Об одиночестве и глупости, о чести и доброте - Лукьяненко Сергей Васильевич (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
Уткин, успокойтесь! Владислав Петрович - не враг мне, а читатели его в большинстве своем мои друзья. И я рад большим тиражам книг Крапивина, и рад тому, что он известен за рубежом. И если кто-то, начав читать мои книги, потом придет и к книгам Крапивина (а случаи такие я знаю), то ни я, ни Крапивин, читателя не потеряем. Обретем оба, так же как и читатель открывший для себя еще одного автора.
Ладно, пойдем дальше. Понятно, что без привлечения авторитета самого Крапивина обвинять меня в чем-то трудно. И вот, обвинение найдено:
О чем, кстати, и сам Крапивин говорил, отвечая на каверзные вопросы читателей, сетуя на неспортивное поведение своего молодого собрата по перу:
Вопрос: Читали ли Вы книгу С. Лукьяненко и Ю. Буркина "Царь, царевич..."? Если да, то понравился ли эпизод, когда герои попадают в книгу "Голубятня на желтой поляне", только через несколько лет после описанных Вами событий?
Merlin " [email protected]"
Минск, Беларусь - 10/08/98 23:05:00 GMT+0300 Эту книгу я не читал, только слышал о ней всякие разговоры. Честно говоря, С.
Лукьяненко порой удивляет меня. Если упоминание моих героев и ситуаций в его книгах - это способ полемики со мной, то достаточно наивный. Если С. Лукьяненко это необходимо, как одно из художественных средств его произведений, то пора уже от этого ему отказаться. Когда Лукьяненко поступал так в начале своего творческого пути, это можно было счесть закономерным. Hо теперь он вполне самостоятельный и талантливый писатель и использование чужих образов для автора такого ранга, на мой взгляд, несолидно. В любом случае на это надо спрашивать разрешение - по-моему, этого требует писательская этика.
Не читавшим "Царь-царевича..." могу подсказать: персонажи книги (кстати, тоже написанной пять лет назад, причем в соавторстве) попадают в различные литературные миры: Толкиена, Конан Дойля, Марка Твена, Даниэля Дефо, Владислава Крапивина... Соответственно, мимолетно встречаются и с Ярославом Родиным, и с писателем Решиловым. Скажу уж совсем крамольную вещь - почти все персонажи книги имеют какие-то прототипы, реальные, или книжные. Что, в общем-то, честно объяснено в послесловии. Там появляются и Борис Стругацкий, и критик Арбитман, и почти все ныне пишущие писатели-фантасты. Себя авторы тоже не пощадили, и то описывали в виде глуповатых древнеегипетских стражников, то превращали в мебель...
Однако обвинение серьезное, и недоумение Владислава Петровича вполне понятно.
Вот только есть тут ключевая фраза: "Эту книгу я не читал, только слышал о ней всякие разговоры." К счастью, с августа прошлого года прошло определенное время, и Владислав Петрович книгу прочитал - во всяком случае те эпизоды, которые связаны с его персонажами. Насколько мне известно прочитав книгу Владислав Петрович ничего оскорбительного ни для себя лично, ни для своих персонажей в ней не увидел. Более того - посмеялся над приключениями Стаса и Кости. И когда через полгода после данного ответа я побывал в гостях у Крапивина - никаких претензий или обид высказано не было. Наверное, никто из знающих Владислава Петровича не будет сомневаться: если бы он счел "Царь-царевич..." оскорбительной книгой, то я бы даже порог его дома не переступил.
Потроша души крапивнутых, словно трупы на прозекторском столе, Лукьяненко постоянно применяет местоимение - мы. Мы наркоманы, с нами что-то не того.
Осмелюсь возразить - с нами все в порядке, не извольте, Сергей Васильевич, беспокоиться.
Очень рад, что с Сергеем Уткиным все в порядке. Вот только, как говорится в ФИДО, "отучаемся говорить за всех". Моя статья была написана именно на основании первых номеров "Той стороны", помещенных там статей, писем, обсуждений.
"Составим каталог детских фильмов!" "Поделимся фотографиями каравелловцев!"
Проблема существовала и существует, никуда она не делась. Я получал отклики на свою статью тогда - отклики, в которых признавали, что "все правильно, я и впрямь - тип первый..." Порой я получаю отклики и сейчас от людей, которые впервые прочли "Ушибленных одиночеством" в Интернете. Отклики от людей, благодарных мне за сказанное. Иногда - более того, благодарных за то, что сказано это было вовремя. Я беседовал с людьми, которые были в отряде "Каравелла", и помнят непрерывное паломничество восторженных "почитателей", бегающих с фотоаппаратами, жадно ловящих каждое слово занятых своими делами ребят, переписывающих нехитрые отрядные хроники (которые, признаемся уж честно, интересны лишь участникам этих самых хроник). Я видел случаи различной степени тяжести. Я встречался с "ходящими по Граням Кристалла". Я знаю, о чем говорю. И выражаю искреннюю радость, что Сергею Уткину эти проблемы не знакомы.
Тем более, что наши проблемы к Лукьяненко уже никаким боком не стоят он-то таким б ы л! А перестав быть - крапивнутым, Лукьяненко назвал нас типом первым, которому и дружбы не хватало, и одиночеством сей тип пришиблен. Hе буду утверждать, что Сергей Васильевич не прав абсолютно. Действительно, есть масса людей, которым не хватает дружбы, дружеского общения, которые просто не могут подружиться с кем-либо.
Почему же эти проблемы не должны меня волновать, Сергей Уткин? Я и доселе жадно жду новые книги Крапивина - пусть не всегда они меня радуют. Я сам переживал, что не довелось мне родиться в Свердловске и ходить в "Каравеллу". Я сам с восторгом слушал рассказы ребят из отряда, и для меня герои Крапивина были ближе реальных людей. Я - был типом первым. Надеюсь, что перестал им быть. И именно поэтому я имею право говорить о проблемах тех читателей Крапивина, которые типом первым остаются поныне. В отличии от Сергея Уткина, с которым - все в порядке.
Вот только не обязательно эти люди моложе шестнадцати и поклонники Крапивина. Hо бывают и трагические случаи, которые Лукьяненко именует ломкой...
Начнем с того, что в моей статье нет ни слова о том, в каком возрасте человеку может не хватать дружбы. Продолжим тем, что я не утверждаю, что все эти люди - поклонники Крапивина. И закончим упоминанием, что слово "ломка" я не использовал. Уткин, по-прежнему, ведет бой с собственными домыслами.
О втором и третьем типе Лукьяненко тоже говорить не пожелал. Что ж, его право.
