Люди Быка - Щепетов Сергей (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Жилища оказались пустыми – ни души. Все двери закрыты снаружи на некое подобие щеколд. Характер построек таков, что если закрыться изнутри, то прорваться внутрь будет непросто – легче, наверное, разобрать дерновую крышу или, вообще, завалить все сооружение, выворотив из стены бревно. Наружные же запоры не от людей – человеку открыть нетрудно, а медведю, пожалуй, невозможно. Внутри сумрак, точнее полумрак, в котором ничего толком не видно, очаги потушены.
Разводить огонь и разбираться с чужой этнографией Семену не хотелось, и он ограничился беглым осмотром нескольких жилищ: «Отдельных спальных мест нет – взрослые и дети, вероятно, спят вместе в жуткой тесноте. И это при том, что приличную часть каждого помещения занимают довольно широкие топчаны или полки – пустые или засыпанные прелым проросшим зерном. Всюду присутствуют однотипные каменные изделия – по-видимому, это зернотерки. Керамика есть, но ее мало – в основном посуда деревянная».
– Да ну вас к черту! – ругнулся Семен, вылезая из очередной полуземлянки. – Куда Пит делся?!
Шестое (или какое?) чувство упорно подсказывало Семену, что спешное убытие жителей как-то связано с исчезновением питекантропа. Не придумав ничего лучше, он решил отправиться вслед за процессией. Оказавшись на околице, он все-таки не смог удержаться и минут пятнадцать гонялся за местными птицами. Они и правда оказались крупными куропатками. С грехом пополам Семен подбил древком пальмы две штуки. Одну птицу тут же на месте съел сырой (витамины!), а другую засунул в сумку с камнями для пращи.
Как выяснилось, можно было особенно не торопиться – процессия туземцев двигалась довольно медленно. Тормозили ее, конечно, дети, которые ревели, отказывались идти и, наверное, просились «на ручки». Семен срезал через лес приличный изгиб тропы и обогнал путников. Он быстро прошагал несколько километров и оказался на опушке леса. Впереди, посреди заросшего травой поля, виднелись крыши жилищ. Семен спрятал вещи в кустах и полез на березу. Наблюдательный пункт оказался неважным – что-то рассмотреть сквозь крону было трудно. Тем не менее стало ясно, что между жилищ передвигается множество людей, а основная суета происходит на центральной площади, если пустое место в центре можно так назвать.
Семен слез с дерева, забрал свое снаряжение и решил спрятаться возле тропы, чтобы пропустить мимо себя всю процессию – может быть, удастся увидеть или услышать что-нибудь полезное. Ждать пришлось долго – уже начало смеркаться, когда послышался разноголосый гомон и детский плач. Впереди, как ни в чем не бывало, вышагивал дед. За ним несколько парней, груз которых в пути явно увеличился. Дальше началась мешанина: мужчины, женщины, дети. Кого-то несли на руках, кого-то на плечах, кого-то тянули за руку – и смех, и грех! Последним с изрядным отставанием двигалось, очевидно, отдельное семейство: мужчина с копьем, на плечах у него сидел ребенок, свободной рукой он вел за собой девочку лет шести-семи, которая идти не хотела и ревела в голос. За ними двигалась женщина с грудным ребенком на руках, за подол ее длинной рубахи сзади держался еще один ребенок, который тоже плакал, но тихо.
Оказавшись как раз напротив Семена, девочка вырвала руку, упала на землю, стала дрыгать ногами и кричать еще громче. Мужчина остановился, воткнул в землю древко копья, ссадил с плеч ребенка – это оказался мальчик – и, вероятно, собрался водрузить на его место сестру. Бывший всадник тоже заревел и вроде бы попытался наброситься с кулаками на девочку, однако был вовремя уловлен за ухо. Крик усилился. Шедший последним ребенок выпустил материнский подол, уселся на землю и присоединился к хору. Все это перекрыл крик женщины, срывающийся на визг. Мужчина ответил ей не менее эмоционально. И понеслось! Дети даже немного притихли, с явным удовольствием слушая, как ругаются родители. Семен аж взмок от напряжения, впитывая, как губка, чужие фразы и «мыслеобразы».
Обмен любезностями продолжался довольно долго и закончился тем, что все семейство двинулось вперед прежним порядком. Кроме последнего ребенка, который так и остался сидеть на тропе – реветь и размазывать по лицу сопли. Мать накричала на него, погрозила кулаком и двинулась вслед за мужем, рассчитывая, по-видимому, что ребенок испугается одиночества и побежит догонять. Все это Семен наблюдал уже между делом, поскольку был очень занят. Пальму он превратил в посох, отсоединив клинок. Размотал с его чехла ремень-перевязь, предназначенный для ношения оружия сбоку на манер меча. Нужно было куда-то деть нож, но его ножны оказались намертво привязаны к ткани рубахи. Семен нашел выход: рубаху снял, на голое тело повесил клинок на укороченном ремне, рубаху вывернул наизнанку и надел. Все оружие оказалось скрытым, однако втулка клинка располагалась почти под мышкой, что комфорта не прибавляло. Возможность быстро добраться до ножа отсутствовала, но выбирать было не из чего, а что-то придумывать некогда. Оставив рюкзак и сумку с камнями на месте, Семен вылез из кустов на тропу позади ребенка и подошел метра на три, прежде чем тот оглянулся. Плач мгновенно стих.
– Гургул, – сказал юный туземец и продолжил: – А-а-а!!
– Чего орешь-то? – как можно ласковее спросил Семен по-русски и опустился на корточки, поправляя локтем клинок под рубахой. – Ты что, гургулов никогда не видел?
Это подействовало довольно быстро – несколько фраз успокоительным тоном и сильный мысленный посыл: «Я добрый и ласковый, совсем не страшный». Ребенок замолк, Семен встал, подошел вплотную и нагнулся, протягивая руки:
– Ну, садись на шею – будем маму догонять.
Мальчишка не сопротивлялся. Семен успел пройти метров 10—15, когда юный всадник вдруг подпрыгнул, довольно сильно вцепился ему в волосы и радостно закричал, дрыгая ногами:
– Гургул! Гургул!
Реакция не заставила себя долго ждать: из-за поворота тропы показался папаша, готовый принять бой. Правда, он, по-видимому, забыл, что у него на шее тоже сидит ребенок. Последовала душераздирающая сцена: туземец кричал и размахивал рогатиной перед носом Семена. Время от времени он делал попытки схватиться за древко и левой рукой, но ничего не получалось, поскольку нужно было придерживать ноги ребенка. Данный же субъект не оставался безучастным: кричал, дрыгал ногами и тянул руки в сторону Семена, требуя, чтобы и ему дали гургула. В общем, из всего этого Семен понял, что убивать его не собираются, а пытаются прогнать. Он изобразил на лице идиотскую улыбку и стал ждать, чем все закончится. В конце концов на тропе показалась женщина. Она пыталась на ходу всучить грудь младенцу. Тот бурно отказывался. Взрослые обменялись несколькими эмоциональными репликами, в которых повторялись знакомые уже фразы и слово «гургул». В качестве финального аккорда мужчина плюнул на землю, сказал что-то совсем уж злобно-непристойное и двинулся по тропе в сторону деревни. Женщина последовала за ним, а Семен со своей ношей замкнул шествие.
Вот такой вот колонной они и прибыли в населенный пункт. Оказалось, что там творится нечто невообразимое. Ярмарки-саммиты, которые регулярно устраивались возле Семенова форта, по сравнению с этим были мероприятиями чинными и благопристойными. Вполне возможно, что такое впечатление складывалось из-за обилия детей, в том числе весьма малолетних. По-видимому, сюда собрались жители всех окрестных деревень, причем в полном составе. Публика передвигалась туда-сюда, переговаривалась, смеялась, ругалась, а кто-то, расположившись на земле семейным кружком, чинно закусывал.
На последнем отрезке пути Семеновой голове крепко досталось: снаружи ее дергали за волосы, а внутри мозги гудели от напряжения, переваривая услышанное и сопоставляя слова и фразы с мысленными посылами.
Семейство вошло в толпу и стало пробираться туда, где кучковались односельчане. Это было нетрудно, поскольку среди прибывших имелся гургул, от которого народ не то чтобы шарахался, но как бы старался держаться подальше. Ребятня же показывала на него пальцами и, кажется, не прочь была запустить камнем или палкой. Семен попытался оценить, насколько дико он выглядит среди этой публики. Получилось, что не очень дико: на нем тоже одежда из ткани, правда, не серого, а бурого цвета; всклокоченная седая растительность на голове и тяжелая палка в руке, в целом, соответствуют местной моде. Обувь у него, правда, кожаная, а не плетенная из лыка, как у всех, но на нее вроде бы особого внимания никто не обращает. Основное, что выделяет пришельца, это, наверное, размеры – их не скроешь. При своих 175 см роста Семен был на полголовы выше основной массы публики, хотя подобные ему «амбалы» в толпе встречались.
