Молот Марса - Мёрдок Мелинда С. (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Несмотря на то, что органы управления войсками в Чикагорге были уничтожены во время набегов терринов РАМ всего пару недель назад, Зал Свободы, как назвал его один депутат, был надежно защищен от врагов. Пространство вокруг ангара было заминировано. Все депутаты жили внутри сооружения, в задней части зала. В случае крайней необходимости зал разделялся на части простым нажатием кнопки. Вход в комнату, где проходили заседания, преграждала стальная дверь, а через каждые пять метров в разделенном на секции полу были устроены туннели индивидуального пользования, которые открывались по специальному приказу. Главный вход тщательно охранялся.
Окинув взглядом людей, представляющих интересы Новой Земной Организации, Беовульф почувствовал прилив гордости. Делегаты, собравшиеся в зале, были полны энергии, их лица светились надеждой, которую не смогла омрачить даже отвратительная ложь директора РАМ. Черненко старательно избегал упоминания о Хауберке — космической станции, которая в автоматическом режиме блокировала действие защитного поля Земли, сводя на нет ее военную мощь и препятствуя развитию межзвездной торговли. Однако, что бы ни говорил и о чем бы ни умолчал Черненко, земляне одержали победу. Восемнадцать воздушных кораблей, похищенных у противника, поднялись в небо под командованием капитана Энтони Бака Роджерса и уничтожили отборные войска РАМ. Станция Хауберк была сдана победителю, и землянам вновь открылась возможность заниматься торговлей и самим защищать планету от врагов. Представителям Новой Земной Организации, собравшимся на Конгресс, предстояло решить, как распорядиться завоеванной свободой.
— Уважаемые делегаты! — прозвучал сочный голос Беовульфа. — Несмотря на дерзкую речь Черненко, он, как и его единомышленники, покидает нашу планету. Информация об этом уже поступила от наших полевых операторов.
— Сэр, — раздался высокий, звонкий голос.
Беовульф посмотрел в дальний угол аудитории, чтобы разглядеть говорившего. Это была женщина. Высокая, ростом в полных шесть футов, с мелкими кудряшками на коротко остриженной голове, которые открывали широкие скулы и подчеркивали классический профиль, она красовалась в блестящем платье шафранового цвета. Казалось, платье вбирает в себя искусственный электрический свет, а затем отражает его, напоминая африканское солнце во всем его великолепии.
— Делегат Муатматабе, — объявил Беовульф.
Муатматабе откашлялась.
— Только что мы стали свидетелями капитуляции Черненко, рискнувшего говорить от имени всего РАМ. Признаюсь, сэр, мне бы хотелось получить более прямое доказательство поражения корпорации. Пусть сам Центр РАМ оценит нынешнее положение.
Беовульф улыбнулся.
— Я думаю, ваше желание выполнимо. Именно поэтому я попросил капитана Роджерса доставить сюда микродиск с записью официального признания РАМ своего поражения на Хауберке. — Беовульф повернулся и сделал драматический жест рукой. — Я хочу представить вам героя двадцатого столетия, приумножившего свою славу в наши дни, руководителя операции «Иерихон», в результате осуществления которой была захвачена станция Хауберк, капитана Бака Роджерса!
Когда на трибуне рядом с Беовульфом появился Роджерс, конгресс разразился громоподобными аплодисментами.
— А не преувеличиваете ли вы? — спросил Бак, едва шевеля уголками губ.
Беовульф, неистово аплодирующий вместе со всеми, присвистнул:
— Конечно, реклама — это золотая жила, которую я буду эксплуатировать точно так же, как это делает РАМ.
Бак улыбнулся, блеснув белоснежными зубами, и пробормотал:
— Вот это друг!
— Разумеется, — ответил Беовульф, искоса взглянув на Бака.
Он мысленно поздравил себя за мудрое решение дать возможность Конгрессу узнать, что за человек Бак. Роджерс был таким, каким в представлении многих людей и должен быть герой. Атлетическое телосложение. Честные голубые глаза, излучающие свет. Его лицо, безупречное как на художественной открытке, смягчалось веселыми морщинками в уголках глаз и глубокими складками возле губ. Короткие волосы песочного цвета были подстрижены ежиком и зачесаны набок. Темно-синий костюм без застежек, какие носили все члены Новой Земной Организации, плотно облегал крепкую фигуру. Бак чудом выжил после событий, разразившихся в двадцатом столетии, и сейчас совершил еще чудо, захватив станцию Хауберк.
Аплодисменты начали стихать, и Бак заговорил спокойным, уверенным голосом человека, привыкшего выступать публично.
— Спасибо за радушный прием. Я наконец-то почувствовал себя дома.
«Проклятие, — подумал Беовульф, — этот человек знает, что сказать».
— Однако, — продолжал Бак, подняв руку, — я хочу, чтобы вы знали: не нужно приписывать мне лишнюю славу за поход к Хауберку. Я действовал в составе команды, сформированной Новой Земной Организацией. Конечно, мне повезло с идеей, но она никогда не принесла бы плодов без усилий полковника Вильмы Диринг, капитана Вашингтона и всей нашей летающей бригады. Ну а мы, в свою очередь, не справились бы со своей задачей без поддержки Генерального штаба. Мы победили, потому что действовали сообща.
Снова раздались аплодисменты, которые долго не стихали. Бак в очередной раз поднял руку. Аплодисменты прекратились.
— Еще раз спасибо. А теперь, я думаю, вы с удовольствием убедитесь в капитуляции РАМ. Леди и джентльмены, перед вами Джендер Сольен.
На экране возник Сольен. Публика зашумела в предвкушении его выступления. Сольен возглавлял табель о рангах в Совете Директоров Центра РАМ. Выше него был только патриарх Зимунд Гользергейн, избранный на должность компьютером. Сольен был коротышкой, его рост доходил всего лишь до шести футов. Сложная прическа в стиле «помпадур», сооруженная из седых волос со стальным оттенком, венчала высокий лоб Сольена, его большие марсианские глаза мрачно уставились на монитор, который записывал заявление.
В зале раздался усиленный записью голос Роджерса:
— Я капитан Бак Роджерс, командир летающей бригады Новой Земной Организации. Вот донесение вашего главного пилота. Я требую, чтобы вы сдали станцию, а вместе с ней и права на вашу собственность на Земле.
Тонкое лицо Сольена вытянулось. Он прикрыл веки, пытаясь скрыть злость, мелькнувшую в его выразительных глазах.
— Вы застали нас врасплох, капитан. Я провел голосование в Совете, и мы единодушно решили отдать вам Землю. Ресурсы Земли исчерпаны и более не интересуют РАМ. Нам экономически невыгодно продолжать помогать вам. Мы расширили границы вашего разрушенного мира. Милости просим к его щедротам, не внушающим доверия. А если вам станет невмоготу на этой взорванной планете без поддержки РАМ, мы вернемся к вам и будем помогать до тех пор, пока будет благоприятствовать судьба, капитан.
— Спасибо, — прозвучал голос Бака. — Вы еще пожалеете о своих словах.
— Не сомневаюсь, — сухо пробормотал Сольен.
— «…и никогда не поздно искать иной приют», — заметил Бак, цитируя древнего поэта Теннисона.
Сольен хмыкнул, но спокойствие не покинуло его. Он не мог скрыть иронии, возникшей после реплики Бака:
— Вы напылили здесь, капитан.
— Но это пыль свободы, директор. — Слова Бака повисли в воздухе, ибо трансляция вдруг как-то замерла.
— Получайте эту свою свободу. РАМ сдает Хауберк, а вместе с ним все свои владения на Земле».
— Мы свободны, — голос Бака зазвенел от напряжения.
Аудитория молчала. Сольен был хорошо известен всем делегатам. Его слова много значили. РАМ капитулировала. Земля получила свободу.
Кто-то хлопнул в ладоши — и шквал аплодисментов в ту же секунду потряс помещение. Беовульфу не хотелось прерывать. Он знал, как нужна сейчас людям эмоциональная разрядка. Потом он поднял руку, и шум сразу смолк. В воздухе витали возбуждение, надежда на нечто такое, что еще никогда не испытывал в своей жизни ни один человек из собравшихся в зале.
— Сегодня у нас праздник, — сказал Беовульф. — Мы стоим на пороге новой эры. И делаем первые шаги как свободные люди. Однако у нас очень много проблем, — голос Беовульфа стал серьезным, — РАМ поработил Землю и покидает планету, оставив на ней полнейший хаос. Но у нас сохранилось стремление к порядку. И есть одна организация, одна группа людей, которая — если ей будет доверено — сумеет поддерживать возникшую структуру наших взаимоотношений.
