Счастье - это теплый звездолет (Сборник) - Типтри-младший Джеймс (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— Вы туда попадете, — твердо пообещала Персик.
— Долго еще?
— Будем там на рассвете. Мы вас понесем. Даю слово.
— Великий дар, — слабо проговорил он. — Но боюсь, что подарю вам лучший…
Последнего слова, которое произнес старик, Джекко не знал, но вроде бы оно звучало «афродизиак».
Потом старик как будто бы уснул. Персик принесла из гигиенического отсека влажную ароматизированную салфетку и легонько протерла ему лицо. Он открыл глаза и осклабился.
— Мадам Тасселасс, — прохрипел он. — Мадам Тасселасс, вы правда спасете нас?
Она улыбнулась и уверенно кивнула, да. Старик закрыл глаза. Лицо у него было умиротворенным.
Судно теперь плыло в свете полной Луны, салон был так озарен серебром и голубизной, что не возникло и мысли включить свет. За иллюминатором возникали и пропадали подсвеченные клочья низких облаков. Как раз когда Джекко решил, что пора бы поесть, старик несколько раз втянул воздух и открыл глаза. Внутри у него что-то булькнуло.
Персик пристально глянула на старика и взяла его за руку. Потом нахмурилась, наклонилась к нему, расстегнула грязный жилет. Приложила ухо к его груди, глядя на Джекко:
— Он не дышит, сердце не бьется!
Она принялась шарить под жилетом, будто надеялась отыскать там жизнь. Две слезинки покатились по ее щекам.
— Он умер… ой…
Она сунула руку глубже, потом вдруг выпрямилась и принялась щупать штаны у старика между ног.
— Что? — спросил Джекко.
— Он — женщина. — Персик всхлипнула, повернулась и прижалась к Джекко, упирая лоб в его шею. — Мы н-н-не знаем даже, как ее звали…
Джекко обнимал ее, глядя на мертвую женщину-мужчину, и думал: моего имени она тоже не узнала. Тут судно дернулось и скрипнуло, словно заевший трос, затем вновь полетело плавно.
Джекко всю жизнь целиком полагался на технику, но сейчас его внезапно охватил ужас. Судно может упасть! Они могут умереть, как Ферросиль, как эта старуха, как мириады людей на похоронном поле внизу. Отзвуки старых голосов, твердящих про смерть, загудели в мозгу, и ему внезапно представилось, что Персик состарится и вот так же умрет. Умрет одна, когда Рек уже не будет. Глаза наполнились слезами, в голове словно завертелся вихрь. Джекко крепче обнял Персик. Внезапно он, словно во сне, осознал совершенно точно, что будет дальше. Только на этот раз исступления не было; тело ощущалось словно теплый живой камень.
Джекко успокаивающе погладил Персик и потянул ее к дивану в другом конце салона. Она все еще всхлипывала и прижималась к нему изо всех сил. Он провел рукой по ее спине, к ягодицам, почувствовал отклик.
— Дай мне таблетку, — сказал он. — Сейчас.
Глядя на него расширенными глазами в голубом свете, Персик достала коробочку. Джекко вытащил свою капсулу и проглотил — медленно, чтобы Персик все поняла.
— Раздевайся.
Он начал снимать жилет, гордясь жаркой, ровной мощью своего желания. Когда Персик сняла одежду и Джекко вновь увидел поблескивающий черный пушок в основании ее плоского живота, серебристые очертания ее тела, возбуждение стало нестерпимым, но магическое спокойствие не исчезло.
— Подожди минутку, — сказала Персик.
Она рыбкой выскользнула из его рук и пробежала через салон к мертвому телу. Глаза старухи по-прежнему поблескивали в темноте, и Джекко видел, что Персик пытается их закрыть. Он мог ждать; ему и в голову не приходило, что возможны такие ощущения. Персик закрыла тканью старухино лицо и вернулась. Не без робости она протянула Джекко руки, легла на мягкий диван и раздвинула ноги. Луна сияла так ярко, что Джекко различал розовый цвет ее гениталий.
Он вошел в нее мягко, управляя собой, и вдохнул волнующий животный запах ее тела. На сей раз он не почувствовал преград, и это укрепляло сознание, что происходит как надо.
Однако мгновение спустя огни страха, жалости и упрямства вспыхнули у него в паху ослепительным пламенем страсти. Маленькое тело под ним казалось уже не хрупким, а жадным. Джекко, ликуя, входил глубже, стискивая ее плечи и беззвучно кривя рот. Смерть умерла не одна, смутно думалось ему, пока внутри пробуждалось что-то древнее, таившееся до поры. Смерть летела с ними и под ними, но он утверждал жизнь на теле женщины, захваченный могучим крещендо неведомого ощущения, пока заключительный спазм почти болезненного удовольствия не прокатился через него в нее, оставив ио себе облегчение в каждой мышце от головы до пят.
Когда Джекко обрел способность говорить, у него возник вопрос:
— А ты… — Он не знал слова. — В тебе это тоже как будто взрывается, как во мне?
— Нет, — шепнула Персик ему в ухо. — Женская сексуальность немного другая. Я, может быть, тебе покажу потом. Но я думаю, это хорошо для ребенка.
Джекко почувствовал лишь легкое раздражение и позволил себе заснуть, уткнувшись лицом в ее уютно пахнущие волосы. В полудреме он вдруг смутно осознал, что исполинское животное его снов — возможно, само человечество — их использовало. Ну и пусть.
Разбудило его что-то холодное, тычущееся в ухо, и сиплый голос: «Е-е-да-а!» Это были лунопсы.
— Ой-ой! Я забыла их покормить!
Персик выскользнула из-под Джекко.
Он понял, что тоже страшно голоден. Луна поднялась, так что в салоне было темно. Персик нашла тумблеры и включила в их части салона приглушенный свет. Оба с аппетитом поели и попили, глядя вниз, на залитый лунным светом мир. Похоронные поля кончились, теперь судно летело над темными лесистыми предгорьями. Потом они снова легли спать и почувствовали, что салон немного накренился: судно набирало высоту.
Среди ночи Джекко проснулся оттого, что Персик к нему прижималась. Она вроде бы терла себя между ног.
— Дай твою руку, — прошептала она, часто дыша.
Она стала прикладывать его руки к себе в разных местах, иногда касаясь и его, ее тело, лоснящееся потом, билось и выгибалось. Джекко вновь ощутил возбуждение, это было приятно и неожиданно. «А теперь давай!» — скомандовала Персик, и он вошел в нее, чувствуя, как там все пульсирует и сокращается. Персик отчасти боролась с ним, отчасти поглощала его. Удовольствие нарастало, теперь уже без примеси страха. Он прижимался к ее содрогающемуся телу. «Да, да!» — выдохнула Персик. Судороги прошли по ней, увлекая его к взрывному умиротворению.
Джекко оставался в ней, пока ее тело и дыхание не успокоились, потом легко выскользнул. Ему подумалось, что у секса как у занятия больше возможностей, чем он раньше подозревал. Родные ничего такого не рассказывали. Может, сами не знали. А может, это противоречило их спокойной философии.
— Откуда ты про все это знаешь? — сонно спросил он.
— Одна из моих теток тоже учила литературу. — Она хихикнула в темноте. — Другую литературу, думаю.
Они заснули, почти так же не шевелясь, как тело, летевшее с ними на другом диване, в ином мире.
Разбудила их череда шумных толчков. За иллюминаторами скользила розовая мгла. Судно, видимо, причаливало. Джекко глянул вниз, увидел близко кусты и траву. Причал был наземный, на склоне холма.
На компьютере зажглась надпись: ВКЛЮЧИТЕ ПРОГРАММУ ВОЗВРАЩЕНИЯ НА БАЗУ.
— Нет, — сказал Джекко, — мы полетим на нем обратно.
Персик глянула на него иначе, чем раньше, по-товарищески.
Джекко понял, что теперь она ему верит. Пока она занималась синтезатором, он перевел элементы управления в ждущий режим. Зашипели, сдуваясь, подъемные подушки. Джекко подошел к Персик, которая стояла рядом с мертвой старухой.
— Перед тем как возвращаться, мы вынесем ее тело, — сказала Персик. — Может, Река ее как-нибудь коснется.
Джекко в этом сомневался. Он молча съел завтрак и выпил протеиновый напиток.
В санузле он понял, что не хочет смывать следы их ночной близости. Персик, видимо, чувствовала что-то похожее: она умыла только лицо и руки. Джекко глянул на ее стройный живот под шелковой рубашкой. Зародился ли там ребенок, его ребенок? Вновь всколыхнулось желание, но он напомнил себе, что у него дело. Обещание отцу. Чем скорее с этим покончить, тем скорее они сюда вернутся.
