Марс пробуждается - Волков Константин Сергеевич (книги txt) 📗
Корабль летел вокруг планеты на очень большой высоте, постепенно снижаясь. Кресла, подвешенные на шарнирах, приняли необходимое положение.
Прильнув к окнам, путешественники с интересом рассматривали загадочную планету. Под крыльями ракеты простирались пустыни — красные, оранжевые, желтые, бурые, серые. Все это были равнины, лишенные видимых признаков жизни.
— Мне приходилось зимой видеть пустыню Гоби с самолета, заметила Наташа, — очень похоже.
— Да! — согласился Ли Сяо-ши. — Если бы на горизонте виднелись горы, можно было бы думать, что мы несемся над бескрайними степями и пустынями Монголии или Северо-Западного Китая.
— Стоило забираться так далеко, чтобы увидеть знакомые картины, — с улыбкой заметила Индира. — Скажите лучше, что вы думаете об этих синих пятнах?
— Растительность, вероятно, — нерешительно протянула Наташа.
— Это можно было предполагать еще на Земле.
— Что же другое можно оказать, пока мы не опустились на поверхность планеты!
— Наташа, дайте на минутку бинокль, — попросила девушка.
Она вооружилась превосходным пятидесятикратным биноклем особой конструкции и всмотрелась.
— Синие пятна, безусловно, растительность. Это не леса в нашем смысле слова, а заросли кустарника, типа австралийского скрэба. А желтые и другие яркие пятна — действительно пески, — объявила Индира.
Планируя, ракета постепенно снижалась; но скорость ее пока оставалась большой.
Академик Яхонтов и профессор Паршин тоже не отрывались от биноклей. Ночное полушарие Марса приближалось довольно быстро. С огромной высоты было видно, как на розовые пустыни надвигается синяя завеса ночи.
Владимир включил бортовые тормозные двигатели. Астронавты ощутили сильный толчок. Уже знакомая им могучая сила вдавила их в пневматические кресла. Так продолжалось около минуты. Наконец скорость была погашена, и ракета стала падать.
Пилот повернул нос корабля вверх, прямо к зениту. Теперь ракета падала на корму. Но вот вспыхнуло горючее в камерах главного двигателя. Падение заметно замедлилось. Ракета плавно опускалась, как бы поддерживаемая большой и сильной пружиной. Владимир смотрел в перископ кругового обзора и регулировал быстроту и направление спуска. Наконец, подняв целое облако песка и пыли, ракета коснулась поверхности Марса.
Легко представить себе, как посланцы Земли хотели поскорее выйти наружу, ступить на почву неисследованной планеты. Однако пришлось потратить еще немало времени на надевание газонепроницаемых, теплых комбинезонов и шлемов с кислородными приборами.
Наконец путешественники собрались в выходном шлюзе и закрыли герметическую внутреннюю дверцу. Распахнулись наружные створки. Делом одной минуты было спустить лестницу.
Честь первым ступить на поверхность Марса, конечно, была предоставлена начальнику экспедиции. Академик Яхонтов осторожно спустился по ступенькам. За ним сошли остальные. Здесь уже не было необходимости привязывать себя шнурками: сила притяжения была достаточной.
Плоская безжизненная равнина открылась их взорам. Над головой навис темно-лиловый купол безоблачного неба. Маленький Фобос был виден недалеко от горизонта. Его серп напоминал Луну в третьей фазе. С другой стороны небосклона невысоко горело Солнце, маленькое, но яркое, очень похожее на земное. Небо с той стороны казалось сиреневым. На этом необычном для человеческого глаза фоне и сияло светило. К зениту небо лиловело, и на нем отчетливо выделялись разноцветные огоньки звезд, тех же самых, что светят на небосклоне Земли, так же ласково мерцающих.
В лучах солнца было видно далеко. Людей окружала пустыня. Огромная, бескрайняя пустыня. Стоял жгучий мороз. Песок под ногами хрустел, как снег в студеную зимнюю ночь. Он был совершенно красный, цвета хорошо обожженного кирпича.
Сначала астронавты молча стояли у ракеты, жадно впитывая первые, самые яркие и незабываемые впечатления.
Холмистая равнина под лучами вечернего солнца вблизи горела красным пламенем, а дальше, к линии горизонта, окрашивалась в густые синие и фиолетовые тона. Атмосфера поражала совершенно необычной для глаза человека прозрачностью. Кое-где над красными песками поднимались чахлые растения, покрытые синей и голубой хвоей. Между ними стелились совершенно голые длинные фиолетовые ветви, усыпанные колючками. Резкий холодный ветер поднимал облака песчаной пыли. Они кружились и быстро неслись по равнине.
Уже через несколько минут астронавты почувствовали, как стынут ноги. Скоро пронизывающий холод стал проникать и внутрь меховых комбинезонов, несмотря на их электрический обогрев от миниатюрных аккумуляторов.
— Ну что же, друзья, — сказал Яхонтов. — Вот мы и на Марсе! Попросим Индиру зафиксировать этрт момент на кинопленке да за дело!
Слова начальника экспедиции звучали очень глухо, как бы издалека, хотя и были сказаны полным голосом. Разреженная атмосфера скрадывала звуки. Индира вышла вперед и сняла несколько кадров. Для этого ей пришлось снять меховые перчатки и остаться в толстых шерстяных.
— Какой ужасный мороз! — воскликнула она, тут же пряча озябшие пальцы.
— Нужно быть очень осторожным, — предупредил Ли Сяо-ши. Ведь температура тридцать восемь градусов ниже нуля. И это на солнце!
— Начнем с пробы атмосферы, — сказал Виктор Петрович. Надо поскорее узнать, можно ли тут дышать.
Прибор для взятия проб газов висел у Ли Сяо-ши через плечо. С помощью резиновой груши он засосал воздух, затем плотно закрыл баллон и поднялся по лесенке в ракету, где была походная лаборатория.
— А мы с Наташей пока пройдемся вокруг, поглядим, что тут растет, — сказала Индира.
— Только недалеко, — разрешил Яхонтов, — чтобы вас было видно. И будьте очень осторожны.
Женщины удалились в сторону заходящего Солнца. Две фигурки в пушистых меховых одеждах рисовались на фоне заката, очень странном для глаз человека, потому что небо на западе окрасилось в зеленый и желтый цвета.
— Ничего себе местечко, — проворчал Паршин. — Пустыня!.. Холод!.. И закат какой-то нечеловеческий… Вот уж поистине тоска зеленая! Впрочем, как говорят: de gustibus non disputandum — о вкусах не спорят!..
Он сильно притопнул ногами, потом подпрыгнул на месте, чтобы согреться, и неожиданно оказался довольно высоко в воздухе.
— А, черт! — вскричал он. — И тут надо думать о тяжести!
— Ничего, Сергей Васильевич, — утешил Владимир. — Вес тел на Марсе только в два с половиной раза меньше, чем на Земле. Привыкнуть можно скоро, а преимущества большие…
Владимир знал, что делать. Выйдя из ракеты, он, как хороший хозяин, внимательно осмотрел свой корабль, попробовал, прочно ли он стоит на своих опорах, заглянул в отверстия кормовых дюз, а потом вынул бинокль и принялся тщательно оглядывать местность.
— Везде одно и то же, — сообщил он. — Голые пески, и ничего больше. Скоро зайдет солнце, и наступит ночь. Вот и все, что я могу доложить.
Виктор Петрович прислушался к разговору, но ничего не ответил. Он и сам был занят осмотром окружающей унылой обстановки.
— Могу сообщить результаты, — произнес Ли Сяо-ши, незаметно подойдя сзади. — Азот — восемьдесят два процента по весу, кислород — четырнадцать, углекислый газ — три, аргон один процент. Это округленные цифры первой пробы.
Яхонтов пристально поглядел на него.
— Вы уверены в этих данных, Ли Сяо? — переспросил он. Такой высокий процент кислорода опровергает выводы спектрального анализа.
— В своих расчетах я уверен. Секрет, очевидно, в том, что спектр, наблюдаемый земными обсерваториями, говорит о среднем составе всей атмосферы Марса, а мы сделали пробу самого нижнего слоя. Я затрудняюсь назвать другие причины.
— Рискнем проверить? — сказал Виктор Петрович, готовясь приподнять маску.
— Разрешите, я первый! — удержал его Ли Сяо-ши. — Если я ошибся, мне и отвечать, — добавил он с улыбкой и оттянул маску.
Первый вдох он сделал крайне медленно и осторожно, втягивая воздух через нос. Потом выдохнул, вдохнул, еще раз и сказал:
