Личный контакт - Чадович Николай Трофимович (серия книг .TXT) 📗
Уже смеркалось, когда исследователь пришел в себя.
– Паешце, – тихо сказал старший. – Я дзичак назбирау. Мы паели.
Исследователь с трудом разжевал и проглотил несколько кислых плодов. В небе появились первые звезды. За то время, пока он был без сознания, дети замаскировали его зелеными ветками.
– Трэба хавацца, – объяснил старший. – Назаутра могуць прачасаць лес. Ды и не лес гэта, а так… Да пушчы далека, а немцы з вески не пайшли. Чуеце, сабаки брэшуць. Гэта их сабаки. Нашых яны пабили.
Дети устроились на ночлег под большим ореховым кустом, сбившись в кучу и положив младшего в середину. Когда старшие братья уснули, тот перелез через них и уткнулся мокрой мордашкой в щеку исследователя.
– Татка! Татка, ты вярнууся? – И заплакал. Но не так, как плакал до этого, измученный болью, и не так, как плачут обычно дети его возраста, а тихо и трудно, как плачут уставшие и изверившиеся взрослые люди.
– Татка, – всхлипывал он. – Дзе ж ты быу? Пойдзем да хаты. Тут дрэнна. Мамка карову падаила. Я есци хачу.
Исследователь коснулся губами лица малыша и зашептал что-то, угадывая в детском сознании те слова, которых тот ждал, к которым привык и которые должны были его успокоить. Шептал он до тех пор, пока ребенок не уснул, все еще всхлипывая и шмыгая носом.
Ему и самому сон был необходим. Закрыв глаза, он лежал и вслушивался в окружающий его чужой и нерадостный мир.
От спящих детей исходила тревога и горе. Ветер гнал запахи гари, железа и нефти.
Со всех сторон, понятные только ему одному, доносились обрывки чьих-то снов и мыслей. Часть людей ждала утра, чтобы возобновить убийства, другие, которых осталось совсем немного, готовились к смерти или пробовали искать способы спасения.
Впервые в жизни он находился так близко от пралюдей. Вступать с ними в контакт, а тем более влиять на ход давным-давно свершившихся событий, строжайше запрещалось. До сих пор он считал, что нарушить этот запрет так же невозможно, как, к примеру, солгать или совершить убийство. Однако сегодня днем какое-то чувство, дремавшее до этого в уголках подсознания, нечто более сильное, чем все усвоенные за прошедшие тысячелетия этические нормы, заставило его забыть об этом. Он не винил себя в случившемся, так как понимал, что поступить иначе все равно не смог бы. Совершенно не способный к самообману, он прекрасно понимал, что жить ему осталось не более суток. Но не приближение смерти угнетало исследователя, а то, что в эти последние отпущенные ему часы он неминуемо окажется свидетелем гибели трех маленьких человеческих существ, неожиданно ставших такими близкими для него. Спасти детей было невозможно. Его собственные силы полностью иссякли, а рассчитывать на милость врагов не приходилось.
Небо уже начало светлеть, когда его позвали: «Я уже здесь. Как твое самочувствие?»
«Жив пока», – мысленно ответил он, глядя туда, где должен был находиться невидимый для постороннего глаза темпер. Окружавшая его сфера перестроенного пространства колебалась в потоке времени, как воздушный шарик на ветру, – уходя то в прошлое, то в будущее, но это не мешало телепатической связи, которая происходила за доли секунды.
«Ты можешь подняться ко мне?» – спросил спасатель.
«Нет, у меня сломаны кости».
«Хорошо. Тогда я спущусь».
Откуда-то появился густой туман и, как холодное молоко, разлился по сырой траве.
В небе раздался высокий дребезжащий звук – темпер вышел из перестроенного пространства. Исследователь ощутил волну сочувствия, исходящую от спасателя.
«Кто это рядом с тобой? Пралюди?
«Да».
«Заставь их уйти».
«Я не могу».
«Тогда это сделаю я».
Дети разом проснулись и вскочили, испуганно озираясь. Капли росы дрожали на их волосах. Старший подхватил младшего на руки, и все трое исчезли в кустах.
Последний взгляд малыша – взгляд, в котором были мольба, и страх, и надежда, – заставил исследователя, забыв о боли и смерти, забиться в конвульсиях.
«Зачем ты их прогнал?»
«Я не понимаю тебя».
«Зачем ты их прогнал? Они погибнут!»
«Успокойся, тебе сейчас нельзя волноваться».
«Спаси их, спаси!»
«Сначала я должен спасти тебя. Успокойся и постарайся помочь мне».
Голова исследователя закружилась, но это был не обморок, а неглубокая дрема.
Ласковые исцеляющие руки коснулись его лица, груди, ног. Что-то теплое и прозрачное накрыло все его тело. В вены потекла животворная жидкость. Кости сами собой шевельнулись, соединяясь. Заныли пальцы левой руки. Он ощутил биение крови и трепет мышц в ногах. Все больше органов возвращалось под контроль мозга, и спустя некоторое время он уже сам помогал спасателю. Организм, окутанный двойным биологическим полем, быстро восстанавливал свои функции.
«Ну, вот, пожалуй, ч все. Остальное закончим после возвращения».
Несколько секунд исследователь лежал неподвижно, словно собираясь с силами, затем напрягся и, оторвав тело от земли, завис над ней в горизонтальном положении на высоте полуметра.
«Осторожнее! – предупредил спасатель. – Нужно время, чтобы ты стал таким, как прежде».
Вдвоем они поднялись на темпер, который висел над деревьями и был похож сейчас на дисковидное, слегка растрепанное ветром облако сероватого тумана. Лишь его края переливались тусклым светом, то голубым, то розовым, и этот свет странными бликами отражался на мокрой траве.
Спасатель прикоснулся рукой к панели управления, на которой не было ни кнопок, ни индикаторов, и темпер плавно пошел вверх.
«Теперь надо спасти детей», – попросил исследователь.
«Ты же знаешь, что это невыполнимо, – ответил спасатель. – Думаешь, я не хочу помочь им? Любой из нас, будь это только возможно, не пожалел бы для их спасения и собственной жизни. Не забывай, что я знаю и чувствую все, что успел узнать и почувствовать ты. Вместе с тобой я пережил и аварию, и ожидание смерти, и встречу с пралюдьми, и все остальное. Я страдаю не меньше тебя. Но я не забыл, кто мы и для чего здесь находимся. Вспомни, сколько лет мы изучаем прошлое, на наших глазах пралюди творят зло и убивают себе подобных. Но не будь веков темноты и жестокости, не было бы и нас с тобой, нашего общества, давно решившего все социальные проблемы и освоившего Вселенную на сотни световых лет вокруг.
Сотворить маленькое добро ничего не стоит, но как предугадать последствия этого поступка? Мы не имеем права сеять среди предков пустые иллюзии. Они привыкнут ожидать помощи от высших существ. Будут надеяться, что справедливость, добро и спасение ниспошлет им небо, и перестанут искать это в себе самих и себе подобных. Прекратится прогресс».
«Это лишь общие рассуждения. А я хочу спасти всего лишь троих. Воспоминание о случившемся я немедленно сотру из их памяти».
«Там, внизу, гибнут сейчас сотни живых существ. Разве мы в состоянии помочь всем?»
Темпер продолжал быстро подниматься, и просторы земли открывались все шире и шире. Исследователь увидел сожженную деревню – полсотни еще дымящихся пепелищ, покрытые копотью яблоневые сады, кривые жерди уцелевших заборов, свернутые шеи «журавлей» у взорванных гранатами колодцев, колонну неподвижных машин за околицей. Тихая, заросшая камышом и аиром река терялась на горизонте среди густого и темного леса, края которого не было видно даже отсюда. Прямоугольники обработанной земли, темно-зеленые пятна торфяных болот, выкошенные лужки перемежались небольшими перелесками, в одном из которых была заметна свежая просека, оставленная разбившимся темпером.
По обоим берегам речки, растянувшись на несколько километров влево и вправо, двигалась от сожженной деревни по направлению к лесу цепь пестро одетых пралюдей с белыми повязками на рукавах. Они громко переговаривались между собой и временами постреливали вверх из карабинов.
Три белобрысые головки Мелькали в волнах травы впереди них.
Для того, чтобы достигнуть леса, детям необходимо было пересечь шоссе и лесозащитную полосу, за которой, невидимая для них, двигалась навстречу вторая цепь пралюдей. Эти были одеты в черное, на груди у них висели автоматы, многие держали собак на коротких поводках.
