На прозрачной планете (илл. В. Колтунова) - Гуревич Георгий Иосифович (бесплатные полные книги txt) 📗
И Виктор не стал писать стихов в новой тетради, а на первом, заманчиво чистом листе он вывел каллиграфически:
«Отчет человека».
«Настоящего»- не решился написать. Кто знает, сумеет ли он стать «настоящим»?
Каким должен быть образцовый советский человек? Виктор подошел к вопросу серьезно, он составил и роздал анкету своим одноклассникам. К сожалению, невозможно было выполнить и даже примирить противоречивые советы ребят. У каждого было свое мнение насчет образцовости. Потом Виктор прочел у Николая Островского: жить надо так, чтобы не жалко было ни одного потерянного дня. Юноша понял высказывание буквально и положил за правило каждый вечер писать самому себе отчет с лаконичным выводом: «День провел с пользой» или «День потерян».
Страницы дневника пестрели крестиками и ноликами, обозначавшими полезные и пропавшие часы. С условными знаками чередовались афоризмы из любимых книг, рецепты лыжной мази, практические советы: как раскладывать костер по-цыгански, как печь картошку и яйца в золе. Тут же Виктор записывал строгие приказы самому себе: «Составлять рабочий план на неделю, выполнять его во что бы то ни стало, хотя бы за счет сна». «Развить в себе волю и сообразительность, принимать решения быстро». «Стихи писать только по воскресеньям».
Были в дневнике и принципиальные проблемы. Например, такая: стоит ли ходить в гости? Виктор любил поговорить о пространстве и времени, о любви и дружбе, но сомневался, допустимо ли это для образцового человека. С одной стороны, это болтовня, потеря времени, с другой — общение с людьми, обмен мнениями, проверка своих мыслей, исправление ошибок. Виктор так и не пришел к определенному выводу и разрешил себе встречаться с друзьями, но не часто — по средам и субботам. Конечно, из этого ничего не вышло. Друзья не выполняли графика и сами заходили когда вздумается «на минуточку». А там начинался разговор о космосе и бесконечности…
В одном из дневников девятиклассника Шатрова сохранилась такая запись: «Сегодня проводил беседу со своим отрядом о пионерах. Рассказывал о значении этого слова. Пионерами называли смелых людей, которые проникали в неведомые края и другим показывали дорогу. Прокладывать путь- это самое трудное. Гораздо труднее, чем пройти его. Труднее строить город, чем работать в нем; изобрести труднее, чем изготовить. И на войне самое трудное- быть разведчиком. Мы, комсомольцы,- руководители пионеров, и наше место там, где прокладываются пути. Недаром комсомольцы строили города в тайге и поднимали целину. Образцовый комсомолец ищет самое трудное дело».
Прокладывать пути- самое трудное! О, как хотел бы Виктор быть путешественником, таким, как Пржевальский, Черский, Обручев, Семенов-Тян-Шанский… Идти по неведомой стране, нанося на карту хребты, пустыни, реки…
География была любимым предметом Виктора, в шкафу у него собралась целая коллекция карт и атласов. В свободный час Виктор бережно перелистывал плотные, ласковые на ощупь листы, любовался прихотливыми извивами берегов, старался представить, как выглядит каждый штрих в натуре… Вот эта точка — остроконечный утес, забрызганный пеной прибоя, и чайки вьются над ним с жалобным криком. Эти синие черточки — мшистое болото, заваленное трухлявыми стволами. По этой шахматной полоске мчатся поезда, топят в клубах белого пара телеграфные столбы. Вот бы объехать весь мир, своими глазами посмотреь каждый мыс и каждую излучину!
Одно огорчало Виктора! дороги уже проложены. Мысы осмотрены, земли исхожены и измерены, нет белого пятнышка, где поместилась хотя бы крошечная бухточка Шатрова, Куда податься первооткрывателю? В космос, на Марс, на Луну? Но в космос посылают единицы из двухсот миллионов. Виктор был скромен, даже не мечтал стать избранником.
И подлинным откровением для него стал первый урок геологии.
Геология была неустойчивым предметом в школьных программах: ее то вводили, то отменяли. В школе, где учился Виктор, долго не могли найти преподавателя, начали с середины учебного года. Велись разговоры, что геология- предмет нудный и трудный, нужно зубрить всякие оси, грани, ребра, системы гексагональные и тетрагональные. Виктор недолюбливал тригонометрию и без энтузиазма ждал нового учителя. И вот вошел в класс загорелый жилистый старик с суковатой палкой, положил ее на стол и сказал:
— Мы с вами, товарищи, отправимся в страну неведомую и невидимую, вы не подозреваете о ней, а если и слышали, то забываете. Так уж принято думать, что неизведанное- за тридевять земель, где-нибудь в тропиках или у полюса. А на самом деле, по границе неведомой страны вы ходите ежедневно, даже сегодня шли- по дороге в школу. Вот идете вы по улице, вокруг дома, магазины, автобусы, киоски, все обыденное, привычное. А что лежит под киоском на глубине пяти километров, одного километра, ста метров? Звезды и те изучать легче, потому что пространство прозрачно, от звезд доходит свет. А наша собственная планета непрозрачна, увы…
Сделать ее прозрачной — в этом и состоит задача геологии…
Не на всех ребят эти слова произвели впечатление. Некоторые прослушали, некоторые запомнили, самая прилежная из отличниц подняла руку: «Продиктуйте, пожалуйста, что нам написать в конспекте». А Виктору ничего не надо было записывать, в памяти его выгравировадось каждое слово. «Неведомая страна под ногами!» Вот ответ на проблему, которая его волновала. Есть неоткрытое, есть на Земле неведомое, только научись видеть сквозь землю, делать ее прозрачной планетой.
С тех пор, гуляя за городом, плывя по реке, даже на шумных улицах, Виктор то и дело поглядывал себе под ноги: «А что там, внизу, спрятано под асфальтом? Вот бы пронзить взором!»
Мечта была сформулирована, он шел к ней настойчиво и терпеливо. Когда пришло время, подал на геологический факультет, экзамены сдал, но не прошел по конкурсу: готовился еще год, сдавал вторично, гораздо удачнее, и был принят. Началась студенческая жизнь. В очередных дневниках рядом с крестиками и ноликами появились расписания лекций, цифровые таблицы, перечни минералов, Их химические формулы и поисковые признаки. Виктор знал теперь, что «прозрачность» планеты надо понимать иносказательно. Геолог смотрит сквозь землю «умственным взором», и чтобы выработать в себе эту «умственную» проницательность, нужно заучивать и держать в памяти множество не самых интересных вещей- длиннющие формулы, оси симметрии и латинские названия бесчисленных ракушек- руководящих окаменелостей древних эпох. И Виктор терпеливо запоминал неинтересное, крестиками отмечая свое продвижение к увлекательной мечте. Он не знал еще, что мечта совсем близка и гораздо ощутимее даже, чем он предполагал.
3
Декан сказал: «Посылаю вас к Сошину в Среднюю Азию. Он такой человек: шкуру выдубит, но геологом сделает настоящим. Все лето будете охать, осенью скажете спасибо».
Декан сказал еще: «Девушка поедет тоже. Она у нас новичок, перевелась из другого института. Так вы возьмите над ней шефство, помогите, одним словом».
И в заключение добавил; «Когда вернетесь, расскажете подробно. Так ли все это гладко у Сошина, так ли заманчиво, как он расписывает».
В сущности третий пункт был самым главным, но Виктор пропустил его мимо ушей, он был в восторге от первых двух.
Все получилось само собой, как нельзя лучше. А еще час назад он думал, что лето пропало.
В тот год речь шла еще не о мечте, но о генеральной репетиции мечты- о производственной практике.
Виктор готовился всерьез… и переусердствовал немножко. Всю зиму, он приучал себя к лишениям- заставлял голодать и не спать по двое суток, вдобавок еще делал зарядку на снегу и купался в проруби. В итоге получил нарыв в горле. Весну провел в больнице, кое-как сдал экзамены, отвечал сипя, полушепотом и опасался, что из жалости ему прибавляют отметки- ставят четверки вместо троек. И С практикой опоздал. Все уже устроились, договорились, а Виктора с завязанным горлом кто же возьмет в экспедицию?
Пришлось идти к декану, просить помощи.
