Конец закона [Затмение на рассвете] - Биленкин Дмитрий Александрович (библиотека книг txt) 📗
В вибрирующих плоскостях реалета посвистывал ветер. Город развёртывался черно-белой панорамой кварталов. Льдистыми громадами проплывали небоскрёбы. Внизу густел мрак без единого огонька. Улицы зияли щелями. По отвесным фасадам скользил угрюмый отсвет окон, словно кто-то, многоглазый и потаённый, выглядывал оттуда.
— Слышите?
Воздух дрогнул от гула. Невозможно было поверить, что это вскрик толпы, настолько мёртвой была внизу тёмная геометрия кварталов. Казалось, что вопиет, перед тем как рухнуть, раздираемый напряжением камень, и что вот-вот отовсюду взовьются клубы дыма. Но все оставалось неподвижным и резким, а взмыл только крик, нечеловеческий, и этим жуткий.
Полынов схватил Бизи за руку.
— Снизимся!
Ответа не последовало. Фосфоресцирующее шкалы приборов подсвечивали лицо Бизи — зеленовато-чёрное с остекленевшим взглядом. Полынов отвернулся. Ему хотелось зажать уши и не слышать, как нарастает, обретая человеческие ноты, далёкий гул безумия.
Разворачиваясь, реалет огибал призму небоскрёба. В зеркальном покое его стен стыл отблеск звёзд.
Вопль внезапно спал, теперь снизу доносился лишь угрюмый рокот. На нескольких перекрёстках почти одновременно взметнулось рыжее пламя костров. Огонь то притухал, то разгорался, его отражённые фасадами отсветы выхватывали из мрака муравьиную кашу толпы. Что там происходило, можно было только догадываться. В Хиросиме взрывалась материя, тут распадалось сознание, и представить себе это было невозможно.
Под реалетом зачернел парк. Город медленно уходил прочь, растворяясь в ночной мгле. Успокоительно посвистывал ветер.
— Дотянем до гор — там граница, — безжизненно проговорил Бизи. — Там я все оставлю.
— А сами?
— Вернусь.
— Зачем?
— Не знаю. Все кончено.
— Не совсем, — Полынов проглотил комок в горле. — Даже наоборот. Хотите знать, как все это действует?
— Поздно.
— Поздно здесь и сейчас. Только здесь и только сейчас. Слышите? Скрытый спенс сам по себе не оружие. Спенс и фильм — вот что действует! Наложение эмоциональных ритмов, цепная реакция ассоциаций чудовищной силы психорезонанс… и в нем тайная, отсроченная до “дня X” команда внушения! Это как детонатор и бомба! Как два бруска урана с часовым механизмом! Порознь — ничто, куски металла, а сближенные…
Выражение лица Бизи не изменилось. По-прежнему жили только его руки на штурвале.
— Понимаете, что это значит? — настаивал Полынов. — Да очнитесь же! Сила оружия в новизне, только в новизне! А теперь, когда секрет раскрыт, все кончено, но не так, как вы думаете.
— Оружие, внушение, гипноз! — вдруг бешено вскрикнул Бизи. Слова его вылетели, как плевки. — Да если бы это! Люди ли это внизу, или кто? Вы бы видели, как они подчинялись внушению! Их радость на лицах… Словно кто им шепнул заветное слово “дозволено”. Им все осточертело… Проклятие, проклятие! Выбито оружие — ха! Они могли и без внушения, теперь я верю… Что вы с этим поделаете?! Что?! Ничего, ничего!
Бизи смолк, обессилев, Полынов ничего не ответил, да Бизи и не ждал ответа. Вокруг расстилалась ночь. Вдали вставала тёмная гряда гор. Там их пути разойдутся.
У истории свои сроки, век людской короток, и кризис кажется человеку обвалом, а крутой зигзаг — тупиком пути. Полынов не знал, когда жизнь ответит на вопрос Бизи, не знал, доживёт ли до этого времени сам. По человек нетерпелив, и Полынов надеялся, что доживёт.
