Течение Алкиона - Стэблфорд Брайан Майкл (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
Мы проехали еще около двух миль, прежде чем прибыли на место назначения. Верфь, на которой строил дель Арко, была самой безлюдной из тех, что мы видели. Она была совершенно мертвой. Окружена высокой стеной и — никаких видимых следов работы, но я увидел, что на вышке есть еще что-то, кроме пыли. Там были люди; сторонний наблюдатель вряд ли смог бы их рассмотреть.
На воротах тоже стояли часовые. Нас пропустили через маленький люк в двери, но только после того, как у дель Арко тщательно проверили документы. Я подумал: это из-за до сих пор не замеченной мною склонности дель Арко к театральности. Или новоалександрийцы действительно считали, что их затея стоит того, чтобы с ней носились? Ну прямо как в комедиях «плащ и кинжал».
— А ловушка для дураков здесь тоже есть? — спросил я.
Дель Арко отстраненно кивнул, подыскивая ключ к внешней двери вышки. Ему потребовалось отыскать еще два для внутренних дверей, и мы наконец вошли в кабинет, где нас с притворным равнодушием встретил какой-то парень, очевидно уже ожидавший нас какое-то время. Я пожал ему руку, не глядя на него и не имея желания запоминать его имя. Мой взгляд был прикован к кораблю.
Одно дело сидеть на стуле перед экраном внешнего обзора с остатками завтрака на столе, когда под ногами на ковре у тебя валяется окурок, и говорить о корабле. И совсем другое — стоять у него под брюхом и разглядывать его.
В доме Джонни Сокоро «Хохлатый Лебедь» был абстрактным кораблем, который не может летать, сумасбродной мечтой. Здесь, в смутных очертаниях строительных лесов, корабль был живым. Реальность, полная содержания и красоты.
Я не Лэпторн, чтобы влюбиться в корабль. Но я космонавт. Корабли — моя жизнь, моя кожа, мои сила и слава.
Когда я вижу корабль, я не теряю головы, захлебываясь в колодце эмоций, как это сделали бы шестеро из семи плохих космонавтов. Меня не ошеломляют красота и величие кораблей. Но я знаю, для чего они предназначены. Я умею смотреть на них. А «Хохлатый Лебедь» был необыкновенен. Без сомнения.
Летные характеристики корабля в глубоком космосе не связаны с тем, как он смотрится на Земле, они связаны с уверенностью в нем пилота. Дель Арко прав. Этот корабль не был пулей — не стальной червяк и не гигантское металлическое яйцо на ходулях. Этот корабль был птицей. Он был создан для движения. Я не понимал толком, что имел в виду дель Арко, когда говорил, что корабль хорошо сочленен. Этот корабль напоминал живое существо — птицу с крыльями из блестящего металла. Альбатрос глубокого космоса. Лайнеры строятся, чтобы быть величественными, гордыми, могучими. Но сколь мало они могут гордиться собой, можно понять, только сравнив их с «Лебедем». Ив Лэпторн тоже была права. Этот корабль способен вытеснить в конкурентной борьбе корабли жесткого сцепления. Если бы он мог летать так же хорошо, как и смотрелся. Если бы только он вообще мог летать.
— Он прилично выглядит, — спокойно сказал я. Они улыбнулись, потому что знали, что я нарочно принижаю достоинства корабля. Они и за мной следили, не отрывая от него глаз.
— Закрой рот, Джонни, — сказал я, нарушая молчание. Малыш был, очевидно, сильно потрясен. Всю свою жизнь он прилежно изучал лайнеры — вдоль и поперек. И только сейчас он понял, что же такое звездный корабль.
— Ну? — взглянул на меня дель Арко.
— Я бы хотел посмотреть управление, — начал сдаваться я. — Думаю, все мы находим корабль неплохим.
— Он великолепен, — прошептал Джонни.
— Может быть, — сказал я. — Но будь он даже самым красивым из всех кораблей, это не поможет ему в глубоком космосе.
Первое впечатление от увиденного начало тускнеть, и я мало-помалу стал подозревать, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Корабль был слишком красив, чтобы принять вызов неумолимого глубокого космоса. Глубокий космос пуст, одинок и — кроме всего — безжизнен. «Лебедь» в каждой своей клеточке предполагал жизнь, но не выносливость, не истинно звериную силу. Разве он мог справиться?
Бросив первый взгляд на управление, я поразился Старую «Джевелин» нетрудно было ощупать — в ее управлении не было массы забавных приспособлении. Только манипуляционные рычаги и панели выключателей и включателей. Плюс использование приборов. Но этот корабль был другим. Множество входов и выходов. Повсюду подающие сигналы счетчики. Изобилие дисков набора, чехол с датчиками, похожий на улей, комплект сигнальных электродов. Некоторые любят летать на корабле так, как будто подвергают себя серьезной операции. Я не люблю. Некоторые любят, чтобы на пульте отражалось все, что можно себе вообразить, — например, с какой скоростью бьется их сердце или сколько пепла в их пепельнице. А мне нужно знать, что жизнестойко и что необходимо — в таком порядке. И ничего более. С этой точки зрения я был убежден, что не способен летать на таком корабле и никогда не буду способен. И никто другой, собственно говоря.
— Здесь есть чему озадачить, — сказал дель Арко. — Но большинство мониторных устройств работает в автоматическом режиме. О сигнальном сцеплении не беспокойтесь. Оно работает без какого бы то ни было осознанного контроля. Чехол очень велик из-за невероятно увеличенного сенсорного диапазона и чувствительности, достигнутой посредством происходящего в сотах нервов корабля органометаллического синапса. На этом корабле вы можете получить намного более-высокую степень интеграции, чем на условной модели, и тогда кажущаяся запутанность системы управления будет не столь пугающей. Она немного озадачит, но, как только вы акклиматизируетесь, непосредственность восприятия более чем компенсирует изобилие поступающих и убывающих сигналов. Вы можете быть мозгом корабля, буквально его разумом и мыслью. Вы будете большей частью этого корабля, чем вы когда-либо были на борту «Джевелин». «Лебедь» и его пилот неразделимы. Они — один суперорганизм. Вы можете стать гигантом, Грейнджер, — путешествующим по космосу гигантом.
Если дель Арко был прав, то за то, что он мне предложил, стоило продать душу. А он, колеблясь, видимо редко проигрывает. Потому что истощает свою неуверенность при конструировании. Я же колебался.
