Сны призрака - Якименко Константин Николаевич (библиотека книг TXT) 📗
Ключ первый
I
– Внимание! Начинаю приближение к «Призраку». Третий, следи за показаниями.
Командир экспедиции Михаил Квалин объявил это трем членам экипажа разведочного модуля ЛШ-3. Его также слышали на корабле, где находилась остальная команда. Оттуда трансляция каждые несколько минут отсылалась по прямому интерфейсу на Землю, в Управление космической разведкой, где за происходящим наблюдал сам командующий Анатолий Сундуков. Квалин вел модуль вперед на небольшой скорости, и металлическая громада «Призрака» вырастала на глазах, заняв весь экран переднего обзора. Никто пока не мог сказать, что представляет собой это загадочное сооружение; ясно было только одно: природа такую штуку создать не способна.
Обнаружили «Призрак» случайно и, как это часто бывает, вовсе не те, кому по роду занятий полагается заниматься такими делами. Когда капитан пассажирского «Пеликана», вынырнув в промежуточной точке после трансдеформации, наткнулся на громадное металлическое образование в пределах прямой видимости, он был удивлен не меньше, чем пассажиры его корабля. Прямая видимость и привела к тому, что в тот же день весть об открытии разнеслась по медии и на следующие сутки о нем говорила вся Галактика. Такой поворот не слишком устраивал УКР, которое тут же взяло инициативу на себя, – благо, первооткрыватели были землянами, – но что оно могло поделать?
Квалин тогда явился к Сундукову в первый же день. Он мог вообще ничего не говорить: все было ясно написано у него на лице. Не так давно между ним и командующим произошел разговор: один генерал, вхожий в Департамент контроля и наблюдения, заметил, что пора бы Михаилу подыскать приличное местечко в штабе, а то сколько можно героя войны, победившего безумного Иивврика, гонять по космосу. Сундуков передал его слова Квалину:
– Ты бы, Миша, подумал все-таки…
– А то ты не знаешь, что я надумаю, – отвечал разведчик.
– Между прочим, я – твой командир. Кому другому я бы приказал без лишних слов – и баста!
– А мне, значит, не можешь приказать?
– Могу, но не хочу. Мы же друзья!
– А если друзья – то тогда, друг-Сундук, к чему эти разговоры? Ты ж знаешь: я тут, на Земле, подохну от скуки.
– Я ж не подох. А когда-то, между прочим, тоже вроде тебя был – все по экспедициям…
– Ты, Толик, уж извини, староват стал для экспедиций. А мне всего только тридцать два.
– Тридцать два! Женился бы ты, Миша, что ли…
– Ну и? Петька вон женат, а тоже дома не особенно-то сидит.
Сундуков выдал глубокий вздох, который мог значить очень многое.
– Да все я понимаю, Миша. Но начальство – вишь – давит…
В общем, когда Квалин едва не потребовал назначить себя командиром экспедиции к неизвестному объекту искусственного происхождения, Сундуков поскрипел зубами, но приказ подписал. Михаила категорически не устраивало, что после награждения верхи как будто списали его в запас. Хотя с тех пор он уже дважды побывал на новых планетах, об этом никто не вспоминал. Казалось, что бы он ни сделал, все будет ерундой по сравнению с военными подвигами – главная миссия выполнена, теперь хоть ложись и помирай. Так что Квалин был готов на что угодно, лишь бы ему дали заниматься любимым делом, в котором он мог проявить себя без оглядки на прошлые заслуги. А «Призрак», без сомнения, был далеко не «чем угодно».
«Призраком» он стал не сразу. В первый вылет разведчики не приближались к нему – сохраняя дистанцию, сканировали неведомый объект всевозможными излучателями и сенсорами, строили энергетические диаграммы. Эти диаграммы в конце концов и позволили сделать вывод: с вероятностью выше девяноста восьми процентов белково-нуклеиновых организмов на корабле нет, как нет, судя по всему, и пригодного для дыхания воздуха. Почему его назвали кораблем, так и осталось загадкой – он даже с виду не напоминал корабль. Чуть сплюснутая полусфера трех с лишним километров в диаметре с кучей выступов и впадин, нарушающих правильность формы, – скорее уж, космическая станция. К тому же сейчас он бесцельно дрейфовал в пространстве, и никто не мог сказать, способен ли он вообще летать самостоятельно. С другой стороны, ведь не из ничего он возник в деформ-точке, через которую проходит несколько регулярных рейсов? Если бы он просто придрейфовал туда, его бы заметили давным-давно, а значит… дальше можно было только гадать. Одинокий, неуправляемый, как призрак, скитается он по Галактике и вдруг появляется там, где его никто не ждет.
Так имя «Призрак» само собой прижилось и стало официальным названием объекта неизвестного происхождения в координатах С-21-е.
Насчет неуправляемости, как вскоре выяснилось, вопрос был очень даже спорный. По крайней мере, на спектральных характеристиках четко обозначилось несколько эккумундивных источников большой мощности. Центральный же источник, если верить показаниям приборов, мог обеспечить энергией целую планету размером с Землю. Уж наверняка подобные мощности создавались не для того, чтобы вышвырнуть их в свободный космос как мусор.
Кем создавались? Когда? Что с ними стало? Пока «Призрак» приносил разведчикам гораздо больше вопросов, чем ответов. Стало ясно: внешние исследования тут мало что дадут. Ну, определили, что эту штуку не могла построить ни одна из известных на сегодня галактических цивилизаций. Анализ по методу Фаддеева-Гурмеля указывал на возможность ее гуманоидного происхождения, но все знали: к результатам этого анализа надо относиться с большой оглядкой. Да даже если «Призрак» и вправду построили гуманоиды, все равно еще вопрос, кто и что на нем сейчас. А вдруг его создали Предшественники – гипотетическая цивилизация, давшая начало всем остальным в Галактике? Тогда это – самое большое открытие со времен первого контакта! Как ни крути, чтобы все выяснить, нужно было пристыковаться к кораблю, проникнуть внутрь и увидеть своими глазами, что он собой представляет.
УКР подгоняло еще одно обстоятельство: «Призраком» интересовались не только они, к нему здорово присматривались земная «Интергалактик» и кумбиэнский «Хейгорн». Кумбиэнцев допускать ни в коем случае нельзя было: сейчас сферы влияния обеих планет расширяются с каждым годом, если не месяцем; стоит им где-нибудь сцепиться – и жди беды. Да и со «своей» корпорацией не все было так просто. Понимая это, Сундуков тянуть не стал, а после очередной порции данных отдал приказ о проникновении. Само собой, не мешкал и Михаил Квалин.
– Эккумундивная интенсивность постепенно растет, – сказал третий номер в экипаже, Алексей Муравьев, специалист по ксенотехнике. – Но это понятно, она и должна расти по мере приближения.
– Понял. Датчик живых форм?
– Как обычно, на нуле.
Квалин тихо вздохнул. Отсутствие белковых форм, конечно, могло означать, что корабль покинут, но совсем не обязательно. Возможно, разведчикам придется столкнуться с иной формой жизни или даже организации материи – хотя бы с эргонной. Судя по энергетической карте, такую возможность нельзя исключить. И что тогда? Даже с маризянами, которые, считай, те же люди, только другая раса, чего стоило наладить контакт… А наука об эргонных формах пока и не наука вовсе, а сплошное скопление белых пятен. Известно, что эргоны могут образовывать самостоятельные устойчивые структуры – но достаточно ли сложные, чтобы породить жизнь? Ну, или что-то наподобие нашей жизни? Ученые так и сяк бьются над этим вопросом не первый год, а ответа по-прежнему нет.
Вот и им в экспедицию подбросили эксперта по эргонике. Вильгельм Эрбрухт с космической разведкой был связан лишь постольку, поскольку эргонные исследования были засекречены – а особенно те, что касались перехода из материального в энергетическое состояние и обратно. Когда Сундуков сказал Квалину, что Эрбрухт полетит с ними, командир глянул скептически: много ли толку нам от него будет? Не то чтобы Квалин считал эргонику вовсе бесполезной наукой, но пока она слишком напоминала средневековую алхимию с ее бесплодными поисками философского камня; а кроме того, была хорошим средством для отмывания денег. Но командующий сказал, что это не обсуждается, и Михаилу оставалось только пожать плечами.
