Падение к подножью пирамид - Домбровский Анатолий Иванович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
Утром Лукашевский связался по радио со своим управлением и сообщил о надвигающейся беде: "Линия вырублена из энергосети, солярка для автономной электростанции на исходе, дороги размыты паводком, доставка горючего невозможна", - доложил он начальнику управления и спросил, что делать.
"Что делать, что делать... Лукашевский? - узнал его по голосу начальник управления. - Вы еще на маяке работаете? - удивился он. - Ваше заявление об увольнении я подписал три недели назад. Вам уже выслан расчет. И вашему помощнику Полудину. А вы, оказывается, все еще там".
"Я просил уволить меня с первого мая, - ответил Петр Петрович. - Но если вы так решили... Кстати, как же я могу покинуть маяк, не дождавшись замены? Удивляться должен я, а не вы. И все-таки объясните мне, что делать?" потребовал Петр Петрович.
"Ничего не надо делать, - ответил начальник. - Ваш маяк переведен в разряд временно бездействующих. По причине, о которой вы сказали - из-за отсутствия энергоснабжения. Флоты предупреждены. Законсервируйте всю систему. Письменный приказ вам отправлен. Для охраны объекта и имущества к вам послан человек. Дождитесь его, передайте ему все по акту и можете быть свободны. Благодарю за безупречную службу, - помолчав, добавил начальник. - Вы слышите меня, Лукашевский?"
"Да, слышу, - ответил Лукашевский. - Прощайте".
Полудин вошел в аппаратную уже после того, как Лукашевский выключил радиостанцию. На нем была брезентовая роба, широкий со стальными кольцами пояс верхолаза, в руках он держал резиновые электромонтерские перчатки. Похлопав перчатками по ладони, Полудин сказал, что готов двинуться в путь, на линию.
"В этом нет никакой нужды, - ответил ему Лукашевский. - К тому же вы уволены, - и добавил, когда у Полудина от растерянности отвисла челюсть: Кстати, я тоже уволен. Одновременно с вами. Три недели назад. Расчет уже давно ждет нас на почте. Так что если нам куда и нужно двинуться, так только в райцентр. На вашей "Хонде", Полудин, потому что моя "чайка" не пройдет". "Чайкой" Петр Петрович называл свою машину. Пересказал Полудину радиоразговор с начальником управления. Полудин сел, схватился за голову. "Без ножа зарезали, - сказал он. - Всему хана".
Петр Петрович давно не интересовался, как обстоят у Лолудина дела с его переездом в райцентр, на новое обещанное ему место работы. Теперь выяснилось, что работу и квартиру в райцентре Полудин сможет получить только в июле-августе или даже позже и что все это время ему придется жить без зарплаты на маяке.
Александрина, узнав о случившемся, всплакнула, ушла в коровник и сидела там, пока Петр Петрович и Полудин отделяли коляску от "Хонды" и позвали только тогда когда понадобилось запереть ворота.
"Если опять появятся эти бандиты на лошадях, - сказал ей Полудин, выкатив мотоцикл за ворота, - не открывай им. А станут ломиться, стреляй из ружья. Оно стоит в коридоре".
"В воздух, разумеется, - добавил Петр Петрович. - Через час-другой мы вернемся". Уже возвращаясь из райцентра, Лукашевский и Полудин догнали на дороге человека, который шел к маяку. Человек был в защитной военной форме с автоматом на груди.
"Куда, служивый?" - спросил его Лукашевский, когда Полудин притормозил рядом с ним.
Путник был молод, лет тридцати-тридцати пяти, белобрыс, скуласт, небольшого роста, широкоплеч, голубоглаз, улыбчив. Придерживая на груди автомат обеими руками, он весело подмигнул Лукашевскому и Полудину, обошел вокруг "Хонды", снова подмигнул, дескать, машина что надо, и замер с вопросом в глазах, словно забыл, о чем спросил его Лукашевский.
"Эта дорога ведет к маяку", - сказал Лукашевский.
"Естественно, - улыбнулся крепыш. - Что дальше?"
"Дальше? - Лукашевскому не понравилась его манера разговаривать, но делать было нечего, сам ввязался с ним в разговор, пришлось продолжить. - Дальше мы интересуемся, куда вы идете. Не на маяк ли?"
"А вы?" - закачался с каблука на носок путник.
"Мы-то на маяк, - не скрывая раздражения, ответил Петр Петрович. - Мы там трудимся и живем. Потому и спрашиваем, не к нам ли вы идете.
"Вы там не трудитесь, а только живете, - сказал путник. - Во всем нужна точность. А я иду туда трудиться".
"Слушай, парень, - не выдержал Полудин, - перестань корчить из себя важную шишку. Мы уже поняли, кто ты: тебя направили на маяк сторожем. Вот и топай. А мы тебя соответственно встретим".
Полудин газанул и отпустил рычаг муфты. "Хонда" рванулась и понеслась, лихо набирая скорость.
"Не надо было так, - прижимаясь к Полудину, прокричал ему в ухо Лукашевский. - Как-то нехорошо получилось".
"Перетопчется", - ответил Полудин.
Пока ехали, пока перетаскивали мотоцикл через глубокие промоины, договорились о том, что Полудин вернется за сторожем и привезет его на маяк. Петр Петрович сошел у маяка, а Полудин, круто развернувшись, помчался обратно. Через полчаса вернулся со сторожем. Петр Петрович открыл им ворота.
"Рудольф, - смеясь, представился Петру Петровичу сторож. - Или просто Рудик. Не дали вы мне там повыпендриваться. Я заскучал было в дороге - уж очень невеселые тут места, хотел поиграть малость, а вы - сердиться. Не сердитесь. Я нормальный парень. Немного, правда, с приветом - это после Афганистана. Но вполне, как говорится, коммуникабельный".
Петр Петрович уступил Рудольфу одну из своих комнат, спальню, вместе со всей мебелью. Рудольф намеревался перетащить в переднюю комнату диван, а себе взять раскладушку, но Петр Петрович настоял на своем. Спросил у Рудольфа за обедом, как тот представляет себе свою будущую службу на маяке.
"Очень просто, - ответил Рудольф. - Днем буду спать, а ночью - дежурить на башне. Таково предписание. А когда вы уедете, кое-что изменю, но это - секрет для всех".
"Дежурить будете с этой штукой?" - спросил Петр Петрович об автомате.
"Обязательно, - сказал Рудольф, потянувшись к автомату. - С этой штукой не расстанусь. Она мне нравится.
К тому же мне приказано охранять маяк как военный объект. Усекаете ответственность?"
"Усекаю", - ответил Петр Петрович и с тревогой подумал о том, что произойдет, если Рудольф неожиданно встретится с Гостем.
Два дня Лукашевский и Рудольф занимались тем, что сверяли с описью наличие всякого рода имущества и составляли акт его передачи и приема. Петр Петрович, вопреки приказу управления, включал по вечерам маяк, убедив Рудольфа в том, что это надо делать, пока есть горючее. Полудин помогал ему. Вместе они старались обучить Рудольфа управлению маяком на тот случай, если удастся, добыв горючее, поддерживать маяк в рабочем состоянии и дальше. Рудольф оказался прилежным учеником, сообразительным малым и, как он не без гордости заявлял сам, "упорно овладевал знаниями, старался быть примером в боевой и политической подготовке". По ночам однако, забирался с автоматом на башню и простаивал там до рассвета. Петра Петровича это забавляло, а Полудин вертел у виска пальцем и уверял Петра Петровича, что Рудольф "определенно чокнутый",
На пятую или на шестую ночь Петра Петровича, да и Полудиных тоже, разбудила длинная автоматная очередь. Петр Петрович выбежал из дому в чем был, столкнулся во дворе с Полудиным.
"Что случилось?" - спросил он на бегу.
"А то, наверное, что я говорил", - ответил Полудин.
Вместе они поднялись на башню. Рудольф спокойно сидел на балкончике и набивал рожок автомата новыми патронами.
"Ты что? - накинулся на него Полудин. - Совсем того?"
"А вот, - улыбаясь, ответил Рудольф и тронул пальцем вонзенную в деревянные перила стрелу. - Они по мне из лука, а я по ним из автомата. На лошадях, мерзавцы. Здорово, видно, я их пугнул. Вмиг исчезли". "А если бы убил? - спросил Лукашевский, стуча зубами от холода. - Ведь мог бы и убить. Или уже убил". "Утром увидим, - ответил Рудольф. - А сейчас приказываю вам покинуть мой пост. Быстро!"
Петр Петрович и Полудин переглянулись и стали спускаться.
"Спокойной ночи! - весело крикнул им сверху Рудольф. - Привыкайте к боевой обстановке, голоштанники!"
