Похищение чародея - Булычев Кир (книги без регистрации .TXT) 📗
– Мне и дома хорошо. Спасибо.
– Я и не надеялся, – легко согласился дед.
В доме деда Геннадия пришлось задержаться. Бабушка Дарья вскипятила чай, достала конфеты, а дед вынул из сапожной коробки и разложил на столе свой «музей», который он начал собирать после встречи с реставратором Васильевым. В «музее» были: фотографии деда двадцатых годов, банка из-под чая с черепками разной формы и возраста, несколько открыток с видом Полоцка и курорта Монте-Карло, покрытая патиной львиная голова с кольцом в носу – ручка от двери, подкова, кремневый наконечник копья, бутылочка от старинных духов и что-то еще. Коллекция была случайная, сорочья, бабушка Дарья отозвала Анну на кухню поговорить о родственниках, потом шепнула: «Ты не смейся, пускай балуется. А то пить начнет». Бабушка Дарья прожила с Геннадием полвека и все боялась, что он запьет.
3
Сумерки были наполнены звуками, возникающими от тишины и прозрачности воздуха. Голоса от колодца, женский смех, воркование телевизора, далекий гудок грузовика и даже перестук колес поезда в неимоверной залесной дали – все это было нужно для того, чтобы Анна могла как можно глубже осознать необъятность небес, блеск отражения луны в черной реке, непроницаемое молчание леса, всплеск вечерней рыбы и комариный звон.
Анна поднялась к дому и не спеша, улыбаясь при воспоминании о дедушкиной болтовне, открыла на этот раз покоренный замок. Держа его в одной руке, а кринку с парным молоком в другой, она вошла в темные сени, сделала шаг и неожиданно налетела на что-то твердое и тяжелое. Кринка выпала и грохнулась о пол, замок больно ударил по ноге. Анна вскрикнула, обхватила руками лодыжку, и тут же из-за перегородки, отделявшей сени от холодной горницы, резкий мужской голос спросил:
– Ты что, Кин?
С чердака откликнулся другой, низкий:
– Я наверху.
Несмотря на жуткую боль, Анна замерла. Ее на мгновение посетила дикая мысль – она ошиблась домом. Но по эту сторону ручья только один дом. И она сама только что отперла его.
Часто заскрипели ступеньки узкой лестницы, ведущей на чердак. Скрипнула дверь.
Два фонаря вспыхнули одновременно. Анна зажмурилась.
Когда она открыла глаза, щурясь, увидела в сенях двух мужчин, посредине
– большой желтый чемодан, облитый молоком. Молочная лужа растекалась по полу, в ней рыжими корабликами покачивались черепки кринки.
Один был молод, едва ли старше Анны, в строгом синем костюме, галстуке-бабочке, с вьющимися черными волосами и гусарским наглым взглядом. Второй, спустившийся с чердака, был постарше, массивней, плотней, лицо его было скуластым, темнокожим, на нем светлыми точками горели небольшие глаза. Одет он был в черный свитер и потертые джинсы.
Морщась от боли, Анна выпрямилась и спросила первой:
– Вы через окно влезли?
Мужчины держали в руках небольшие яркие фонарики.
– Что вы здесь делаете? – спросил скуластый бандит.
– Я живу здесь. Временно. – И, как бы желая сразить их наповал, Анна добавила: – Вот видите, я и пол вымыла.
– Пол? – спросил скуластый и посмотрел на лужу молока.
Анна была так зла, да и нога болела, что забыла об испуге.
– Если вам негде переночевать, – сказала она, – перейдите через ручей, в крайний дом. Там комната пустая.
– Почему это мы должны уходить? – спросил молодой.
– Вы что, хотите, чтобы я ушла?
– Разумеется. Вам здесь нечего делать.
– Но ведь это дом моей тетки, Магды Иванкевич.
– Это черт знает что, – сказал молодой. – Никакой тетки здесь быть не должно.
– Правильно! – воскликнула Анна, все более преисполняясь праведным гневом. – Тетки быть здесь не должно. Вас тоже.
– Мне кажется, – заявил скуластый бандит, – что нам надо поговорить. Не соблаговолите ли пройти в комнату?
Анна обратила внимание, что речь его была чуть старомодной, точно он получил образование в дореволюционной гимназии.
Не дожидаясь ответа, бандит толкнул дверь в горницу. Там было уютно. Диван был застелен, на столе лежали книги, частично английские, что сразу убеждало: в комнате обитает интеллигентный человек – то есть Анна Иванкевич.
Видно, эта мысль пришла в голову и бандиту, потому что его следующие слова относились не к Анне, а к спутнику.
– Жюль, – сказал он, – кто-то прошляпил.
Жюль подошел к столу, поднял английскую книжку, пошевелил губами, разбирая название, и заметил:
– Не читал.
Видно, хотел показать свою образованность. Возможно, он торговал иконами с иностранцами, занимался контрабандой и не остановится ни перед чем, чтобы избавиться от свидетеля.
– Хорошо, – сказал скуластый бандит. – Не будем ссориться. Вы полагали, что дом пуст, и решили в нем пожить. Так?
– Совершенно верно. Я знала, что он пуст.
– Но вы не знали, что хозяйка этого дома сдала нам его на две недели. И получилось недоразумение.
– Недоразумение, – подтвердила Анна. – Я и есть хозяйка.
Гусар уселся на диван и принялся быстро листать книжку.
Вдали забрехала собака. В полуоткрытое окно влетел крупный мотылек и полетел к фонарику. Анна, хромая, подошла к столу и зажгла керосиновую лампу.
– Магда Федоровна Иванкевич, – сказал скуластый бандит учительским голосом, – сдала нам этот дом на две недели.
– Когда вы видели тетю? – спросила Анна.
– Вчера, – ответил молодой человек, не отрываясь от книги. – В Минске.
Вранье, поняла Анна. Вчера утром она проводила тетку в Крым. Полжизни прожив в деревне, тетка полагала, что деревня – не место для отдыха. Экзотическая толкотня на ялтинской набережной куда более по душе ее романтической белорусской натуре... Они здесь не случайно. Их привела сюда продуманная цель. Но что им делать в этом доме? Чем серьезнее намерения у бандитов, тем безжалостнее они к своим жертвам – цель оправдывает средства. Как бы вырваться отсюда и добежать до деда?
– Пожалуй, – сказал задумчиво большой бандит, дотронувшись пальцем до кончика носа, – вы нам не поверили.
– Поверила, – сказала Анна, сжимаясь под его холодным взглядом. Чем себя и выдала окончательно. И теперь ей оставалось только бежать. Тем более что молодой человек отложил книгу, легко поднялся с дивана и оказался у нее за спиной. Или сейчас, или никогда. И Анна быстро сказала:
– Мне надо выйти. На улицу.
– Зачем? – спросил большой бандит.
Анна бросилась к полуоткрытому окну, нырнула в него головой вперед, навстречу ночной прохладе, душистому аромату лугов и запаху горького дыма от лесного костра. Правда, эту симфонию она не успела оценить, потому что гусар втащил ее за ноги обратно в комнату. Анна стукнулась подбородком о подоконник, чуть не вышибла зубы и повисла – руками за подоконник, ноги на весу.
– Отпусти, – простонала Анна. Ей было очень больно.
В ее голосе был такой заряд ненависти и унижения, что скуластый бандит сказал:
– Отпусти ее, Жюль.
Выпрямившись, Анна сказала гусару:
– Этого я вам никогда не прощу.
– Вы рисковали. Там под окном крапива.
– Смородина, – сказала Анна.
– Вы чего не кричали? – деловито спросил скуластый бандит. – Тут далеко слышно.
– Я еще закричу, – сказала Анна, стараясь не заплакать.
– Сударыня, – сказал большой бандит, – успокойтесь. Мы не причиним вам зла.
– Тогда убирайтесь! – крикнула Анна визгливым голосом. – Убирайтесь немедленно из моего дома! – Она схватилась за челюсть и добавила сквозь зубы: – Теперь у меня рот не будет открываться.
Громоздкий бандит поглядел поверх ее головы и сказал:
– Жюль, погляди, нельзя ли снять боль?
Анна поняла, что убивать ее не будут, а Жюль осторожно и твердо взял ее за подбородок сухими тонкими пальцами и сказал, глядя ей в глаза своими синими гусарскими глазами:
– Неужели мы производим такое впечатление?
– Производите, – сказала Анна упрямо. – И вам придется вытереть пол в сенях.
– Это мы сделаем, – сказал Кин, старший бандит, подходя к окну. – И наверное, придется перенести решение на завтра. Сегодня все взволнованы и даже раздражены. Встанем пораньше...
