Аэлита - Толстой Алексей Николаевич (книги полностью txt) 📗
– Как спала, Аэлита?
– Хорошо. В доме все хорошо.
– Что делают Сыны Неба?
– Они покойны и довольны. Они еще спят.
– Продолжаешь с ними уроки языка?
– Нет. Инженер говорит свободно. Его спутнику достаточно знания.
– У них нет еще желания покинуть мой дом?
– Нет, нет, о нет.
Аэлита ответила слишком поспешно. Тусклые глаза Тускуба изумленно расширились. Под взглядом его Аэлита стала отодвигаться, покуда ее спина не коснулась спинки кресла. Отец сказал:
– Я не понимаю тебя.
– Чего ты не понимаешь? Отец, почему ты мне не говоришь всего? Что ты задумал сделать с ними? Я прошу тебя…
Аэлита не договорила, – лицо Тускуба исказилось, словно огонь бешенства прошел по нему. Зеркало погасло. Но Аэлита все еще всматривалась в туманную его поверхность, все еще видела страшное ей, страшное всем живущим лицо отца.
– Это ужасно, – проговорила она, – это будет ужасно. – Она поднялась стремительно, но уронила руки и снова села.
Смутная тревога сильнее овладела ею. Аэлита огромными зрачками глядела на себя в зеркало. Тревога шумела в крови, бежала ознобом. «Как это плохо, напрасно».
Помимо воли встало перед ней, как сон этой ночи, лицо Сына Неба, – крупное, со снежными волосами, – взволнованное, с рядом непостижимых изменений, с глазами то печальными, то нежными, насыщенными солнцем Земли, влагой Земли, – жуткие, как туманные пропасти, грозовые, сокрушающие разум.
Аэлита медленно встряхнула головой. Сердце страшно, глухо билось. Нагнувшись над цифровой дощечкой, она воткнула стерженьки. В туманном зеркале появилась дремлющая в кресле, среди множества подушек, сморщенная фигурка старичка. Свет из окошечка падал на его иссохшие руки, лежавшие поверх мохнатого одеяла. Старичок вздрогнул, поправил сползшие очки, взглянул поверх стекол на экран и улыбнулся беззубо.
– Что скажешь, дитя мое?
– Учитель, у меня тревога, – сказала Аэлита, – ясность покидает меня. Я не хочу этого, я боюсь, но я не могу.
– Тебя смущает Сын Неба?
– Да. Меня смущает в нем то, что я не могу понять. Учитель, я только что говорила с отцом. Он был неспокоен. Я чувствую – у них борьба в Высшем совете. Я боюсь, как бы Совет не принял ужасного решения. Помоги.
– Ты только что сказала, что Сын Неба смущает тебя. Будет лучше, если он исчезнет совсем.
– Нет! – Аэлита сказала это быстро, резко, взволнованно.
Старичок под взглядом ее насупился. Пожевал сморщенным ртом.
– Я плохо понимаю ход твоих мыслей, Аэлита, в твоих мыслях двойственность и противоречие.
– Да, я чувствую это.
– Вот лучшее доказательство неправоты. Высшая мысль – ясна, бесстрастна и непротиворечива. Я сделаю, как ты хочешь, и поговорю с твоим отцом. Он тоже страстный человек, и это может привести его к поступкам, не соответствующим мудрости и справедливости.
– Я буду надеяться.
– Успокойся, Аэлита, и будь внимательна… Взгляни в глубину себя. В чем твоя тревога? Со дна твоей крови поднимается древний осадок – красная тьма, – это жажда продления жизни. Твоя кровь в смятении…
– Учитель, он меня смущает иным.
– Каким бы возвышенным чувством он ни смутил, – в тебе пробудится женщина, и ты погибнешь. Только холод мудрости, Аэлита, только спокойное созерцание неизбежной гибели всего живущего, – этого пропитанного салом и похотью тела, только ожидание, когда твой дух, уже совершенный, не нуждающийся более в жалком опыте жизни, уйдет за пределы сознания, перестанет быть – вот счастье. А ты хочешь возврата. Бойся этого искушения, дитя мое. Легко упасть, быстро – катиться с горы, но подъем медленен и труден. Будь мудра.
Аэлита слушала, голова ее склонялась…
– Учитель, – вдруг сказала она, и губы ее задрожали, глаза налились тоской, – Сын Неба говорил, что на Земле они знают что-то, что выше разума, выше знания, выше мудрости. Но что это – я не поняла. От этого моя тревога. Вчера мы были на озере, взошла Красная Звезда, он указал на нее рукой и сказал: «Она окружена туманом любви. Люди, познающие любовь, не умирают». Тоска разорвала мою грудь, учитель.
Старичок нахмурился, долго молчал, – только не переставая шевелились пальцы его высохшей руки.
– Хорошо, – сказал он, – пусть Сын Неба даст тебе это знание. Покуда ты не узнаешь всего, не тревожь меня. Будь осторожна.
Зеркало погасло. Стало тихо в комнате. Аэлита взяла с колен платочек и отерла им лицо. Потом взглянула на себя – внимательно, строго. Брови ее поднялись. Она раскрыла небольшой ларчик и низко нагнулась к нему, перебирая вещицы. Нашла и надела на шею крошечную, оправленную в драгоценный металл сухую лапку чудесного зверька индри, весьма помогающую, по древним поверьям, женщинам в трудные минуты.
Аэлита вздохнула и пошла в библиотеку. Лось поднялся ей навстречу от окна, где сидел с книгой. Аэлита взглянула на него, – большой, добрый, встревоженный. Ей стало горячо сердцу. Она положила руку на грудь, на лапку чудесного зверька, и сказала:
– Вчера я обещала вам рассказать о гибели Атлантиды. Садитесь и слушайте.
Второй рассказ Аэлиты
– Вот что мы прочли в цветных книгах, – сказала Аэлита.
В те далекие времена на Земле центром мира был город Ста Золотых Ворот, ныне лежащий на дне океана. Из города шло знание и соблазны роскоши. Он привлекал к себе населявшие Землю племена и разжигал в них первобытную жадность. Наступал срок, и молодой народ обрушивался на властителей и овладевал городом. Свет цивилизации на время замирал. Но проходило время, и он вспыхивал с новой яркостью, обогащенный свежей кровью победителей. Проходили столетия, и снова орды кочевников нависали тучей над вечным городом.
Первыми основателями города Ста Золотых Ворот были африканские негры племени Земзе. Они считали себя младшей ветвью черной расы, которая в величайшей древности населяла погибший в волнах Тихого океана гигантский материк Гвандана. Уцелевшие части черной расы раздробились на множество племен. Многие из них одичали и выродились. Но все же в крови негров текло воспоминание великого прошлого.
Люди Земзе были огромной силы и большого роста. Они отличались одним необыкновенным свойством: на расстоянии они могли чувствовать природу и форму вещей, подобно тому как магнит ощущает присутствие другого магнита. Это свойство они развили во время жизни в темных пещерах тропических лесов.
Спасаясь от ядовитой мухи гох, племя Земзе вышло из лесов и двигалось на запад, покуда не встретило местность, удобную для жизни. Это было холмистое плоскогорье, омываемое двумя огромными реками.
Здесь было много плодов и дичи, в горах золото, олово и медь. Леса, холмы и тихие реки красивы и лишены губительных лихорадок.
Люди Земзе построили стену в защиту от диких зверей и навалили из камней высокую пирамиду в знак того, что это место – прочно.
На верху пирамиды они поставили столб с пучком перьев птицы клитли, покровительницы племени, спасавшей их во время пути от мухи гох. Вожди Земзе украшали головы перьями и давали себе имена птиц.
На запад от плоскогорья бродили краснокожие племена. Люди Земзе нападали на них, брали пленных и заставляли пахать землю, строить жилища, добывать руду и золото. Слава о городе шла далеко на запад, и он внушал страх краснокожим, потому что люди Земзе были сильны, умели угадывать мысли врага и убивали на далеком расстоянии, бросая согнутый кусок дерева. В лодках из древесной коры они плавали по широким рекам и собирали с краснокожих дань.
Потомки Земзе украсили город круглыми каменными зданиями, крытыми тростником. Они ткали превосходные одежды из шерсти и умели записывать мысли посредством изображения предметов, – это знание они вынесли в глубинах памяти, как древнее воспоминание исчезнувшей цивилизации.
Прошли столетия. И вот на западе появился великий вождь красных. Его звали Уру. Он родился в городе, но в юности ушел в степи, к охотникам и кочевникам. Он собрал бесчисленные толпы воинов и пошел воевать город.
