Степная быль - Михановский Владимир Наумович (читать полную версию книги TXT) 📗
Больше всего Забара страдал от холода. В горячке борьбы он не замечал мороза, к тому же включалась греющая термоткань комбинезона. Но шли часы, и холод стал пробирать инженера до костей. Забара включил термоткань на минимальный режим, так как не знал, сколько продлится плен: нужно было беречь батареи. Внутри сооружения, в которое его втолкнули лианы, было темно и тесно, но зато он получил относительную свободу движений.
Первой мыслью Забары было – любым путем вырваться на свободу. Но интуиция подсказывала ему – спешить не надо. Экраны катодных осциллографов, спектроскопы, поляризаторы и прочие приборы, которые он успел заметить при слабом свете стен овального помещения до того, как лианы впихнули его сюда, все это плохо вязалось с мыслью о таинственных космических пришельцах.
Прежде всего взять себя в руки. Не раскисать! Он попал в плен к какому-то гигантскому механизму, это ясно. Правда, машина обошлась с ним довольно бесцеремонно. Но смешно обижаться на горную речку за то, что она увлекает тебя к водовороту. Надо попытаться разгадать характер течения и выбраться на берег по скользким каменьям. Однако кибермеханизм (если это он), в отличие от горной речки, хранит на себе отпечаток воли конструктора и программиста…
Он должен разобраться во всем этом. Но снова кружится голова. Еле различимые во тьме трубки, нацеленные со всех сторон, кажутся щупальцами неведомого хищного существа, которому нет названия на человеческом языке. Проклятый холод! Он сковывает мозг, затрудняет дыхание. Огненные круги перед глазами дрогнули и поплыли…
На приземистом пульте командной рубки вспыхнул красный огонек чрезвычайного сигнала.
– Человек потерял сознание, – сообщила мембрана.
– Немедленно внести биостимулятор, – оглушительно рявкнул бас.
– Слушаю.
– И затем… сразу же… подключить головной мозг, – продолжал бас, постепенно слабея. – Медлить нельзя. Больше руководить комплексом мне не под силу. С минуты на минуту… Бас умолк, не докончив фразы.
Забара медленно раскрыл глаза. Темно, хоть глаз выколи. Поташнивало. Голова кружилась, как на большой высоте. Подобное чувство Евгений испытал два года назад на Луне, на вершине пика Циолковского.
Внезапно мышцы инженера напряглись. Он почувствовал, что падает с большой высоты. Или, может быть, опускается в скоростном лифте? Иначе что же означают эти круглые подобия иллюминаторов, невесть откуда взявшиеся? В них мельтешат какие-то фигуры, мелькают автоматы, доносятся отрывистые сигналы…
Мучительное падение прекратилось.
Вдоль иллюминаторов, мимо неподвижного Забары проплывали бесконечной вереницей сложные механизмы. Где он видел нечто подобное? На грандиозных марсианских разработках минералов? В селенитовых шахтах? Или, может быть, на знаменитом монтажном спутнике С-15, где не так давно проходил преддипломную практику?
Мимо иллюминатора, закрывая чуть не всю его поверхность, медленно плыл длинный механизм. Казалось, ему не будет конца. Поблескивали металлические сочленения, покачивались усики антенн, гусеничные передачи работали ловко и бесшумно. Забара ожидал, что чудовищная гусеница кончится, но каждый раз на светлый круг иллюминатора наплывали все новые и новые секции. Время от времени он замечал на отдельных секциях полустертые буквы… У…р…а… Урал, что ли? От последней буквы остались еле заметные следы. Инженер напряг зрение. «Уран»! Проект «Уран». Еще в институте слышал он об этом грандиозном замысле. На новую планету, которую предстоит осваивать, автоматическая ракета доставляет электронный мозг и необходимые материалы. Сам по себе мозг не может, конечно, перемещаться. Но ему придан отряд исполнителей – манипуляторов, которые подчиняются радиокомандам.
Они расползаются, разбредаются, разлетаются по неведомой планете. Это – удлиненные руки Большого Мозга. Манипуляторы непрерывным потоком шлют мозгу информацию о том, что уже сделано и чем они занимаются в настоящий момент. Мозг собирает всю поступающую информацию, анализирует ее и посылает команды-что нужно сделать.
Манипуляторы реют в атмосфере, пробираются в топи и джунгли, вгрызаются в почву, сообщая своему электронному повелителю бесчисленные данные о давлении, влажности, химическом составе воздуха, о течениях воздушного океана, о рентгеновском анализе пород, составляющих скалы, с образчиками проб, взятых с разных почвенных глубин…
Возможно, Большой Мозг решит, что планету удастся приспособить для жизни. Тогда он, сообразуясь с полученными данными, вырабатывает общую программу действий, – программу, которую, конечно, нельзя было заранее составить на Земле. Манипуляторы, создавая себе подобных, рассеиваются по всей планете. Они корчуют леса, разравнивают пашни, строят для людей жилища, готовят космодромы для их ракет. Грандиозная работа по преобразованию планеты может длиться годы, десятилетия и даже столетия. Но плоды такого труда, конечно, превзойдут многократно любые затраты, любые издержки.
…Вот что представлял собой проект «Уран», о котором еще в институте слышал инженер Забара.
Евгений подумал, что неплохо бы выйти из кабины лифта и познакомиться с механизмами поближе. И тотчас, будто повинуясь его внутреннему приказу, стены кабины растаяли.
Теперь инженер совсем не ощущал своего тела и передвигался словно BQ сне, хотя все происходившее представлялось ему до жути реальным. Это был сон наяву, удивительное, ни с чем не сравнимое состояние.
Вереницы автоматов уходили в глубину полутемных галерей. Забара медленно двинулся, поплыл вслед за ними.
Стальные челюсти комбайнов захватывают руду и жадно ее перемалывают.
Клешни манипуляторов направляют струи огня, разрезающие породу на равные параллелепипеды.
Мимо стремительно проносятся контейнеры. Непрерывно текут голубоватые ленты транспортеров. Их обслуживают манипуляторы. На Евгения они не обращают ни малейшего внимания. А между тем, каждый из них обладает доброй дюжиной глаз-фотоэлементов. Как же роботы не замечают постороннего?
Время от времени издалека доносятся глухие вздохи. «Направленные взрывы, термоликвит», – догадался инженер.
Из-за поворота вырвалась автоматическая платформа на эластичных гусеницах и покатилась прямо на него. Она двигалась настолько быстро, что Евгений не успел увернуться. В следующий момент Забара окончательно убедился, что действие происходит во сне: проехав сквозь него, платформа не причинила ни малейшего вреда.
Забаре начинало нравиться плавать в этих бесконечных голубых галереях. Он присматривался к работе манипуляторов, следил, как действуют механизмы, каждый раз все больше восхищаясь продуманностью и глубиной общего замысла. Рудник работал, как хорошо отрегулированные часы.
Но иногда достаточно пустякового камешка на пути, чтобы пустить под откос мчащийся поезд… Внезапно инженер заметил, что по монорельсовому пути с бешеной скоростью движутся навстречу друг другу два конвейера. Очевидно, из-за неисправности заклинилась стрелка перевода на боковую линию.
Столкновение казалось неминуемым.
«Надо остановить их!» – мелькнуло у инженера с необычайной ясностью. И, о чудо! Огромные кубы, резко затормозив, остановились. Тотчас, как по команде, к ним бросились несколько роботов и быстро перевели один из вагонов на боковой путь. От сильного толчка из контейнера выпал крошечный кусочек зеленовато светящегося вещества. Забара приблизился и поднял его. Догадка подтвердилась. Это был термоликвит – самая грозная взрывчатка, известная землянам.
Теперь, после того как он предотвратил катастрофу, блуждания инженера по бесконечным переходам приобрели направленный характер. С помощью мысленных приказов он устранял разного рода неполадки, наблюдал за ритмичностью работы механизмов, как делал это на монтажном спутнике С-15.
Да, такого содержательного и осмысленного, такого долгого сна инженеру Евгению Забаре не приходилось еще видеть.
Сколько времени длится сон? А сегодня перед вылетом на юг Забара только наспех успел перекусить. Евгений почувствовал вдруг острый голод. С тоской припомнил он «пакет космонавта», который должен быть в кармане комбинезона. Как он дотянется до кармана, если не чувствует рук? И тут же Забара ощутил ароматный вкус хлореллы. Чувство голода быстро прошло, сменившись приятной сытостью.
