Тайные волхвы - Никитин Юрий Александрович (книга жизни .TXT) 📗
Он громко вздохнул, проверил, выключил ли кофеварку, и направился к дверям. В прихожей переобулся, вытащил из кармана ключ, но в этот момент прямо из стены выступила сгорбленная старуха. Из несущей стены, не от соседей! Каскадерша, что ли?
У гостьи было злое хищноватое лицо, нос крючком, одета, как многие старухи – во что-то неопределенное. Грязные седые волосы свисали редкими жидкими космами по обе стороны худого и темного, как кора тополя, лица. От старухи несло странно знакомым запахом: мощным и устойчивым.
Старуха пристально смотрела на Николая. Он непроизвольно поправил галстук. Хотелось вытянуть руки по швам, но он удержался.
– Исполать тебе, Коло, – сказала старуха. Голос у нее был древний, но звучный и сильный, словно ей часто приходилось выступать перед большой аудиторией.
– Э… здравствуйте, – ответил Николай ошарашенно. – Простите, я даже не заметил, как вы вошли…
– Я торопилась, – сообщила старуха. – Готов ли ты, отроче, к испытаниям?
– Честно говоря, не совсем… Но куда денешься?
– Вот и хорошо. Так и запишем: отправляешься по доброй воле. А то я готовилась улещивать. У нас строго, все только добровольно!
– Все мы добровольцы-любители, – пробурчал Николай. – Профессионалы в гнилом мире… Я не встречал вас в спорткомитете. Или вы из прессы? Телевидения?
– Да, из дальновидения. Из дальнодействия тоже… Дай руку! И держись крепче.
Пальцы Николая попали в стальные тиски. «Бывшая чемпионка» – мелькнуло у него в голове. Подобных энергичных старух уже встречал. Кто из них не вел аэробику или группы здоровья, те умело пристроились в спорткомитетах, в спортивной прессе комментаторами и обозревателями…
Старуха надулась как перед толчком штанги, побагровела. Ее страшная рожа дико перекосилась. Коротко и зло вспыхнул ядовито-белый свет, сухо щелкнуло. Запахло кипящей смолой и серой. В лицо ударило ветром, щеки коснулось мягкое, словно крылья летучей мыши. Часто замигал свет, словно кто-то все быстрее и быстрее щелкал выключателем.
Внезапно мелькание прекратилось. Снизу резко и больно стукнуло подошвы. Он едва не рухнул на колени, но мощная рука старухи удержала. «Ну и бабка, – подумал он тревожно. – Штангой к тому же занимается…»
В ноздри ворвались запахи, сопровождающие старуху. Николай узнал родной аромат: так пахло в конце тренировок в секции каратэ. Правда, сейчас запах был таким всепобеждающим, словно каратэ занимались кони-тяжеловесы, которые отродясь не мылись.
Они стояли в небольшой тесной каморке с низким потолком. Николай все еще держался за руку старухи.
– По здорову ли? – спросила старуха почему-то шепотом.
– Что-что? – не понял Николай.
Он тоже отвечал шепотом, инстинктивно подражая старухе. Все-таки, чемпионка. Сразу видно, хоть и с неприятной приставкой «экс».
– Хорошо ли перенес перенос, – пояснила старуха угрожающим шепотом.
– Да вроде нормально…
– Слава Приснодеве!.. Запомни, ты – Коло.
– Коля, – поправил Николай.
– Коло, – прошипела старуха. – Тцаревич Коло.
– Кто-кто, я? – изумился Николай.
– Ты, недоросль, – ответила старуха, слегка повышая голос, глаза ее победно горели в полутьме красным огнем, как у хищного зверя или как у спортсменки, идущей на побитие рекорда. – Добровольно согласился!.. Теперь ты наш… Запомни – тцаревич Коло. И не смей перечить, а то не сносить головы. Выполнишь то, зачем призвала, тогда освобожу.
– А куда я попал? – всполошился он. – Кто вы?
– Я ведающая Ведами!!!
Старуха снова крепко сжала ему пальцы, ногой толкнула дверь. Они шагнули в комнату побольше. В два узких окошка падал солнечный свет, на стенах висели огромные мечи и топоры, блестели узкие кинжалы. Посреди комнаты стоял грузный мужчина с красным одутловатым лицом, похожий на тяжеловеса в отставке. Рядом с ним гордо выпрямилась девушка в легком охотничьем костюме. Мужчина был в белом балахоне, подпоясанный веревкой толщиной в руку, на Николая пахнуло хорошим вином.
Девушка метнула на Николая взгляд, в котором были ненависть и отвращение.
Николай дернулся. Копия Марины!.. Хотя нет, Марина – бледная копия, а здесь одухотворенный оригинал.
Старуха сказала с нажимом, не выпуская руки Николая:
– Вот тцаревич Коло!.. Почивал он добре, видел вещие сны.
– Какие? – бухнул мужчина тяжелым басом. На Николая снова накатилась волна запахов марочного вина, но глаза борца-тяжеловеса оставались острыми. Такого, понял Николай, чтобы свалил хмель, надо еще в придачу влупить молотом между ушей, иначе не шатнется.
Николай не успел открыть рот, как старуха больно сдавила ему кисть, сказала скрипуче:
– Зрел он, что быть великой Дане и во веки веков! Быть вплоть до окончания света и начала нового круга Вселенной!
Борец в балахоне с веревкой презрительно хмыкнул. Старуха напряглась, злоба в ее глазах засветилась ярким пламенем:
– Еще видел он, что проклятые апийщики будут повержены, аки погань слабая, прах же их развеется по Степи! А тебе, Чугайстырь, придется худо, если не соберешь остатки ума, еще не пораженные проклятым чужеземным зельем! Тьфу-тьфу на тебя, южник!
Мужчина снова хмыкнул, но дыхание отвел в сторону. Бабка очко выиграла, и Николай покосился на мужчину с сочувствием. Эта бывшая чемпионка, а ныне каскадерша, ведающая какими-то Ведами, ему не нравилась.
Вдруг он ощутил, что старуха незаметно, но явно потащила его к боковой стене, где виднелась еще дверь. Над ней скалила страшные клыки голова огромнейшего кабана, он люто смотрел на Николая. Чем-то показался похожим на ведающую Ведами каскадерку. Какая-то драма, подумал Николай с привычной опасливостью среднеинтеллигентного человека, который привык избегать не только любых драм, но даже нигде не оказывается свидетелем. А тут вдруг даже драма идей…
У двери старуха оставила Николая. Двери заскрипели, хотя петли были ременные, на гвозди не было и намека. На пороге Николай оглянулся. Все трое смотрели ожидающе. Мужчина – сожалеюще и как-то обрекающе, старуха с удовлетворением потирала ладони и гнусно хихикала, а девушка испепеляла ненавидящим взглядом, в котором было непонятное торжество.
