Люди в сером. Трилогия (СИ) - Юрченко Кирилл (читать книги без txt) 📗
Время замедлило ход, почти остановилось, и движения идущих убивать врагов стали плавными, как при очень замедленной съемке. Он видел их сразу со всех сторон, мог по очереди осмотреть каждого до мельчайших подробностей, но это было ненужно и неинтересно. Он расширил свое сознание еще сильнее, охватывая пятиэтажку снаружи, распространяясь через улицу, уделяя особое внимание крышам и балконам соседних домов.
Еще трое врагов обозначились там, именно в тех местах, где он и сам когда-то расставил бы посты. У этих были уже не автоматы, а снайперские винтовки. Они еще не знали, что, обнаруженные, они не опасны, да и не были никогда таковыми для него. В нужный момент они просто его не увидят.
Он немного отпустил время, чтобы не ждать слишком долго, и пятеро в комбезах бегом взлетели на площадку пятого этажа. Четверо встали по обе стороны двери его квартиры. Пятый — командир — за ними, у стены с ведущей на чердак железной лесенкой. К ним тяжело протопали еще двое с чугунной чушкой, способной с одного удара вышибить любую дверь, благо в «хрущевках» они были хлипкие, чуть ли не картонные.
— Три нуля, — шепнул в рацию командир.
С грохотом рухнула в прихожую выбитая дверь. Здоровяки синхронно отступили назад, резко поставили чушку, чуть не проломив площадку, и взяли автоматы наизготовку. Двое нырнули в полутемную прихожую и встали по сторонам. Двое других бесшумной походкой ниндзя пронеслись мимо них и резко распахнули дверь в комнату.
Он снова замедлил время почти до нуля. Почти, но не совсем. Он сам не знал, в чем тут дело, но вместе с этим умением, которое дал ему третий артефакт, он получил предупреждение, запрещающее останавливать время полностью. Почему? Он не знал. Может быть, потому что если время станет нулевым, сам он тоже утратит способность к движению и превратиться на веки вечные в неподвижный монолит. А может быть — он тоже думал об этом, — он вовсе не замедляет время. Время течет, как и текло, просто он научился очень ловко проскальзывать между мгновениями. Быстро, очень быстро, но не абсолютно мгновенно, поэтому ему казалось, что время замедляется, но полностью оно не останавливалось никогда.
Впрочем, до сего дня у него не было очень уж большого опыта. Так, немного поупражнялся и отставил в сторону, на черный день. И вот он пришел.
Двое спецназовцев застыли в распахнутых дверях комнаты. Медленно, очень медленно и неуклонно их головы поворачивались к нему, сидящему посреди комнаты, медленно поднимались стволы автоматов. Он глянул на себя их глазами и сперва усмехнулся, а потом сильно удивился.
Посреди комнаты сидел полуголый мужик, купающийся в ярким лучах солнца. Раскинутые в стороны четыре его руки совершали волнообразные движения, как у балетного танцора. На лбу открылся третий глаз, моргнул и уставился на входящих, поводя крупным яблоком в кровавых прожилках.
Ни фиганюшки у меня видок, оказывается, подумал он, никогда не видевший себя в зеркало во время сеансов всемогущества, как он называл это состояние. Но отвлекаться было некогда. Сейчас тут начнется стрельба из автоматов, а в комнате полно хрупких стеклянных вещей: сама застекленная дверь в комнату, сервант, трюмо, телевизор, балконная дверь и окно. Он отдавал себе отчет, что больше не сможет сюда вернуться, но он любил свою квартиру, любил порядок, который он тут навел и поддерживал, и не хотел отдавать все это на «поток и разграбление». Конечно, если было бы нужно, он бы сам тут все разгромил и не поморщился. Но раз уж он в силах избежать поругания комнаты, он обязан это сделать. Вот коридор, к сожалению, было уже не спасти. Так хотя бы комнату…
Единым текучим движениям он поднялся на ноги и оказался вплотную к вошедшим. Выломил из рук автоматы и выкинув их им за спины в коридор, он взял обоих спецназовцев за шиворот, как котят, как щенков, встряхнул, как следует стукнул лбами, вынес, по прежнему за шиворот, в коридор, пронес между застывшей у стен второй парочкой и выкинул свою ношу на площадку.
Позади залаяли автоматы, зашлепали по стенам пули. Это стреляли не по нему, это стреляли по тому месту, где он только что был. Человеческий организм ужасающе медлителен. Сигналы медленно ползут по синапсам, сетчатке глаза тоже требуется время, чтобы очиститься от предыдущего изображения. Так что спецназовцы, поворачиваясь спинами к выходу, стреляли не по нему, а пытались попасть в остаточные изображения на сетчатках их глаз. А он оказался у них за спинами и, торопясь, чтобы они не попали очередью в комнату, которую он решил защищать от разгрома, нанес одновременно два удара по шеям, подхватил за шкирки, не дав упасть, оттащил в ванную комнату, где загрузил свеженькие трупы в ванну, чтобы не мешались под ногами, потому что сейчас тут будет весьма тесно.
По коридору уже, медленно и плавно, как во сне, не шла, а плыла по воздуху следующая пара. Они стали стрелять, еще ничего не увидев, и ему пришлось уворачиваться от автоматных очередей. Что, в общем-то, было не трудно, поскольку он по-прежнему не открывал глаз и видел все красноватыми штриховыми схемами. Не трудно, просто приходилось тщательно рассчитывать каждое свое движение, как ходы в шахматной партии. Но ошибка в этой партии могла кончиться его смертью, потому что неуязвимым он не был. А это не сочеталось с его грандиозными планами.
Они его так и не увидели, когда он подошел вплотную и взрезал обоих от паха до горла десантным ножом, который выхватил из ножен из спецназовцев. Отнес их в ванну. Вернулся за здоровяками, вынесшими пару минут назад дверь в прихожую, разобрался с ними, загрузив ванну уже с горой, и подождал в коридоре командира, который, как и подобало начальству, вступил в бой последним. Впрочем, командира он уважал, поскольку тот мог бы не идти в квартиру, где погибли уже восемь его подчиненных, а попросту отступить, но он все же пошел. Поэтому командира он тоже убил не больно, мгновенно, и увенчал им гору тел в ванне.
Бой закончился. Потоки крови в коридоре, поскольку он резал спецназовцев так, словно вскрывал. Исхлестанные очередями стены. И совершенно нетронутые гостиная со спальней. А также кухня.
В подъезде на лестнице были еще трое в штатском, но он решил, что смертей на сегодня достаточно. Эти трое не были врагами, от них исходили совершенно иные вибрации. Он не мог понять, кто они такие, но в них не чувствовалось стремления убить, покалечит, обездвижить. Он почему-то вообще не мог прочитать их побуждения. Но это было уже неважно. Они в любом случае не успеют.
Все еще не отпуская время, не давая ему понестись вскачь, он прошел на кухню и достал из тайника на кухонных антресолях «дипломат» с Головоломками.
Настало время уходить. Уйти следовало по-английски, не прощаясь и не оставляя следов. Все его существо протестовало против трансгрессии, но другого выхода не было, и он знал это с самого начала. К тому же внезапно пробудилось его таинственное предвидение, и в сознании внезапно всплыло место, где он должен очутиться, а также время. Ольденбург, вестибюль отель «ACARA Das Antares Penthousehotel», полдень 21 июня. И красивая, цветная фотография отеля перед глазами.
Больше он не знал еще ничего. Что за Ольденбург? Зачем ему в этот отель?
Чтобы разглядеть людей, группу лиц, у которых предстоит потом забрать нечто очень ценное, необходимое для исполнения его грандиозных планов по переустройству мира, — услужливо подсказал ему внутренний голос.
Он привык доверять ему. Он никогда с ним не спорил. Поэтому он сел в позу лотоса у закрытой кухонной двери, поставив «дипломат» справа. Он еще не порвал всех связей с нитями структуры пространства, поэтому дальним краешком сознания отметил, что странная троица в штатском уже заходит в квартиру. Не страшно. Все равно они не успеют.
Трансгрессия — странная штука, потому что перемещаться можно не только в пространстве, но и во времени. Чтобы не терять времени даром, он решил возникнуть у отеля в Ольденбурге ровно в одиннадцать тридцать 21 июня. Он только поглядит на этих людей, запомнит их так, чтобы можно было потом отыскать, а потом сразу перенесется в место и время, когда должен забрать у них какую-то важную вещь. Он надеялся, что к тому времени он будет знать, что именно.
