Люди в сером. Трилогия (СИ) - Юрченко Кирилл (читать книги без txt) 📗
— Мы хотим встретиться с Господом нашим и Творцом, как равные, как друзья. Но для этого каждому из нас надо стать таким же Господом и Творцом. И это возможно. Это достижимо. Это достижимо не в каком-то мифическом раю. Это достижимо не через бесконечную череду смертей и возрождений. Нет! Это достижимо прямо здесь, в нашей кажущейся такой короткой, но на самом деле бесконечно длинной жизни. Я собрал вас здесь, чтобы показать, как это сделать, как стать Творцами и Созидателями! Церковь и Библия нас учат, что в Начале нашей вселенной было Слово! Это не так, братья и сестры! Они ошибаются! Слово не может витать в совершенной пустоте. Слову, как всякому звуку, нужна опора, среда, нечто уже существующее. Нет, в Начале было не Слово! В Начале была Мысль, братья и сестры! Именно Мысль, потому что лишь Мысль — Всемогуща. И у всех у нас есть эта Мысль, братья и сестры!
Олег стукнул Серегина локтем, заставив с неудовольствием повернуться, и зашептал:
— А демагог-то он тот еще, наш чудотворец, — Ляшко усмехнулся. — Это ж только темнота деревенская не знает, что то «Слово» из Евангелия — это древнегреческий Логос, то есть слово, знание, разум, намерение, мысль — все вместе взятое.
Серегин некоторое время рассматривал Олега, на лице которого опять отразилось всезнайство, и зазнайство тоже. К стыду своему, Серегин про «Логос», и про то, какую связь он имеет с Евангелием, почти ничего не знал — не учили его этому на кратких курсах «Консультации», а уж в школе милиции, да и в обычной школе, и подавно не преподавали.
«Чудотворец» снова взревел, заставив Серегина вернуть взгляд.
— ИСТИННО Я ГОВОРЮ ВАМ: У ВСЕХ НАС ЕСТЬ МЫСЛЬ! — надрывался Векшин. — Вы станете Создателями, и я научу вас — как. Не скажу, что будет просто. Не скажу, что будет быстро. Много трудов потребуется от вас на этом Пути, тяжких трудов. Но верьте мне — оно того стоит! ИСТИННО ВАМ ГОВОРЮ: ПОТРУДИТЕСЬ СЕЙЧАС, ЧТОБЫ ПОТОМ ВЕЧНО ПОЖИНАТЬ ПЛОДЫ! Но все это только слова, скажете вы? Нет, братья и сестры! НЕТ, и я докажу вам это. Докажу прямо здесь и сейчас. Смотрите и внемлите.
Серегин невольно вздрогнул, увидев, что при последних словах Векшин стал плавно и медленно подниматься в воздух прямо на глазах зачарованно глядящих на него людей. В воздухе он держался прямо и уверенно, лишь немного раскинул руки и балансировал ими, как акробат на канате. Понявшись на высоту полутора метров, он остановился и с легкой улыбкой посмотрел на своих обомлевших — хотя они наверняка не раз присутствовали при этом чуде — прихожан. Серегин тоже оторопел. Он не мог понять, в чем тут подвох. С одной стороны, он твердо знал, что человек не может летать без всяких технических приспособлений. С другой стороны, яркий свет на складе и стоящие полукругом люди, буквально со всех сторон видевшие Чудотворца с расстояния в пару метров, не давали никакой возможности для какого-либо хитрого фокуса. Но Векшин уверенно парил в воздухе и падать не собирался.
Потом он вдруг раскинул руки в стороны, и Серегин вздрогнул, когда из растопыренных пальцев Чудотворца вылетели с громким треском голубоватые молнии и веером разлетелись прямо над головами прихожан. Но те и не думали разбегаться, видно, и это чудо было им знакомо, не впервой они наблюдали его.
— Ну, хватит, — сказал Вольфрам, сунул руку под столешницу, и большой экран на боковой стене «допросной» погас. Вспыхнул свет.
— Кино окончено, — с хищной усмешкой сказал сидящий напротив сникшего Векшина Вольфрам.
— Кино окончено, — повторил Вольфрам. — Finita la cinema (Кино окончено. Фр.). Поговорим теперь, как серьезные люди.
— Каким… — Векшин осекся и закашлялся. — Откуда эта запись?
— Это с вашего предпоследнего выступления, — снова усмехнулся Вольфрам, — если учесть, что последнее мы не дали вам завершить. Аврелий Борисович, давайте начнем говорить серьезно. Как вы поняли, просматривая запись, взяли вас не случайно. Это финал давней, тщательной разработки. Вот здесь, — Вольфрам постучал указательным пальцем по папке, — зафиксирована вся ваша жизнь, буквально с самого рождения. Так что в ваших интересах будет отвечать на мои вопросы правдиво и полно.
Серегин, глядя — или подсматривая? — на эту сцену из соседней комнаты через потайное окно, восхищенно помотал головой. «Тщательная разработка» заключалась в том, что они сунули в склад скрытую камеру и записали предыдущую сходку сектантов. Потом, правда, пришлось неделю следить за ним в ожидании следующего собрания — Вольфрам почему-то хотел взять Векшина именно во время собрания, а не дома на отдыхе. Может, рассчитывал, что искомый артефакт непременно должен присутствовать во время чудес? Но этот план провалился. Артефакта на складе не оказалось. Так что слова Вольфрама о тщательной разработке были чистейшим блефом.
— Давайте, — Чудотворец пригладил ладонью волосы. — Давайте говорить серьезно. Поверьте, я не знаю, правда, не знаю, чего вы от меня хотите.
— Чистосердечного признания, — жестко сказал Вольфрам.
— Но мне не в чем признаваться, — отчаянно закричал Святой. — Что бывает у нас на собраниях, вы не только видели, но и засняли на пленку. А больше ничего нет. Ничего!
— Как я уже сказал, меня интересуют ваши чудеса. При сеансе левитации, например, камера не зафиксировала никаких… гм… вспомогательных приспособлений. Вы что, действительно умеете летать?
— Ну-у… — развел руками Векшин, — видите ли…
— Никаких «видите ли», — отрезал Вольфрам. — Да или нет? И если да, то продемонстрируйте мне это. Прямо сейчас и здесь.
Векшин опустил голову и уставился на стол, будто надеялся там найти ответ. Потом тяжело вздохнул.
— Видите ли, товарищ…
— Гражданин следователь, — с нажимом исправил его Вольфрам.
— Да… гражданин следователь… Я… Я не умею летать…
— Значит, все же аппарат? — недоверчиво прищурился Вольфрам. — Механическое приспособление? Но какое? Невидимых веревок не бывает. — Векшин затряс головой. — Не хотите же вы сказать, будто раскрыли секрет антигравитации. — Несостоявшийся Чудотворец снова отрицательно замотал головой. — Тогда сдаюсь, — развел руками Вольфрам. — Раскройте же мне вашу тайну.
Векшин вторично вздохнул.
— На самом деле, все очень просто, — сказал он, поднимая голову, но тщательно пряча от Вольфрама глаза. — Господь может дать все тому, кому это действительно требуется и кто искренне верит.
— Надеюсь, вы мне не будете сейчас заливать в уши, что это Господь поднимает вас в воздух всякий раз, когда вам действительно требуется продемонстрировать своим прихожанам чудеса? — предостерегающе спросил Вольфрам.
— Да нет же, — отмахнулся Векшин. — Здесь все физика. Чистая физика. Некоторые интереснейшие свойства Вселенной, разрабатывать которые забросили еще в сороковые года.
— А конкретнее?
— Старый эффект Аркадьева, открытый еще в начале века. Парение магнита над сверхпроводником.
— Что-то не помню я такого из школы, — недоверчиво покрутил головой Вольфрам.
— А в школе это и не изучают, — сказал Векшин. — Видите ли, я с детства увлекался физикой…
— А стали учителем биологии, — вставил Вольфрам.
— Так уж вышло, — развел руками Векшин. — Превратности судьбы.
Он буквально на глазах преображался, становясь из раздавленного страхом таракана лектором, чуть свысока поучающим туповатую аудиторию.
— Все очень просто в исполнении, — продолжал Векшин. — Контейнер с жидким азотом, превращенный в аккумулятор, спрятан под досками пола. В ботинках пластинки электромагнита, в обшлагах рукавов балахона, — Векшин потряс руками, — дистанционный выключатель и реостат, с помощью которого, увеличивая и уменьшая силу тока, я регулирую высоту парения — могу чуть подниматься над полом, а могу взмывать к самому потолку. Все очень просто, хотя и не дешево обошлось, — он смущенно улыбнулся. — Правда, движение возможно только по вертикали, горизонтальное гораздо сложнее…
— Да-а, век живи, век учись, — протянул Вольфрам. — Правильно было сказано еще на заре века: религия — опиум для народа. Значит, все остальные ваши фокусы — метание молний, чтение мыслей, — тоже сплошная физика.
