пыль котлована и стал рассыпаться прахом. Наконец на земле не осталось ничего, кроме гнилых аугметических устройств, пустого доспеха и длинного плаща.
— Еретик! — визгливо прокричало его сознание перед смертью.
Из его уст это прозвучало комплиментом.
Участок «А» был демонтирован и сожжён оперативной группой, а поддельный пилон уничтожили продолжительным орбитальным огнём. Псайкеров Квиксоса и выживших прислужников взяли под арест и переправили на Чёрные Корабли Инквизиции, шесть из которых подошли уже через несколько дней после того, как мы опубликовали новости о нашем достижении. Большую часть пленников сочли слишком опасными для содержания даже под самой строгой охраной и по этой причине казнили. Среди уничтоженных оказался и Эзархаддон.
Из участка «А» вывезли сотни ценных текстов и редкостей, многие из которых были чудовищными и омерзительными. Квиксос собрал там значительную коллекцию эзотерических материалов, и ещё больше ожидалось обнаружить в его укреплениях на Магиноре. Будущая зачистка покажет, так ли это.
Как отражено в рапорте, не было найдено ни единого следа Малус Кодициума, отвратительного гримуара, на котором базировалось могущество еретика.
К тому времени, как я возвратился вместе со своими спутниками и помощниками на Гудрун, выпущенная против меня карта была отменена. Ни одно из построений Осмы не смогло устоять перед доказательствами, полученными на Фарнесс, и многочисленными показаниями, собранными Инквизицией. Показаниями, которые предоставили Верховный Прокуратор Мадортин, леди инквизитор Нев, дознаватель Иншабель и, да хранит его Бог-Император, Титус Эндор.
Мне так и не принесли официальных извинений ни Великий Магистр Орсини, ни Безье, ни, уж конечно, Осма. Карьера последнего ни капельки не пострадала. Двадцать лет спустя его избрали Магистром Ордо Маллеус Геликана, после того как Безье постигла внезапная, неожиданная смерть.
Останки Груммана, как и тела его касркинов, похоронили на одном из одиноких кладбищенских полей Кадии, где они и будут лежать, пока позволяет Закон о Возможности Прочтения. Именем Риччи назвали библиотеку на его родной планете Гесперусе. Вока похоронили со всеми подобающими почестями в базилике, примыкающей к Великому Собору Министорума на Трациане Примарис. И по сей день на её стене можно увидеть небольшую медную мемориальную доску, прославляющую деяния, свершённые им за долгую и самоотверженную жизнь.
Мы так и не стали друзьями, но должен признать, что даже спустя годы после того, как Коммодус покинул нас, я иногда скучаю по его язвительным выпадам.
Эпилог
ЗИМА, 345.М41
Его голос словно исходил от вечного ледника — медленный, старый, холодный, тяжёлый. Он спросил только одно:
— Почему?
— Потому что могу.
Какое-то время стояла тишина. Тысячи свечей мерцали и слегка колебались, бросая дрожащие отблески на каменные стены, тщательно покрытые письменами.
— Зачем? Зачем… ты поступаешь… со мной так отвратительно?
— Затем, что обладаю теперь над тобой такой же властью, какую ты имел надо мной. Ты использовал меня. Организовывал мою жизнь. Двигал меня туда, куда хотел, словно я был фигуркой в регициде. Теперь все переменилось с точностью до наоборот.
Он загрохотал кандалами, но был ещё слишком слаб.
— Будь ты проклят… — прошептал он, безвольно оседая на цепях.
— Пойми меня. Я ведь говорил, что никогда не стану помогать такому созданию, но ты обманом заставил меня сделать это и практически успел безнаказанно убежать. Вот поэтому я и поступаю так. Именно поэтому я потратил массу времени и усилий на то, чтобы привлечь тебя, заманить в ловушку и заточить. Это станет тебе уроком. Я никогда не позволю, чтобы мои поступки или моя жизнь приносили выгоду заклятому Врагу. Ты говорил, что с самого начала знал, что именно я — тот, кто освободит тебя от служения Квиксосу. Как жаль, что ты не смог увидеть, что с тобой потом смогу сделать я.
— Будь ты проклят! — Голос прозвучал громче.
— Придёт время, демонхост Черубаэль, и ты ещё всей душой возжелаешь снова стать игрушкой Квиксоса.
Черубаэль бросился на меня, пробежав столько, сколько позволили натянувшиеся цепи. Вопль, полный гнева и злобы, сотряс камеру и задул все свечи.
Я запечатал герметичный люк, включил варп-подавители и пустотный щит, а потом закрыл один за другим тринадцать замков.
Где-то в глубине дома Джарат звонила к обеду. Я до мозга костей устал от своих упражнений, но еда, вино и хорошая компания должны были привести меня в чувство.
Я поднялся по винтовой лестнице из глубокой подземной темницы, запер дверь на кодовый замок и отправился в кабинет. За окном моего поместья на Гудрун падал ранний снег. Лёгкие хлопья кружили в сумерках над лесом и загонами, опускались на лужайки.
В кабинете я расставил принесённые вещи по местам. Поставил на полку бутылки с елеем и убрал в шкатулку ритуальный нож, зеркальце и ламены. Имперский амулет вернулся на свою бархатную подушечку в ящике. Я снова задвинул футляры со свитками обратно на стойку каталога.
Затем я повесил рунный посох на крючки в освещённом алькове над стеклянным контейнером, содержащим обломки удовлетворённой Ожесточающей.
Наконец я открыл вакуумный сейф в полу под письменным столом и аккуратно положил туда Малус Кодициум.
Джарат снова позвонила в колокольчик.
Я запер сейф и отправился обедать.
ФОН ЗА ДОПОЛНИТЕЛЬНУЮ КРОНУ
К всеобщему ужасу и, я уверен, к своему тоже, лорд Фрогре умер. Стояло сухое летнее утро 355.М41, и мы вместе с Елизаветой Биквин завтракали на террасе Спаэтон-Хауса, когда мне сообщили эту новость. Небо являло собой синее пятно, цвета саметерского фарфора, а вода залива вдали была светло-сиреневой, пронизанной сверкающими серебряными прожилками. Песчаные голуби выводили трели в дремотной тени живых изгородей поместья.
