Шестая колонна - Хайнлайн Роберт Энсон (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Уилки придвинул плоский лист, висевший в воздухе, — он оказался над коробкой и медленно опустился на нее, как крышка, хотя и немного перекошенная.
— Привари его, Шир.
Лист раскалился докрасна и осел вниз под действием собственной тяжести, как будто прижатый невидимой рукой. Шир обошел его со всех сторон, приваривая края крышки к коробке. Когда он закончил, Уилки поставил запечатанную коробку на бок на краю площадки и, не выключая излучатель, направился в дальний угол комнаты, где лежала груда каких-то деталей, укрытая брезентом.
— Чтобы не тратить зря ваше время, ну и ради практики тоже, мы заранее сделали еще четыре штуки, — объяснил он и поднял брезент.
Под брезентом лежали точно такие же панели, как та, которая только что была изготовлена у них на глазах. Не прикасаясь к ним, Шир с помощью излучателя поднял их одну за другой и установил на площадке — получился куб. Уилки повернулся к своему излучателю и удерживал их в нужном положении, пока Шир не сварил все стыки.
— Тонкая работа у него получается лучше, чем у меня, — пояснил он. Ладно, Шир, теперь дверь.
— Какого размера? — буркнул Шир. Это были первые слова, которые он произнес за все время.
— Решай сам. Я думаю, сантиметров двадцать в высоту.
Шир что-то промычал и вырезал в стене, обращенной к склону со ступенями, прямоугольное отверстие. Когда оно было готово, Уилки объявил:
— Вот вам и храм, командир.
Ни камня, ни того, во что он превращался, за все это время не разу не коснулась рука человека.
Последовали аплодисменты, такие бурные, что в комнате, казалось, не пять человек, а несколько десятков. Уилки раскраснелся от удовольствия, Шир стоял молча, стиснув зубы. Все столпились вокруг модели.
— Оно горячее? — спросил Брукс.
— Холодное, я пробовал, — ответил Митсуи.
— Я не о том.
— Нет, все в порядке, — успокоил его Уилки. — По способу Ледбеттера получаются только стабильные изотопы.
Ардмор, разглядывавший модель вблизи, выпрямился.
— Насколько я понимаю, вы хотите все это проделать там, наверху?
— А что, разве нельзя, майор? Конечно, можно делать все здесь, а наверху только монтировать храм из небольших панелей, но это займет не меньше времени. И потом я не очень представляю себе, как из маленьких панелей собирать крышу. Вот такие слоистые панели — самая легкая, прочная и жесткая конструкция, какую мы можем получить. Мы их придумали ради того, чтобы можно было перекрыть тот большой пролет, который вам нужен.
— Ну, как хотите. Вам виднее.
— Конечно, за такое короткое время все не сделаешь, — сказал Уилки.
— Это же только скелет. Я не знаю, сколько займет отделка.
— Отделка? — переспросил Грэхем. — У вас же получилась прекрасная строгая форма, зачем портить ее всякими украшениями? Куб — самая благородная и красивая фигура, какая только ест на свете.
— Я согласен с Грэхемом, — заметил Ардмор. — Вот он наш храм, таким он и должен быть. Что может быть эффектней сплошного, цельного массива? Не надо его портить.
Уилки пожал плечами.
— Не знаю. Я думал, вам нужно что-нибудь покрасивее.
— Но это же красиво! Только одного я не могу понять. Боб. Имейте в виду, я не собираюсь заниматься критикой. Соорудить такую штуку немногим легче, чем сотворить мир за шесть дней. Но скажите мне, зачем вам понадобилось выходить наружу? Вы могли зайти в любую пустующую комнату, снять облицовку со стены и этим вашим волшебным ножом вырезать из самого сердца нашей горы любой кусок камня, какой вам нужен.
Уилки с ошеломленным видом поднял на него глаза.
— Я об этом как-то не подумал.
Глава 5
Патрульный вертолет медленно кружил в небе южнее Денвера. Командир, лейтенант паназиатской армии, взглянул на карту, составленную из свежих аэрофотоснимков, и знаком приказал пилоту зависнуть в воздухе. Да, вот оно — огромное здание кубической формы, возвышающееся на высокой скале. Его обнаружила картографическая служба нового Западного Царства Небесной Империи, и патруль послали произвести расследование.
Для лейтенанта это был еще один рядовой вылет. Хотя здание не фигурировало ни в каких описях административного района, в котором находилось, ничего удивительного он в этом не видел. Недавно завоеванная территория огромна, а туземцы, ленивые и распущенные, как и подобает представителям низших рас, ведут записи крайне неаккуратно. Пройдет не один год, прежде чем все, что есть в этой дикой стране, будет тщательно учтено, инвентаризировано и занесено в списки, тем более что эти люди с болезненно бледными лицами почему-то, как дети, упрямо не желают воспринимать блага цивилизации.
Да, это займет немало времени — может быть, больше, чем присоединение Индии. Он с грустью вздохнул. Сегодня пришло письмо из дома — главная жена пишет, что вторая жена подарила ему сына. Что делать — подать заявление о зачислении в колонисты, чтобы можно было вызвать сюда семью, или же молить богов, чтобы его наконец отпустили в увольнение?
Но такие мысли не подобают человеку, который служит Небесному Императору! Он повторил про себя Семь Принципов Воинствующей Расы и показал пилоту на ровное место среди гор, куда можно приземлиться.
Вблизи здание выглядело еще внушительнее: огромный, сплошной кубический объем с длиной ребра не меньше шестидесяти метров. Стена, обращенная к нему, светилась чистым изумрудно-зеленым светом, хотя вечернее солнце находилось по другую сторону здания. Видна была и часть правой боковой стены — она горела золотистым цветом.
Из вертолета высадилось отделение солдат, а за ним — проводник из горцев, которого они взяли с собой в этот вылет. Лейтенант спросил его по-английски:
— Ты видел раньше это здание?
— Нет, повелитель.
— Почему?
— Я в этих местах никогда не был.
Вполне возможно, что он лжет, но карать его нет никакого смысла, и лейтенант решил не обращать внимания.
— Иди впереди.
Они с трудом поднялись по крутому склону до того места, где начиналась ведущая к кубу широкая лестница, еще шире, чем сам куб. Прежде чем вступить на нее, лейтенант некоторое время колебался. Он ощущал какое-то легкое беспокойство, непонятную тревогу, как будто некий внутренний голос предупреждал его о неведомой опасности.
Когда лейтенант поставил ногу на нижнюю ступень, над ущельем прокатился глубокий, чистый музыкальный звук. Ощущение тревоги усилилось и перешло в безотчетный ужас. Видно было, что ужас передался и солдатам. Лейтенант решительно шагнул на следующую ступень, и снова в горах раздался звук, такой же чистый, но другого тона.
Лейтенант упорно поднимался по бесконечной лестнице, солдаты следовали за ним. Каждый их нелегкий шаг — нелегкий, потому что ступени были чуть выше и чуть шире, чем нужно, — сопровождали медленные, грозные, трагические ноты. И чем ближе было здание, тем сильнее становилось ощущение надвигающейся катастрофы и неизбежной гибели.
Когда лейтенант уже приближался к верхней площадке, медленно распахнулись обе створки огромной двери. В открывшемся проеме стоял человек в изумрудно-зеленой мантии до самой земли. Белые волосы и ниспадающая борода обрамляли лицо, исполненное достоинства и доброты. Старец величественно двинулся вперед и подошел к краю площадки в тот самый момент, когда лейтенант поднялся на последнюю ступень. Лейтенант с изумлением увидел, что вокруг головы старца висит в воздухе мерцающий нимб. Он еще не успел подумать, что это может означать, как старец благословляющим жестом поднял правую руку и заговорил:
— Да пребудет с тобой мир!
Его слова сбылись! Безотчетный страх, который ощущал лейтенант, исчез, как будто кто-то повернул выключатель. Он почувствовал огромное облегчение и вдруг понял, что этот человек низшей расы — видимо, жрец — вызывает у него теплое чувство, какое подобает испытывать только к равному. Он поспешно повторил про себя инструкцию по общению с жрецами низших религий.
