Т. 12 Фрайди - Хайнлайн Роберт Энсон (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗

— Вряд ли ему приходилось спать в одиночестве, — усмехнулась Джоан.

— Возможно. Но Джо не стал бы спать даже с Еленой Троянской, если бы она к нему холодно отнеслась… У тебя есть такой большой парень по имени Хьюго?

— Есть. Ты его знаешь?

— Нет, только слышала о нем… этакий ходячий африканский миф. Так вот, Джо очень хочет нарисовать его — и Джо любит его. Духовной любовью, конечно… хотя ни за что не отказал бы, если бы Хьюго его захотел.

Я первая в очереди на Хьюго!

У тебя только блядки на уме…

— …позировать, но Джо рассказывал мне, какие картины бы хотел нарисовать. Одну такую: аукцион рабов, и Хьюго на помосте. В цепях, терпеливый, усталый, а вокруг белые работорговцы — и белые женщины не могут оторвать от него горящих глаз… И другую: только Хьюго, огромный, как гора, могучий, мудрый, все понимающий — и любящий. Джо говорит, что это я натолкнула его на эту идею… не помню. Название: «Иегова». Джо просто сгорает от желания написать это…

— Знаешь, я, возможно, сумею помочь…

— Как? Прикажешь Хьюго позировать? Джо не одобрит…

— Разве я такая дремучая дура? Я постараюсь втолковать ему, что это честь — позировать настоящему художнику.

Скажи ему просто, что позировала для Джо голой, — и пусть он это переварит.

Конечно. Но это будет всего лишь первый ход…

О-ля-ля! Не собрался ли тут кто-то совратить Хьюго? Даже по моим понятиям, это слишком. Оставь Папу Хьюго в покое.

Это же для Джо, глупая. Впрочем, Хьюго я слишком многим обязана — так что не стоит выкручивать ему руки.

А зря. Это было бы поучительное зрелище. У него рука толще, чем у нас ляжка.

Я же в переносном смысле…

— Только Джо не должен говорить Хьюго, как будет называться картина. Тут уж он точно откажется. Скажет: святотатство. Но ты мне так и не рассказала, где Джо учился живописи.

— В четырнадцать лет его замели в полицейский участок и оставили до утра. И Джо от нечего делать стал делать наброски — и дежурный сержант их увидел. Тогда он взял Джо, вычеркнул его имя из списка задержанных, отвел к священнику — и потом вместе со священником они отвели его к местному художнику, который был довольно известен и довольно богат. Он посмотрел работы Джо, и они заключили сделку: Джо должен был позировать, а за это мог жить в студии, пользоваться всеми материалами, наблюдать, учиться — ну, и прочее. Вот так Джо выскользнул из рук своей мамочки… это была самая большая удача в его жизни. У художника была то ли жена, то ли любовница… одна из его натурщиц… и всего одна кровать в студии. Там они и спали втроем. И всем это очень нравилось. Но, кроме как спать, этот художник, мистер Тони, совершенно свирепо школил Джо, не позволял ему писать широкой кистью, небрежничать в рисунке — ну, и прочие модные вещи. Джо изучил всю академическую школу: анатомию, композицию, технику письма… И Джо поверил в себя — и стал тем, кто он есть…

— …если хочешь, можешь положиться на мой совет. Я кое-что знала о матери Джо, потому что Юнис была моей секретаршей…

Босс, ты врешь! Я ничего о ней не говорила.

Вру — но для пользы дела.

— …она была — и осталась — свиньей и живет как свинья. Эта студия не такая уж большая, и если ты будешь содержать ее в порядке, Джо никогда — слышишь: никогда! — тебя не бросит. Но грязный унитаз и посуда в раковине напоминают ему о матери… ты меня понимаешь?

— Да, но… где взять время? Я почти непрерывно позирую…

— Старайся, сладкая. За счет сна. Джо заслуживает любых усилий. Но мы заговорили о мытье посуды. Для тебя это каторга, а для меня — роскошь. Потому что — символ свободы. Смотри: я уйду, и вы останетесь вдвоем. Со мной же всегда как минимум четверо. А в доме, если сосчитать всех — то одних только взрослых шестьдесят человек.

— Бедная Джоан!

— Вот именно. И вроде бы все они нужны и незаменимы. Смешно. Они все должны, кажется, облегчать мне жизнь — а на самом деле я шагу не могу ступить сама, сплошные проблемы, никакой приватности…

— Но если тебе так тяжело — почему не бросить все, не начать сначала?

— Я не представляю, как это можно сделать — технически. Переехать, выйти из-под охраны — и меня похитят или убьют, двух дней не протяну. Избавиться от денег практически невозможно… но даже если бы я и смогла — никто бы не поверил, и исход был бы тот же. Наконец, как быть с теми людьми, которые работают на меня? Я просто не могу выбросить их за дверь… Короче, я в большом затруднении. Но наличие денег — это не только неудобства. Это и определенные преимущества в преодолении этих неудобств. Я думаю, мои проблемы все-таки разрешимы, надо только найти способ… и я его найду. Может быть, все просто. Скажем, сменить внешность, имя, переехать…

— О, нет! Нельзя менять такую внешность!

— Эту внешность… Ты права, сладкая: это лицо Юнис, и мне оно лишь доверено. Буду носить вуаль… Но способ должен быть!

— Я не понимаю, — зачарованно сказала Джоан. — Я не понимаю, как он это делает…

Она не могла оторвать глаз от картины. Две нимфы на лугу были чувственны, сладострастны, упоены друг дружкой — но в то же время Джоан знала, что это она и Гиги валяются на старой портьере и болтают о всякой всячине, начиная от алкоголизма и кончая мытьем посуды.

— …просто холст, краска — а у меня соски встают и внизу все сжимается…

— Обман зрения, — сказал Джо.

— Обман зрения?! — возмутилась Джоан. — Да что ты понимаешь, жалкий мазилка? Это настоящая эмпатия! Джо, я хочу купить эту картину.

— Нет.

— Почему? О, срань! Ты собирался продать это какой-нибудь старой бляди? Поверь, мне перевалило за сто — и я вполне подхожу под это определение…

— Твоя.

— Что? Нет, Джо. Так я не могу. Ты же писал ее на продажу… Гиги, ну, помоги же мне!..

Гиги промолчала.

— Твоя, Джоан, — покачал головой Джо. — Ты хочешь — ты берешь.

— Так, — сказала Джоан. — Или — или. Или ты даришь ее мне, и я тут же режу ее на куски…

— О, нет! — воскликнула Гиги.

— …или я покупаю ее и тут же дарю Джейку, чтобы он повесил ее над своей кроватью и просыпался счастливым…

Бомба точно в цель, сестренка! А теперь развернись… и с бреющего полета — по всему, что еще шевелится!

— Джо, не упрямься, — сказала Гиги. — Ты же хотел бы, чтобы она была у Джейка.

— Гиги, сколько Джо берет за такую картину обычно?

— Я сама назначаю цену — в зависимости от размера. За такую, как эта, — двести пятьдесят долларов.

— Невозможно!

— Но, Джоан! Ведь Джо работал целый день… это не считая нашего времени. И потом — сюда же входят комиссионные…

— Гиги! Это невозможно низкая цена! Я немного разбираюсь в покупке картин и знаю: получить такую картину за тысячу долларов — редчайшая удача. С аукциона она ушла бы… Впрочем, я никогда не назначаю цену. Ты сказала — двести пятьдесят. Я покупаю.

— Но, Джоан, я не договорила. Двести пятьдесят платит покупатель. Из них половина уходит владельцу магазина. Так что цена для тебя — сто двадцать пять.

— Нет.

— Что — нет?

— Просто нет, и все. Как у Джо. Пойми: в нормальном бизнесе производитель всегда важнее продавца. А эта сволочь вас просто грабит: комиссионные не бывают выше четверти стоимости. И еще: никогда не снижай цену, если уже назвала цифру. Никогда. Только в этом случае ты преуспеешь в бизнесе. В искусстве я почти не разбираюсь, но в этом чертовом бизнесе — более чем. Наличные или чек?

— Лучше наличные… если у тебя есть с собой столько… Но можешь заплатить и в другой раз.

— Нет, все сразу, сейчас, и под расписку — иначе твой упрямый муж может передумать…

— Не надо расписки. Есть сертификаты, я просто поставлю номер и подпишусь. Фирма!

— Прекрасно. И еще одно…

— Что, Джоан?

— Меня почему-то никто до сих пор не поцеловал. А я была паинькой: позировала целый день. Поэтому пусть Джо поцелует меня в искупление того, что был такой вонючкой противной, а я поцелую Гиги за то, что помогла мне с ним справиться. А, Джо?