Человек-ракета(изд.1947) - Гуревич Георгий Иосифович (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
Дверь отворилась. В комнату вошли три пожилых человека, а за ними четвертый — высокий красивый старик, совсем седой.
— Прошу вас, — сказал совсем седой, — садитесь.
Пожилые сели, и один из них сказал:
— Прежде всего нам хотелось бы, чтобы вы познакомили нас с основными принципами вашей работы.
— Товар лицом, — сказал совсем седой, улыбнувшись, и, подойдя к стене, нажал кнопку. Штора поползла вверх. Алеша вновь увидел знакомый пейзаж. Только море на нем было темнозеленое, и граненые волны с кружевными воротничками бесшумно текли к подножию скал.
— Перед вами, — сказал седой старик, — модель ЦНИИХРОТ двести четырнадцать. Двести четырнадцагый вариант, разработанный Центральным научно-исследовательским институтом хроматической телемеханики. Это результат трехлетней работы нашего института и столетней работы ученых всего мира.
Телевидение, то есть передача изображения на расстоянии, гораздо старше радио. Первые попытки передавать изображения были сделаны немедленно после изобретения телеграфа Морзе. Рисунок делили на квадраты, обозначали каждый квадрат двумя буквами, а цифрами — силу света в квадратиках. Затем эти обозначения передавали по телеграфу. Таким способом можно было получить приблизительные очертания предметов.
«Значит, это телевизор, — подумал Алеша. — как это я не догадался! Но те телевизоры, о которых я слыхал до сих пор, были с крошечными экранами, со спичечную коробку величиной. А здесь — огромная цветная картина! И при чем здесь змея? И откуда девушка? И почему она писала мне на песке? Может быть, это фильм такой?»
— Но передача изображения, — продолжал седой старик (очевидно, это и был директор), — оказалась намного сложнее передачи звука просто потому, что глаз сложнее уха. Все звуки ухо воспринимает в качестве одного составного, сложного звукоколебания, тогда как в глазу — миллионы чувствительных клеток. И каждая из них в отдельности принимает свет или цвет и передает впечатление в мозг по трем отдельным нервам. Все, что видит глаз, состоит из светлых или цветных точек, и число этих точек в поле зрения глаза — около пятисот тысяч. Следовательно, чтобы передать первоклассное ггзображение, нужно сообщить пятьсот тысяч различных сигналов, а чтобы передать движение — нужно, чтобы таких изображений было около двадцати в секунду, всего десять миллиоиов сигналов в секунду.
Передача не десяти миллионов, правда, а семидесяти тысяч сигналов была решена практически уже в тысяча девятьсот тридцать первом году.
В современных системах изображение направляется на экран, покрытый капельками светочувствительного металла цезия. Всего на экране три миллиона капелек. Электронный луч последовательно обходит капельки, и они разряжаются. Сила этого разряда зависит от яркости изображения. Разряды передаются на радиостанцию, трансформируются в радиоволны, а в приемнике происходит обратный процесс. Размеры экранов в советских приемниках были четырнадцать на восемнадцать сантиметров. Война прервала телевизионные передачи, но в тысяча девятьсот сорок шестом году Сессия Верховного Совета включила в пятилетний план огромные работы по развитию телевидения, созданию новых центров в Москве, Ленинграде, Киеве, Свердловске…
В это время наш институт уже работал над усовершенствованием телевизора. И вот, — директор обернулся к картине, где все еще плыли безмолвные волны, — как видите, мы кое-что сделали за три года.
Пожилые люди в креслах и Алеша за занавеской внимательно слушали директора. «Не может быть, чтоб это был кинофильм! — думал Алеша. — Я стоял перед картиной минут двадцать, прежде чем девушка появилась на ней. Или она случайно попала в студию? Но ведь она разговаривала со мной! Как она могла видеть меня? А змея? Почему в студии оказалась змея? Непонятно».
— Трудность телевизионных передач, — продолжал директор, — в том, что четкость изображения зависит от количества передаваемых элементов, и чем их больше, тем короче должны быть передающие волны. А ультракороткие волны распространяются по прямой линии, в отличие от радиоволн, которые огибают шарообразную землю. Потому ультракороткие волны нельзя принимать за пределами видимости передающих станций.
Мы работали три года, чтобы добиться цвета, качества и дальности изображения. Цезиевые капли, чувствительные только к свету, мы заменили каплями четырех различных веществ, чувствительных к разным цветам.
«Молодец! — сказал себе Алеша. — Я так и насчитал: четыре цвета».
— Экран с тремя миллионами точек удовлетворил нас. Передачу мы ведем при помощи сантиметровых воли, что не удалось американцам. Мы ведем ее в верхних слоях атмосферы. Наши радиостанции, стоящие на земле, передают сигналы на привязные аэростаты. Стальные тросы их служат привязью, антенной и шлангом для пополнения газом в случае утечки. Эти аэростаты мы располагаем на расстоянии четырехсот километров друг от друга. Они снабжены усилителями и передают изображение один другому. Вот здесь, над горами, вы можете разглядеть поблескивание оболочки воздушного шара.
«Но если этот шар можно видеть в небе, — рассуждал Алеша, — значит это не студия, а настоящий берег. Где-то далеко-за четыреста километров отсюда или дальше. И девушка — не артистка. А даже если артистка, все равно она существует, и я смогу разыскать ее.
А змея — тоже настсящая».
— Этот берег, который вы видите на экране, — показал директор, — находится на Кавказе. Местность, как видите, замечательная. Мы демонстрируем одно из возможных применений телевизора. Это — опытный экран без обычной звуковой передачи, немая телевизионная картина. В квартирах будущего мы установим такие экраны, на которые будут передаваться лучшие в мире ландшафты.
Вообще культурная жизнь будет в корне преобразована широким внедрением нашей конструкции. Лучшие кинофильмы и спектакли каждый сможет смотреть дома. В глухой деревне увидят постановки столичных театров. Большую часть общедоступных лекций можно будет перенести в дом; это позволит дать высшее образование каждому желающему. Можно будет совершать экскурсии, осматривать музеи, картинные галлереи, замечательные здания, летать на самолетах и подыматься в горы, любоваться южным небом, полярным сиянием или восходом солнца над океаном, сидя дома.
Теперь мы ставим перед вами, производственниками, вопрос о заводском выпуске телевизоров «ЦНИИХРОТ двести четырнадцать», — закончил директор.
Несколько минут пожилые люди, как завороженные молча смотрели на дивную картину на экране.
— Мы немедленно займемся этим, — наконец сказали они. — Покажите, пожалуйста, схемы вашего телевизора.
Директор жестом попросил перейти к стене, на которой были развешаны многочисленные чертежи.
— А что это? — спросил один из членов комиссии, проходя возле экрана. — Что это за палка с бумажкой?
Седой директор почему-то покраснел.
— Видите ли… — замялся он, — это место находится на моей даче в Адлере. Там живет моя дочь. И у нас с ней условлено, что два раза в день она приходит сюда, чтобы я ее видел. Иногда она оставляет записку или пишет на песке…
Алеша пошатнулся за занавеской. Значит, это его дочь? И она улыбалась не Алеше, а отцу. И ему, отцу, написала: «Дорогой, я тебя очен…» без мягкого знака.
Но самое главное, что она действительно существовала. И змея тоже. И змея укусила ее. И сейчас девушка, может быть, уже умерла!
— Я не могу разобрать, что она написала, — сказал директор.
Тогда член комиссии нагнулся к экрану и прочел: — «Дорогой папочка, я повредила ногу и не могу ходить. Не беспокойся, я чувствую себя хорошо. Ребята будут носить тебе записки».
— Что с ней случилось, с моей попрыгуньей? — пробормотал директор. — Может быть, она упала и сломала себе ногу. А может быть, еще хуже…
Тут Алеша не смог усидеть.
— Вашу дочку укусила змея! — громогласно объявил он, спрыгивая с подоконника.
Директор вытаращил глаза:
— Какая змея? О чем вы говорите?
— Змея, — повторил Алеша, — большая, пестрая! Вот здесь, внизу, на экране. Я сам видел сегодня утром.
