Хранители - Кристофер Джон (читать полную версию книги txt) 📗
– Это тот самый юноша, Харкорт, – кивнул сэр Перси своему приятелю. – Сын кузины Мэгги Гиффорд.
Харкорт кивнул в ответ, буравя Роба маленькими острыми глазками за стеклами очков в золотой оправе.
– Сэр Перси сказал, что ты приехал из Непала. Как тесен мир! Я жил там в молодости, – он холодно улыбнулся. – Конечно, с тех пор прошло несколько лет.
Роб надеялся, что они не заметили его испуга. Он поискал глазами миссис Гиффорд, но ее нигде не было видно. Вдруг он понял, что сэр Перси и Харкорт внимательно наблюдают за ним, и выдавил из себя улыбку.
– Безусловно, это большая страна, – сказал Харкорт. – Больше пятидесяти тысяч квадратных миль.
– Да, сэр, – с благодарностью ответил Роб.
Но передышка была недолгой.
– А где ты там жил? – спросил Харкорт.
Лихорадочно вспоминая все, что удалось наскрести из книг, Роб выпалил:
– В Катманду.
– Я там прожил целый год, – оживился Харкорт. – Ты знаешь Деннингов?
Роб мгновенно сообразил, что безопаснее отрицать, иначе начнутся новые вопросы, на которые он наверняка не найдет ответа. Однако, когда бровь Харкорта удивленно изогнулась, он почувствовал, что избрал неверную тактику.
– Странно, – сказал Харкорт. – Их род живет там уже двести лет.
Харкорт продолжал разглагольствовать о Катманду, время от времени задавая вопросы, на которые Роб, как мог, отвечал. Однако, ему постоянно мерещилось, что Харкорт недоволен его ответами, а сэр Перси смотрит с подозрением. Роб смутился и стал говорить неуверенно, сбиваясь.
– Вы заметили его акцент? – вдруг сказал Харкорт.
– Да, необычный, – кивнул сэр Перси.
Роб взял себя в руки. Как глупо было надеяться, что ему удастся выйти сухим из воды. «Интересно, они сразу пошлют за полицией или подождут до конца пикника?» – раздумывал Роб.
– Очень необычный, – подтвердил Харкорт, хихикнув. – Типичный гнусавый выговор непальских поселенцев. Старина Дамбо Деннинг говорил точь-в-точь, как этот мальчик. Он умер, а сынок его пропал где-то, даже не вспомнил об отце. – Он покачал головой. – Люди забывчивы, мой друг.
– Это верно, – сказал сэр Перси и кивнул Робу, отпуская его. – А не раздобыть ли нам по чашечке чая, мой милый Харкорт?
7. РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ
Лето в тот год выдалось чудесное, никто из старожилов не помнил такого. Дни стояли жаркие и ясные; даже если утром наползал туман, через час солнце рассеивало его. Изредка собирались тучи, чтобы напоить землю коротким обильным дождем.
Скучать Робу не приходилось. Теперь у него была своя лошадь – серая в яблоках кобыла Песенка, и Роб с Майком вдоволь катались в окрестностях имения. Каждую неделю где-нибудь открывались ярмарки. Изумительные цветы, аппетитные овощи, фрукты выставлялись на суд зрителей в длинных павильонах. Конные состязания сменяли друг друга. Роб не участвовал в скачках, хоть он и научился ездить верхом довольно сносно, но до мастерства Майка ему было далеко. На реке близ Оксфорда прошла регата. Не остался обойденным и крикет; эта игра, давно забытая в Урбансах, своей медлительностью и педантичностью как нельзя лучше подходила к размеренной жизни Графства. И, конечно же, без конца устраивались пикники и вечеринки.
Один такой прием давался в честь ежегодного состязания лучников. Праздник проходил в двадцати милях от дома Гиффордов, в имении Верховного судьи, сэра Перси Грегори, который сам был искусным стрелком. Роб и Майк приехали за день до открытия и ночевали в палаточном лагере, разбитом в парке имения.
Утром Роб заявил, что хочет выступить. Майк удивленно посмотрел на него, но ответил:
– А что? Отличная мысль.
Однако, когда прошел минутный порыв бесшабашной смелости, Роб испугался и хотел отказаться от сумасбродной затеи. Да, ему нравилось стрелять из лука. Правда, Майк и здесь превосходил его, как и во всем остальном. Но стоило ли рисковать? Не разумнее ли было в его положении держаться в тени, оставаясь для всех просто кузеном Майка, приехавшим с Востока? Майк, впрочем, не согласился с ним:
– Наоборот! Если ты будешь сидеть тихо, как мышь, тогда уж точно начнутся пересуды. Слишком подозрительно.
Состязание проходило в шесть этапов. По жребию Роб и Майк оказались в разных группах. Сначала Роб нервничал, но быстро пристрелялся, рука стала тверже, и он даже заслужил аплодисменты особенно удачными выстрелами. В финале Роб был третьим, Майк – лишь одиннадцатым.
Сэр Перси вручил Робу малую серебряную медаль.
– Хорошо стреляешь, парень! – похвалил он. – Наверное, занимался в Непале?
Роба так и подмывало сказать, что три месяца назад он впервые в жизни увидел лук и стрелы.
– Чуть-чуть, сэр.
– Не вздумай бросать. У тебя отличные задатки.
Майк поздравил его довольно искренне. Поначалу, окрыленный победой, Роб не заметил странной перемены в настроении друга. Это была не обида, не зависть, скорее – изумление. Майк немало удивился тому, что Роб одолел его хоть в чем-то. Ученик превзошел учителя. Робу вдруг пришло в голову, что вся эта затея: привести в дом беглого мальчишку из Урбанса и выдавать его за джентри – была для Майка чем-то вроде спорта. И на Роба он смотрел как на забаву, а не живого человека со своими мыслями, чувствами, желаниями. Теперь, когда Майк был вынужден признать превосходство своего подопечного даже в такой ничтожной малости, он поневоле взглянул на него другими глазами. С уважением.
Роб немного обиделся, но ему не хотелось долго дуться. Пусть Майк считает себя непревзойденным, пусть задается. Главное, что Роб доказал: он не беспомощная игрушка капризного дитяти, он и сам кое-что умеет.
Вечером того же дня, когда они лежали в палатке, глядя на летучих мышей, носящихся в сумеречном небе, Майк вдруг стал расспрашивать Роба о его прежней жизни. Об Урбансе. Майк заговорил об этом впервые. Как и все в Графстве, он знал об Урбансе совсем немного, но достаточно, чтобы презирать этот мир толпы, мчащихся с сумасшедшей скоростью электромобилей, уличной толкотни, пьяных бунтов, отвратительных хрипов поп-музыки, головидения и кровожадных Игр. Мир, где ели искусственную пищу и наслаждались ею; где никто не знал, как себя вести, как одеваться, как поддержать учтивую беседу, да и вообще как правильно произносить слова. В Графстве знали, что этот ужасный мир существует, но предпочитали не вспоминать о нем и благодарили Создателя, что он избавил их от участи урбитов.
Майка интересовало все: семья Роба, его знакомые, одноклассники. Об отце Роба он сказал:
– Он, наверное, был очень одинок после смерти твоей матери.
– Да, наверное…
– Интересно, захотел бы он переехать в Графство когда-нибудь? Ведь он бывал здесь, когда встретил твою мать.
Роб никогда не задумывался об этом. В сущности, он совсем не знал маму, не знал, что у нее на душе. А если она всегда тосковала по прежней жизни? Может, после ее смерти отец все чаще вспоминал о счастливых днях в Графстве, и хотел вернуть их?
– Сейчас только Сезонники могут свободно пересекать границу, – продолжал Майк. – Урбитам запрещено появляться в Графстве. Почему?
– Они сами не хотят.
– Ты же захотел.
Роб не осмелился сказать, что он не такой, как все. Нескромность, по канонам Графства, считалась смертным грехом.
– Ты представляешь, что будет, если они все прорвутся сюда? Шестьдесят миллионов! Со своими электромобилями, хоровым пением и пьяными разгулами.
– Ну, не все. Хотя бы часть.
– В Урбансах не понимают, что такое «часть». Они счастливы только, если все делают одно и то же в один и тот же час!
Роб поразился своей горячности, ведь, живя в Урбансе, он никогда не чувствовал себя несчастным. Пока не умер отец. Только теперь, когда вопросы Майка напомнили о прошлом, он с удивлением понял, насколько быстро привык к новой, такой удобной и полной роскоши жизни.
– Раньше я тоже так думал, – сказал Майк. – Но разве это правда? Люди в Урбансе, по твоим рассказам, не слишком отличаются от нас. Неужели там нет никого, кто хотел бы изменить свою жизнь, просто не знает, как? Может, твой отец тоже…
