Череп на рукаве - Перумов Ник (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Голова оторвана. Мягкие ткани на груди и животе выедены вплоть до скелета. То же самое на бёдрах и икрах. Такое впечатление, что над телом потрудилась стая крыс, лишь по чистой случайности не успевшая довести свой труд до конца.
Лица не осталось совершенно. Опознать погибшего невозможно – только разве что по нагрудному жетону-номеру.
– Ефрейтор, запротоколировать, – ледяным голосом приказал Клаус-Мария.
Я поднял камеру. Не останавливаясь, сделал несколько снимков. Лемур с вилами. Мёртвый крестьянин. Оба вместе.
Потом я нагнулся к телу. Цепочка с опознавательным жетоном исчезла. Может, просто отлетела куда-то в схватке – земля вокруг тела была вся истоптана и взрыта.
– Время не терять! – прикрикнул на нас вахмистр. – С холодным грузом будем разбираться после зачистки.
Мы двинулись дальше. Я оглянулся – Раздвакряк был совершенно зелёным, Фатих немногим лучше. Остальные смотрели дико и растерянно.
Рекруты впервые увидели такое.
Я тоже. Но у меня имелись свои преимущества.
– Шире шаг! – гаркнул Клаус-Мария. – Ефрейтор, не спать! Глаза разуйте, удавы узловатые!
Мы не успели выполнить эту команду. Из гущи цветущего сада, с расстояния в десять шагов в нас колючей тучей устремились стрелы.
Имперский десант не зря таскает на себе добрых десять кило бронежилета. Опускные пластиковые забрала шлемов выдерживают удар пистолетной пули в упор, а с дистанции – так даже и автоматной.
Мы не имеем права бояться. Вроде как по теории.
Но страшно всё равно было очень. Резкий отрывистый свист, глухой удар в грудь – а руки сами собой вскидывают «манлихер», палец жмёт на спусковой крючок, свинцовый веер рубит заросли, а тело уже прижимается к земле – и стрелы бессильно летят поверху.
Слева от меня кто-то истошно завопил. Опустошив магазин, я скосил глаза – ну конечно, вечный неудачник Раздвакряк получил стрелу в мякоть ноги. Остриё вошло между защитными пластинами. Чёрт, оно наверняка ещё и отравлено…
Отделение залегло и ответило огнём. Дождём летели щепки, срезанные пулями ветки и листья. Господин вахмистр Клаус-Мария лежал в цепи наравне со всеми и азартно палил. Людьми никто не командовал.
Я вжал кнопку переговорника.
– Первый, я Четвёртый. Попал в засаду, обстрелян из луков, имею одного тёплого.
– Четвёртый, не отвлекайся на ерунду. Подавите сопротивление гранатами – и вперёд. Слышите? Только вперёд! В деревне жарко…
– Вас понял, Первый.
Мне потребовалось секунд пять, чтобы осмотреться. Стрелы летели только с одной стороны, окружить нас ещё не успели. Были ли у противника потери, мы не знали. Трупов на виду не валялось.
– Гранаты! – скомандовал я. – Микки, Фатих! Под ту яблоню! Сурендра, Джонамани! На ладонь правее! Глинка, Мумба! Ещё на ладонь! Кеос и Хань…
– Поняли тебя, командир! – отозвался дисциплинированный китаец.
Я перекатился к несчастному Раздвакряку, прижал к земле, с ходу вогнал шприц анальгетика и вспорол ножом штанину.
Рана выглядела паршиво. Наконечник наверняка костяной и наверняка останется в теле, если дёрнуть как следует.
Я вскрыл медпакет, и в этот момент отделение дало дружный залп гранатами.
Подлетела и, бессильно раскинув ветви, рухнула вниз подсечённая яблоня. Во все стороны брызнули щепки и комья земли. Вывалился из кустов крыжовника вспоротый от глотки до паха лемур, повалился, расплёскивая вокруг себя внутренности.
Стрелы лететь тотчас перестали.
– Отделение, осмотреться! – скомандовал я, торопливо обрабатывая рану Раздвакряка универсальным противоядием. – Микки, Мумба – носилки!
– Долго ещё копаться будешь, ефрейтор? – зло гаркнул мне Клаус-Мария, поднимаясь в полный рост и пренебрежительно поворачиваясь спиной к изуродованному саду. – Встали и пошли! Раздвакряк, опять, урод, всё из-за тебя?!
Ребята задвигались быстрее. Многие со страхом косились на окровавленную ногу Кряка. Анальгетик уже подействовал – Раздвакряк не выл и не стонал от боли, только с каким-то странным удивлением рассматривал торчащий из ноги деревянный оперённый стержень.
– Не тащи его с собой, ефрейтор, – вахмистр наклонился над раненым. – Не смертельно. Всё, что мог, ты уже сделал. Пусть включит пищалку и ждёт медиков. Не переться же с носилками под стрелы!
Детская подначка. Знаем, как с этим управляться.
– Никак невозможно, господин штабс-вахмистр! – в свою очередь по-уставному гаркнул я. – Десант своих не бросает! Даже на время.
Клаус-Мария поморщился.
– Думаешь, я тебя проверяю, мальчик?.. Нет, не проверяю. Это приказ. Легкораненый десантник может сам о себе позаботиться, иначе это не десантник, а тряпка. Тряпки нам в «Танненберге» не нужны. Ну, долго ещё разговоры говорить станем? Или выполним приказ? Эвон, и так сколько на тебя лишних слов потратил. Всё потому, что я не только вахмистр, но ещё и доннерветтер… Старший мастер-наставник.
Я скосил глаза, встретил совершенно безумный взгляд Раздвакряка… и отдал вахмистру честь.
– Отставить носилки! Продолжаем движение. Кряк, включи маяк. Санитары тебя подберут.
Несчастный Селезень затрясся, словно в лихорадке, и громко шмыгнул носом.
Обезболивающие подействовали, он сейчас почти ничего не чувствовал, но перспектива остаться одному явно его не вдохновляла. Правда, под взыскующим взором господина старшего вахмистра вслух охать и ныть он не осмелился.
Оставшись вдесятером, отделение вошло в Кримменсхольм.
Добротный дом под красной черепичной крышей, стены тщательно выбелены. Здесь с каким-то маниакальным упорством кто-то имитировал так называемый «тирольский» стиль.
И прямо на пороге распахнутой двери, на высоком кирпичном крыльце лежал второй встреченный нами мёртвый человек. Лицом вниз, раскинув руки – скрюченные пальцы так и не разжались на рукояти дозволенного поселенцам нарезного «маузера». На ступенях валялось с полдюжины стреляных латунных гильз. Трава и дорожка выпачканы кровью, но тел нет – верно, нападавшие унесли с собой и убитых, и раненых.
Вахмистр вновь выразительно покосился на меня. Я отдал приказ – Микки и Мумба вбежали в дом. Через мёртвого они просто перешагнули. У нас была задача эвакуировать живых, а не хоронить павших.
– Пусто! – миг спустя крикнул Мумба, высовываясь из окна.
Один дом, второй, третий. Пусто. Несколько полусъеденных человеческих трупов. Ни на одном мы не нашли опознавательных жетонов, словно лемуры задались целью собрать их все. И ни одного лемурьего тела, хотя крови было предостаточно. Тоже вынесли? На них похоже…
Никто из поселенцев не сдался без боя, все погибшие лежали с оружием в руках; ещё одна загадка – для чего лемурам потребовалось собрать все до единого имперские жетоны, а вполне мощные ружья и охотничьи винтовки, с которыми они, лемуры, спокойно бы управились, остались лежать, где лежали?
Нормальный ефрейтор даже не стал забивать бы этим себе голову. Пусть думает разведка, ей за это повышенные оклады платят. Но я как раз не был нормальным ефрейтором.
Жетоны имперского гражданства. Голографическая фотография, микрочип, содержащий всю информацию о субъекте, могущую представлять интерес для «компетентных органов». Считается, что подделать это невозможно. Что не различит глаз, опознают сканеры. Так зачем лемурам это потребовалось?..
О, разумеется, у меня тут же сама собой придумалась версия – что жетоны каким-то неведомым для меня образом будут изменены и шпионы Чужих пойдут гулять по нашим градам и весям…
– Командир! – завопил в переговорнике Фатих. – Дети, командир!..
Фатих, Микки и оба индуса как раз обшаривали очередной дом. Остальные из моего отделения прикрывали их – на всякий случай.
– Родители?
– Мёртвые, да упокоит их Аллах.
– А где детей нашёл?
– В погребе прятались. Кто-то дверь снаружи запер. А они кричать стали…
– Вы что же, так топали, что аж в погребе слышно было? – рассвирепел я. Хорош десант, нечего сказать!
– Не… мы покричать решили, – услыхал я голос Микки. – Виноват, господин ефрейтор, это была моя идея…
