Шестой дворец - Сильверберг Роберт (онлайн книга без .TXT) 📗
Тело гиганта под двойной скорлупой космического скафандра казалось еще более огромным. На спине его горбом выдавался реактивный ранец, а к груди он прижимал компьютер – свою вторую память, такую же утонченную, как чудеса сокровищницы. Страж задаст Липеску вопросы, на которые ему поможет ответить компьютер. А Больцано будет слушать. Если Липеску и ошибется, его товарищ при второй попытке сумеет исправить сделанную им ошибку и достичь успеха, переступив через его труп.
– Ты меня слышишь? – спросил Липеску.
– Отлично. Можешь идти!
– Не торопи! Насмотришься еще на мою агонию!
– Неужели ты до такой степени мне не доверяешь? – спросил Больцано. – Или хочешь запустить меня перед собой?
– Дурак! Я просто не хочу, чтобы моя смерть осталась напрасной. Для тебя, дурак, стараюсь.
– Иными словами – хочешь меня посмертно облагодетельствовать…
Огромная фигура Липеску в ярости обернулась.
– И не мечтай! – сказал он зло. – Я вернусь. Я обязательно вернусь. – И он вошел в шлюзовую камеру. Минутой позже его сгорбленная фигура появилась на экране наружного обзора, наискось опускаясь к поверхности планеты. Из реактивного ранца у него за спиной вылетали короткие плевки ракетного пламени, тормозившие его падение на планету.
Чтобы следить за траекторией падения своего товарища, Больцано пересел в кресло пилота. Луч телевектора неотступно следовал за Липеску с того момента, как его тело отделилось от корпуса корабля. Вот во вспышке огня ноги авантюриста коснулись грунта в полутора километрах от сокровищницы. Гигант отстегнул и оставил на камнях свой ракетный двигатель и шагнул навстречу Стражу, немой глыбой возвышающемуся у дверей. Первый шаг-прыжок, второй, третий…
Больцано превратился в сплошные глаза и уши. Жадно припав к экрану, он наблюдал за происходящим. Телевектор передавал изображение и звуки с идеальной точностью. Он был гордостью своего создателя Дмитру Липеску, который с детским тщеславием хотел, чтобы Главное Приключение Его Жизни навсегда осталось запечатленным для потомков. В этот момент он уже стоял возле Стража сокровищ. На фоне этой сверкающей груды металла человек казался хрупким и маленьким. «Где же твоя стать и сила, друг?» – невольно подумал Больцано, принужденно улыбаясь.
– Отойди! – приказал Липеску роботу.
Бесстрастный голос ответил ему:
– То, что хранится здесь, предназначено не для тебя, незнакомец!
– У меня есть на это право! – заявил Липеску.
– Те, другие, утверждали то же самое. Но их права не были законными.
Как и твое…
– Тогда подвергни меня испытанию! И ты увидишь, чего стоят мои права!
– Только мой господин имеет право пройти в это хранилище.
– Разуй глаза, ржавая железка! Это же и есть я – твой господин!…
– Тогда заостри свою мудрость и докажи, что имеешь право приказывать мне, существо!
– Я готов, – торжественно ответил Липеску.
– Но помни, цена неудачи – смерть.
– Я готов, – повторил человек.
– Но сокровище принадлежит не тебе…
– Подвергни меня испытанию и отойди!
Больцано в безопасном уюте рубки с лихорадочным вниманием следил за каждым его словом, за каждым жестом. С этой минуты были возможны любые неожиданности. Две фигуры застыли на экране в немом молчании, как когда-то Сфинкс и Эдип, осмелившийся бросить вызов чудовищу греческих мифов. Какой будет загадка Сфинкса? Доказательство теоремы? Перевод фразы с незнакомого языка? Кучи костей на равнине красноречиво свидетельствовали о том, что какой бы ни была эта загадка – неправильный ответ на нее равносилен смертному приговору. Больцано и Липеску обыскали информотеки всей населенной Вселенной, собирая воедино бесценные кирпичики человеческих знаний. Хранилищем памяти человечества стал сверхмощный компьютер, который прижимал сейчас к груди Липеску. Для этого компьютера не было тайн, он мог ответь на любой вопрос.
Настала долгая тишина. Потом робот бесстрастно сказал:
– Определение широты.
– Речь идет о широте географической? – переспросил Липеску.
Больцано охватила паника. Кретин! Он воображает, что может узнать все подробности! Погибнет, даже не начав отвечать!
Робот повторил:
– Определение широты?…
– Это угловое расстояние данной точки на поверхности планеты, на север и юг от экватора, измеряемое от центра этой планеты.
– Какой из аккордов образует идеальный консонанс?
Липеску заколебался. Он не был музыкантом, но компьютер обеспечил ему ответ.
– Малая терция, – повторил человек вслед за компьютером.
Робот тотчас приступил к следующему вопросу:
– Перечень простых чисел в промежутке от 5237 до 7641?
Больцано усмехнулся, когда Липеску без труда преодолел и этот этап испытаний. До сих пор все шло хорошо: робот не выходил из пределов конкретных вопросов, не создавал претенденту на обладание сокровищем настоящих трудностей. Запнувшись в самом начале на «широте», Липеску казался теперь более уверенным в себе, чем обычно. Отблеск сказочных сокровищ в темноте хранилища заставил Больцано еще ближе придвинуться к экрану. Он уже считал предметы, которые будут им принадлежать: две трети для Липеску, треть – для него.
– Семь трагических поэтов Элифера?
– Долифор, Галиенос, Слегг, Хорк-Секон…
– Четырнадцать знаков Зодиака, видимых с Мерниз?
– Зубы Змеи, Листья, Каскад, Пятно…
– Что такое педицелла?
– Стебель одного из цветов, образующих скрытое соцветие.
– Продолжительность века Лорринакса?
– Восемь лет.
– Какую жалобу произносит цветок в третьей песне «Голубых повозок»?
– Терплю, плачу, воздыхаю! – загремел Липеску.
Разница между тычинкой и пестиком?
– Цветочная тычинка является органом, производящим пыльцу. Пестик…
И так далее. Робот не остановился на трех легендарных вопросах, он уже перешел за дюжину.
Липеску отвечал ему без запинки. Когда подводила память – в дело шел компьютер. Бешено сменялись вопросы. Уже семнадцатый. Ответ на него был безупречен. Не признает ли сфинкс себя побежденным? На этот вопрос не мог ответить никто.
Восемнадцатый вопрос был по-детски прост: теорема Пифагора. Для ответа на него человеку даже не пришлось задумываться, он пришел сразу, ясный и короткий. Больцано восхитился им. И в тот же самый момент робот убил Липеску.
Это не заняло и секунды. Липеску как раз кончил говорить и ожидал следующего вопроса. Но девятнадцатого вопроса не было. На груди робота отъехала в сторону плита обшивки, из отверстия вырвалось что-то вроде сверкающего бича, который, щелкнув Липеску по корпусу, рассек его пополам.
Потом бич исчез.
Торс Липеску покатился по камням. Массивные ноги несколько секунд нелепо стояли. Потом колени подогнулись, один из башмаков скафандра судорожно процарапал грунт. Больше огромное тело не двигалось.
В безмолвном звездолете дрожал прикованный ужасом к креслу Больцано.
Он чувствовал, как кровь стынет в его жилах. Но страшнее всего было непонимание. Что же произошло?
Липеску ответил правильно на все вопросы, но робот убил его. Почему?
Неужели тот запутался в теореме Пифагора? Нет… Больцано слышал: ответ был идеальный, как и семнадцать предыдущих. Или просто страж был плохим игроком? Он был разозлен своим проигрышем? Сошел с ума? Что за логика у этого робота?
Больцано сидел в полной прострации. Страх и голос здравого смысла звали его домой. Но был еще и зов сокровища, который толкал его навстречу опасности по следу Липеску. Словно песня сирен, этот зов притягивал его к мертвой планете.
"Должен же существовать какой-то способ, чтобы принудить его к послушанию! – думал маленький человек, ведя звездолет над равниной. – Этот способ наверняка должен существовать. Компьютер не позволил Липеску одержать победу над Стражем. Каждый из тех, чьи останки лежали сейчас внизу под багровым солнцем, в свое время ошибся, отвечая на вопросы робота. Липеску погиб, дав правильные ответы. Он не совершил ни одной оплошности, но умер. Теорема Пифагора непреложна, едина для любой логики.
