Концессия на крыше мира (Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Т. XXVII) - Наги Алексей Львович (книга регистрации TXT) 📗
При разрешении вопроса о пятой станции голоса разделились между Шатурской станцией близ Москвы и центральной китайской, находящейся на реке Ян-Цзы-Цзян.
— Шатурские торфяные запасы вот-вот иссякают. Кроме того, Шатурка дает всего восемьдесят тысяч лошадиных сил энергии. Не стоит труда… — сказал начальник штаба.
Бэлл говорил о моральном значении приостановки Шатурки.
— Благодаря этому маневру мы парализуем сердце Евразии — Москву. Обезглавив Евразию, мы будем господами положения, — спокойно заявил Бэлл.
Слово Моргана, как всегда, было решающим:
— Шатурка.
— Конечно, — подхватил начальник штаба, — я ошибся! Ведь здесь мощность станции почти не играет роли. Важен факт!
Совещание закончилось окончательным утверждением плана предстоящей бомбардировки перуанских рудников.
Соколов, Киссовен и Терехов направились в большой зал Института, где в присутствии сотрудников генерального штаба РККА включили фонокинограф. Генштабисты, несмотря на жестокие решения моргановской клики, сохранили спокойствие и бодрость.
— Кертикитовые аэропланы Моргана встретят отпор таких же кертикитовых кораблей Евразии. Навстречу аэропланам, везущих на борту энергофоры, мы вышлем аэропланы, управляемые радио. При столкновениях погибнут оба аэроплана. Мы, таким образом, сумеем захватить и образец энергофора, — уверенно заявил один из красных командиров.
— А что, если моргановский аэроплан пустит в ход энергофор? — спросил Киссовен. — Долго ли Мак-Кертику защитить свои аэропланы от действия энергофора? Ну, хотя бы панцирем из той же памирской туи?
— Которой у него нет, — вставил Соколов. — Зато мы можем попытаться обшить наши аэропланы туей. Может быть, следовало бы установить щиты из памирской туи вокруг всех пяти намеченных электроустановок?
— Верно!
На этом и порешили, хотя все сознавали шаткость и ненадежность такой обороны.
— Но где гарантии, что после пяти дней Морган не нападет на остальные электроустановки? Затем, возможно, что теллитоактивные лучи, исходящие из энергофора, настолько изменены, что для них памирская туя не будет преградой.
— Единственное спасение — в изобретении средства, могущего разрушить кертикит, — таково было единодушное мнение маленького совещания, готового отдать все свои силы и знания для обороны социалистического отечества.
Соколова все время мучила одна и та же мысль. Он не сводил глаз со своих раненных рук. Прения, предложения он слушал рассеянно: они долетали до него как будто издалека. Но заключительный аккорд, — это средство должно быть найдено в течение ближайших пяти дней, — заставил своей зловещей серьезностью призадуматься и его.
«Они правы. Но пять дней?! И ведь у нас нет ни одного наводящего факта. А… это?» — и он снова взглянул на забинтованную руку.
— Киссовен! — вскрикнул Соколов, опомнившись. — Я спешно еду в Адагаде! Мне кажется, я напал на верную линию.
— Какую линию? — недоумевали все.
Но Соколов уже исчез.
Совещание в зале Института имени Рыкова после отъезда Соколова продолжалось до поздней ночи.
Никто ничего нового не предложил. Решили попытаться применить щиты из памирской туи.
На следующий день, 12 августа, в шесть часов вечера ЦИК Евразии получил потрясающее сообщение:
«Небольшая воздушная флотилия, принадлежащая Элиасу Моргану, напала на перуанские рудники и, несмотря на героическую борьбу бастующих, взорвала морганитовые склады, находящиеся на рудниках.
Шахты разрушены — так же, как и все жилые постройки в районе рудников.
Человеческих жертв насчитывается до двенадцати тысяч. Тяжело ранены около десяти тысяч человек.
По непроверенным сведениям, количество уцелевших едва достигает трех тысяч».
XXIII
УЛЬТИМАТУМ
Фонокинограф Терехова воспринимал и передавал только то, что происходило в местностях, где была действующая отправительная радиостанция. Для настраивания приемного аппарата достаточно было знать расстояние желаемой местности от места расположения приемочной станции.
Жестокая расправа палачей Моргана, напавших на перуанские рудники, было тоже запечатлено в аппарате маленького зала Института имени Рыкова.
12 августа, ровно в три часа тридцать минут дня, над зданием управления рудников появился аэроплан с флагом Моргана.
Поднятая ружейная стрельба не причинила ни малейшего вреда американскому аэроплану, несмотря на то, что пули восставших рабочих попадали в него неоднократно.
Аэроплан был сделан из кертикита.
Самолеты, имевшиеся в распоряжении бастующих, были разбиты вмиг машиной противника. Аэроплан Моргана остался хозяином положения. Рухнуло здание горной конторы — местопребывание стачечного комитета.
Началась бомбардировка рудника.
Взрывы следовали за взрывами.
К этому времени прибыла еще одна машина Моргана, затем целая флотилия, состоящая из восьми самолетов.
Бастующие выбросили белый флаг.
Напрасно.
Моргановские аэропланы продолжали свое преступное дело до тех пор, пока не были уничтожены все здания на территории радиусом в четыре километра.
Собравшиеся в Институте Рыкова советские деятели не могли до конца довести своих наблюдений, так как с разрушением радиостанции прекратилась и передача событий.
То, что им пришлось увидеть, превзошло всякие ожидания.
Убивались дети, женщины, молодежь и старики.
Умоляюще поднятые к самолетам руки отрывались осколками брошенных в ответ бомб.
Самолеты шныряли, извивались в поисках уцелевшего и, наслаждаясь кровавым запахом разрушения и убийств, бешено кружились, выделывая сложные смертоносные па чудовищного, тонко рассчитанного танца уничтожения.
Элиас Морган был доволен «генеральной репетицией», как он выразился на совещании, созванном 13 августа.
Всем участникам нападения было выдано по тысяче долларов в виде особого вознаграждения.
Морган лично выехал полюбоваться работой своих молодцов.
По возвращении в «Сансуси» он был особенно оживлен и весел.
— Бастуют ли еще где-нибудь рабочие? — только этим поинтересовался некоронованный властитель страны долларов.
Весть о разгроме перуанских рудников облетела вмиг всю Америку.
Никто не знал истинного виновника этого неслыханного зверства.
Прибывшие на место некогда цветущего рабочего поселка правительственные агенты судебного ведомства застали лишь груды развалин и несколько сотен обезумевших рабочих, спасшихся чудом от моргановских опричников.
Добиться от них разумного ответа на заданные вопросы оказалось невозможным. Пережитые ужасы лишили их рассудка.
Восстановить истинную картину хода разрушения, таким образом, не удалось.
Ходили слухи, что катастрофа последовала благодаря неосмотрительности самих рабочих. Они, якобы, не учли наличия огромного количества взрывчатых веществ на складах рудника.
Но, как это категорически утверждали действительно рабочие газеты, этот слух был основан на полном незнакомстве с характером разрушений. Эти разрушения, по утверждению рабочих газет, явно свидетельствовали о нападении извне.
Правительственное сообщение, появившееся 15 августа, тоже вынуждено было признать, что катастрофа была вызвана, несомненно, внешними причинами.
Волнение в рабочих кварталах росло.
Отдельные города определенно называли имя Моргана, как главного виновника ужасов на перуанских рудниках.
Выпущенные американским представительством Профинтерна брошюры пояснили все.
Пользуясь материалами фонокинографа Терехова, брошюры описали истинную картину происшедшего на рудниках и призывали рабочих присоединиться к забастовке протеста против дикой расправы.
Стачечное движение, провозгласившее лозунг вооруженного восстания и захвата всей государственной власти в руки трудящихся, росло непрерывно.
17 августа бастовали около четырех миллионов человек.
