Пришествие землян - Брэкетт Ли Дуглас (бесплатные полные книги .txt) 📗
За прозрачным гласситом буйно зеленел экзотический лес. Деревья, папоротники, яркие цветы, мягкая зеленая трава, мириады щебечущих птиц… По этой псевдопервобытной площадке для игр разгуливали приверженцы Шанги.
Поначалу они лежали на обитых тканью столах, и радиация проникала в их тела. Уинтерз знал, что это такое. Нейрофизиотерапия — по терминологии врачей. Остатки утраченной мудрости древнего Марса. Специально для истощенной нервной системы перегруженного эмоциями современного человека, живущего чересчур напряженной и стремительной жизнью в сложной среде обитания.
Ты лежишь, и радиация просачивается сквозь тебя. Железы начинают работать иначе. Мозг замедляет ритм. Внутри организма происходят странные, но приятные перемены, пока лучи Шанги играют с твоими нервами и рефлексами, творят что-то с обменом веществ. И очень скоро ты снова дитя — в эволюционном смысле.
Шанга, возврат. Путь назад. Ментально и в какой-то степени даже физически — обратно к первобытному человеку, на тот период, пока действует эффект облучения, пока организм не придет в норму. Но даже тогда, пусть и недолго, ты здоровее и счастливее, потому что Шанга — чертовски хорошая встряска, передышка, уход от всяческих проблем и волнений.
Уинтерз рассматривал белые изнеженные тела любителей Шанги, прикрытые нелепыми шкурами или кусками разноцветной материи. Земляне Кахоры играли и дрались среди экзотической зелени, и заботы их были просты и безыскусны, как сама природа, — пища, любовь, украшения из аляповатых бусин.
Неподалеку, в зарослях, прятались бдительные охранники с шокерами. Бывало, что некоторые приверженцы Шанги заходили чересчур далеко по ведущей назад дороге. Уинтерз знал, как это бывает. Он сам испробовал действие шокеров на собственной шкуре — в прошлый визит сюда. Он знал, что пытался убить человека. Впрочем, скорее, не знал, а верил тому, что ему рассказали потом. Придя в себя, человек мало что помнит из того, что происходит с ним в Шанге. Но как раз это и нравилось, возбуждало — свобода от всяческих табу и запретов.
Шанга была изысканным, светским пороком, прикрытым благопристойной вуалью научности. Новый, неизведанный способ ухода от сложностей жизни, новые захватывающие переживания. Земляне просто с ума сходили по Шанге.
Но только земляне. Варвары Венеры были и так еще слишком близки к первобытной дикости, чтобы прельститься Шангой, а марсиане — слишком стары и искушены в грехе.
«К тому же, — подумал Уинтерз, — это они изобрели Шангу. Они знают, что это такое».
Когда он открывал дверь в кабинет директора Кор Хала, его просто трясло.
Кор Хал посетителя ждал — гибкий, темнокожий, неопределенных лет, в обычной белой тунике. Такие туники носили представители всех рас Галактики, так что невозможно было сказать, откуда он родом. Но Уинтерз знал, что Кор Хал — марсианин и что эта светскость — всего лишь бархатный чехол ножен, под которым таится смертоносная сталь закаленного клинка.
— Приветствую вас, капитан Уинтерз, — проговорил Кор Хал. — Располагайтесь.
Уинтерз сел.
Хозяин кабинета молча изучал гостя.
— Вы в плохом состоянии, капитан. Но я опасаюсь продолжать курс лечения. Дело в том, что первобытное в вас лежит слишком близко к поверхности. — Кор Хал пожал плечами. — Вы же помните, что было с вами в прошлый раз.
Уинтерз кивнул:
— То же самое случилось в Нью-Йорке. — Уинтерз подался вперед. — Послушайте. Я не нуждаюсь больше в вашем лечении. Все, что вы имеете здесь, уже недостаточно для меня. Сар Кри сказал мне об этом в Нью-Йорке. Он рекомендовал мне лететь на Марс.
— Он связался со мной, — невозмутимо заметил Кор Хал.
— Тогда вы должны… — Уинтерз умолк, потому что не мог подобрать нужные слова, чтобы закончить фразу
Кор Хал молчал. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, красивый, невозмутимый, безразличный к страданиям Уинтерза. Только его глаза, зеленые и зловещие, горели скрытой насмешкой. В них светилось удовольствие — удовольствие кошки, играющей с покалеченной мышью.
— Вы уверены, — спросил он наконец, — что отдаете себе отчет?..
Уинтерз кивнул.
— Люди бывают разные. Эти бездушные куклы… — Кор Хал показал на солярий, — у них нет сердца, нет крови. Искусственные порождения искусственной среды обитания. Но вы и подобные вам, Уинтерз… Вы играете с огнем, когда развлекаетесь Шангой.
— Послушайте, Кор Хал, — прервал его Уинтерз. — Девушка, которая была моей невестой, улетела в пустыню — и не вернулась. Бог знает, что случилось там с ней. Вам лучше известно, что происходитх людьми на дне мертвых морей. Я нашел ее искореженный флаер — там, где он рухнул. Но я не нашел ее саму. После этого я хочу одного: забыть обо всем.
Кор Хал наклонил свою темную, удлиненную голову:
— Я помню. Да, это трагедия, капитан Уинтерз. Я был знаком с мисс Леланд. Красивая молодая женщина. Она частенько захаживала к нам.
— Знаю. Она совсем не такая, как эти манекены из торгового города, но у нее было слишком много денег и слишком много свободного времени. Во всяком случае, я не боюсь играть с вашим огнем, Кор Хал. Я уже слишком далеко зашел. Вы сами сказали, люди бывают разные. Эти лилии в ваших игрушечных джунглях просто не хотят идти дальше по дороге назад. У них недостанет для этого мужества и пыла. Но у меня-то достанет. — Глаза Уинтерза вспыхнули странным волчьим огнем. — Я хочу идти дальше, назад, Кор Хал. Так далеко, как только может завести меня Шанга.
— Порой, — качнул головой марсианин, — это бывает долгий путь.
— Мне наплевать.
Кор Хал внимательно посмотрел на Уинтерза:
— Иные не возвращаются.
— Мне не к кому возвращаться.
— Это требует мужества, капитан. Шанга — настоящая Шанга, а не ее бледная копия в виде солярия с кварцевыми линзами — была запрещена много веков назад Городскими Штатами Марса. Риск и трудности могут дорого вам обойтись.
— У меня есть деньги. — Уинтерз резко вскочил, не в силах больше сдерживать себя. — Подите к черту с вашими проповедями. Вы же лжете! Ведь вам видно с самого первого раза, кто пристрастится к Шанге, а кто — нет… И вы вынуждаете этих бедняг приходить сюда еще и еще — до тех пор, пока они не становятся законченными наркоманами, которые уже не соображают, что делают. Но вы все равно даете им то, что им хочется, как только они суют деньги в вашу грязную руку!
Уинтерз швырнул на стол чековую книжку. Верхний листок был не заполнен, но подписан.
— Возьмите, — сказал он. — Любая сумма в пределах ста тысяч кредиток.
— Я бы предпочел, — вкрадчиво промурлыкал Кор Хал, — наличные. А не чек. — Он вернул чековую книжку Уинтерзу. — И всю сумму сразу, авансом.
Ответ Берка Уинтерза был краток:
— Когда?
— Сегодня вечером, если вам угодно. Где вы остановились?
— В «Трех планетах».
— Поужинайте, как обычно. А затем оставайтесь в баре. Ваш проводник сам найдет вас в течение вечера.
— Я буду ждать, — ответил Уинтерз и вышел из кабинета.
Кор Хал улыбнулся. У него были очень белые, очень острые зубы. Как клыки у голодного хищного зверя.
Глава 2
Только когда взошел Фобос, Уинтерз смог определить, где они находятся и вкакую сторону направляются.
Они тихо выскользнули из Кахоры — Уинтерз и его проводник, юный худой марсианин, незаметно присоединившийся к нему в баре «Трех планет». Флаер уже ждал на частной площадке. Кор Хал тоже ждал там. Четвертым был огромный марсианин, похожий на варвара с северных отрогов Кеша. Кор Хал поднял флаер в воздух.
Уинтерз был абсолютно уверен, что они летят к Нижним Каналам, к древним каналам с древними городами, где гнездился порок, — к Джеккаре, Валкису, Барракешу, не подчинявшимся законам разрозненных Городских Штатов. Землянам рекомендовалось держаться от них подальше.
Мили мелькали одна за другой. Безлюдность, заброшенность здешних мест начинала действовать Уинтерзу на нервы. Они летели в полном молчании, и молчание становилось невыносимым. Было в нем что-то зловещее, угрожающее. Казалось, все трое — Кор Хал, огромный кеши и худенький проводник — затаили одну и ту же мысль, доставляющую им особое, злобное Удовольствие. Тень их тайной думы отражалась порой на лицах.
