Ледяной телескоп - Клименко Михаил (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Не один час провозились мы с Гаммом, пытаясь до внешнего отверстия докатить мой автомобиль. Под собственной тяжестью оседали и то в одном, то в другом месте частями обрушивались остатки глиняного сооружения. Перед вечером в передней части с грохотом обвалилась крыша. И мы с Гаммом вовсе не опасались, что нас здесь придавит навсегда, если рухнет все это, в тридцать метров, рыхлое строение. Странно: ни тени страха у меня не было, чувство осторожности не то что притупилось, а и вовсе исчезло.
Бет притащился сюда еще в первой половине дня, следом за мной. Минут через двадцать после драки. И сразу как взобрался на неподалеку неподвижно лежавшее тело моего двойника, так весь день там, на солнцепеке, проторчал: караулил, чтоб я не убежал. Походит, походит по руке, потом сядет на плечо и сидит, сидит, с безразличным видом наблюдая, как разваливается, осыпается автомобиль.
10
Вечером пришел Альф и позвал Бета, а мне посоветовал от глиняного автомобиля убираться подальше…
Когда мы шли к берегу, я тихо, так, чтоб не слышал Бет, спросил у Альфа:
– Вы нашли тело Гамма?
– О Гамме не беспокойся, – шепнул он мне на ухо. – Он оттуда уйдет…
– Когда они будут копировать самолет, – сказал я, – надо сломать модель…
– Кто это сделает? – спросил Альф.
– Я сделаю.
– Глупости. За это они просто убьют тебя. Не торопись. Гамм кое-что придумал. Кое-что, Максим, зависит и от тебя. Если ты не захочешь, то самолет не улетит. Понимаешь: если очень не захочешь!
– А это не примитивный обман?
– Ты видел Гамма, – спокойно продолжал Альф. – Говорил с ним. Если ты и теперь считаешь, что он плоскун, то поступай как знаешь. Гамм – это человек! Настоящий опережающий. И Бет уже почти склонился на нашу сторону. И Эпсилон мечется, да времени у нас нет. Шеф его завертел. А Зет – что сам нумизмат. С ним придется повозиться… Ну приотстань теперь…
Мне сразу же приказали отойти подальше в сторону, метров на шестьдесят. Беглецы уже заканчивали устанавливать зеркало, линзу и призму – весь масс-голограф. Оптическая ось множителя была направлена на развалины автомобиля. К нейтринно-вакуумной линзе был подключен кабель, шедший от лодки, где находилась энергетическая установка. Между линзой и зеркалом на невысокой треноге Бет и нумизмат установили действующую модель самолета, которую они собирались увеличить. Как только модель застрекотала, сразу же в лодке пронзительно засвистела турбина. Мало-помалу глиняный автомобиль стал разрушаться. Я побежал к угольно-темному Кобальскому, стоявшему около темно-красного прямоугольника, – зеркало словно плавилось и едва заметно дымило по краям. «Дядя» догнал и сбил меня с ног.
Я поднялся и крикнул:
– Что вы делаете? Ведь в глиняном мой настоящий автомобиль!
– Мне очень жаль, – лениво хмыкнул Кобальский, – но от него там уже ничего не осталось.
– Так почему же вы вчера не дали мне вытащить его оттуда?
– Чтоб ты, Максим, не удрал на нем. Это было бы совсем некстати, – осклабился Кобальский, и я увидел, как из его напрягшихся морщин посыпалась, дымками полетела глиняная пыль.
Нумизмат, выжидательно выпятив челюсть, играя желваками, внимательно глядел туда, где только что были развалины циклопического автомобиля. Рядом с ним стоял и что-то ему говорил «дядя».
Минут через двадцать на месте возникшего холма, сдувая пропеллерами тучи пыли, показался гигантский двухмоторный самолет. Длинный Бет, очевидно исполнявший в этой компании обязанности второго пилота, побежал к новому летательному аппарату.
Вскоре огромный самолет, непривычно тихо гудя моторами, переваливаясь с боку на бок, отполз в сторону.
Таким же образом, как и самолет, компания быстро соорудила мощный передвижной кран, чтоб погрузить телескоп.
– Зет и Альф, – приказал нумизмат, – лодку затопите. Бет займется погрузкой телескопа…
И тут наше внимание привлек рокот где-то недалеко летящего самолета.
Все остановились, замолчав, подняли лица.
Самолет летел с юго-востока, не очень высоко. Пролетел недалеко от нас, сделал круг. На другом круге, почти беззвучно, проплыл над нами и удалился в сторону моря, на юго-запад.
– Вот и дождались захода солнца, – нарушил Эпсилон тягостное молчание. – Дождались заката…
– Только без паники! – твердо сказал нумизмат.
– Самолету негде здесь приземлиться, – громко, тем же тоном обреченного продолжал Эпсилон. – Как раз в свое время здесь будут вертолеты. Нам крышка…
– Да не паникерствуйте же, Эпсилон! – мягко пристыдил его нумизмат. – Всегда в таком деле больше всего вредит паника. Всем сохранять спокойствие! Это приказ. Как я сказал, полетим только после захода солнца. Все за работу!.. Максим, – с деланной улыбкой обратился он ко мне, – помогите, пожалуйста, затопить лодку.
Что было делать? Станислав-Зеро не появился. Гамм ждал его напрасно. Заверял меня Гамм, что в крайнем случае он обрушит на беглецов «другую силу»… Но уже непохоже было, что он сможет что-нибудь сделать. Я действительно верил ему и не обвинял его.
Понятно, стоянку злоумышленников засекли. Ну а вдруг им удастся улететь?.. Телескоп еще ладно… Но чтоб они увезли масс-голограф… Я был настроен решительно против этого. Быстро подошел к стоявшему за зеркалом Кобальскому и сказал:
– Вы негодяй, Кобальский! Хоть вы и приготовлены из каолина и поваренной соли… Из всего белого!
Я каблуком с такой силой ударил по зеркалу, что фотограф за расколовшейся натрое плоскостью согнулся вдвое и завертелся на одном месте.
– Связать его, Альф!.. – фальцетом закричал он.
На меня навалились, словно на тигра. Больше всех усердствовал «дядя». Бесчеловечно заламывая мне руки, он бурно сопел и все повторял:
– Ну и глуп племянник!.. Ох и дубина!..
Со связанными руками я лежал на самом краю берега, затылком в воде. Изредка ленивая волна накатывала на лицо. Приподнимая голову, я едва умудрялся дышать.
И тут на берегу, как я понял, появился еще кто-то. Собиралось все воронье!
Я все пытался сесть. Наконец мне это удалось.
Не знаю, каким уж образом, как добирался, но появился здесь и гомеопат – Иннокентий Уваров. Он был невысокого роста, худощав и широк в плечах, с усиками. Легко одет – в белой запыленной рубашке с подвернутыми до локтей рукавами, в светло-серых брюках.
Уваров был взволнован. Сбиваясь, что-то рассказывал нумизмату. Все сбегались, обступали его.
– Значит, сегодня Станислав Юлианович здесь не появится? – глядя на Уварова широко открытыми глазами, задумываясь, процедил Георгий-нумизмат.
– Как он появится??. – в глубоком недоумении пожимая плечами, растерянно и в то же время внимательно, снизу вверх поглядывая то на шефа, то на кого-либо из «семейства» Кобальского, повторял гомеопат. – Нет, как он в таком случае может появиться?..
– Вы почему, Кеша, нам вопросы задаете? – возмутился Эпсилон.
– Что случилось? – подбегая к компании, тяжело дыша, спросил до того разглядывавший куски зеркала «дядя».
– Кочерыжка зарыл нашего Зеро, – за всех быстро ответил Альф.
– Зарыл нашего Зеро?!.
– Это, конечно, ужасно… – растерянно разводил гомеопат руками. – Не знаю, как я это переживу. Мы со Станиславом Юлиановичем сколько раз объясняли этой тумбе: «Ты, малыш, знаешь, что из хранилища все должно быть вывезено, все до капельки. Как ты понимаешь, для этого, минуя колодец, под мазаром надо сделать другой ход. Широкий ход. И пока что замаскировать его». Но эта глупая двенадцатитонная тумба совершенно превратно истолковал наше указание. Представляете, обрубок совсем неправильно меня понял. Я сказал, чтоб он принялся за работу после полудня. А он начал с утра!.. Когда Станислав еще работал в хранилище с инопланетными объектами. Ужасно!..
Гомеопат сел, картинно уронил голову.
– Кеша, – спросил его «дядя», – а почему здесь появились вы?
– А чем я хуже вас?! – резко подняв голову, возмущенно воскликнул гомеопат. – Видите ли, они полетят, а я должен где-то занимать тумбу, чтоб он снова не увязался за ними!
