Маски Мучеников - Чалкер Джек Лоуренс (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
В этом полушарии уже наступила весна. Льды таяли, раскалывались, и теплые течения уносили обломки в Великий океан. Вода уже прогрелась до шести градусов Цельсия, но видимость здесь, у берега, была отвратительная – даже для глаз чанчукианцев, хотя Главная Система сделала их идеальна приспособленными к условиям этого сурового мира. Жители Чанчука были совершенно уникальны как в биологическом смысле, так и в культурном.
Расселяя человечество по новым мирам, Главная Система изменяла людей применительно к новым условиям обитания не только для того, чтобы им легче жилось. Для нее важно было сделать жителей разных колоний настолько отличными друг от друга и от своих предков, чтобы у них не могло возникнуть даже желания вернуться на свою историческую родину, хотя бы им и представилась такая возможность. Чем больше люди отличаются друг от друга внешне, тем сильнее ненавидят тех, кто непохож на них, и тем меньше вероятность, что человечество когда-нибудь захочет объединиться.
С Чанчуком Главной Системе пришлось повозиться. Тропический пояс представлял собой настоящий ад, где все кипело и испарялось; остальную часть суши занимали пустыни, тундра и высокие неприступные горы. Кроме того, на поверхности планеты свирепствовали постоянные бури. Ни о каком развитии сельского хозяйства в таких условиях не могло быть и речи, поэтому Главной Системе ничего не оставалось, как только поселить людей в океане. Жизнь в чанчукианских морях была богата и разнообразна, но новый хищник – человек, – самый агрессивный и легко приспосабливающийся, быстро и окончательно завоевал себе господство в океанских пучинах.
Мимоходом заметим, что, несмотря на успешную адаптацию к чуждым условиям обитания, люди так и не смогли до конца сродниться с чанчукианскими океанами.
Урубу сначала "почуяла" вход в свое жилище и лишь потом его увидела. Подплыв к нему, она вошла в тамбур и с наслаждением сделала глубокий вдох. Несмотря на то что жители Чанчука могли задерживать дыхание на целый час и погружаться на глубину до тысячи метров, они оставались млекопитающими и получали удовольствие от самого процесса дыхания.
Входной тамбур был достаточно скромен; он исполнял роль прихожей в хорошем доме, места, где принято оставлять все неприятности, прежде чем войти в комнаты. Внутренняя поверхность тамбура была покрыта "дахаджи" – так называлась чанчукианская гигантская губка, прекрасно впитывающая воду. Дахаджи была только рада, когда человек отряхивался, а потом еще и катался по ней, чтобы стать совсем сухим. Но это было еще не все: во втором отделении тамбура вошедшего с нетерпением ждали мощные фены, чтобы окончательно завершить процесс высушивания. Разумеется, такую роскошь могла себе позволить только элита Центра. Широким массам приходилось удовлетворяться естественными ветрами или ходить мокрыми.
Войдя в комнату, Урубу увидела, что, несмотря на раннее время, светильники уже зажжены. Она выглянула в окно и только сейчас заметила, что над океаном хлещет ливень. Небо застилали темные грозовые тучи, а штормовые волны пытались сокрушить человеческое жилище. Но дома чанчукиан строились на редкость прочно; местные жители давно привыкли к существованию на границе двух стихий, Бутар Киломен возилась на кухне, и по всему дому разносился аромат хайки – излюбленного лакомства чанчукиан, очень похожего на печенье. Теперь Бутар ничем не напоминала то хвостатое безволосое создание серого цвета с непомерно развитой мускулатурой, каким была на "Каотане", и надо сказать, в нынешнем виде она нравилась Урубу гораздо больше. Собственно, и сама Бутар не была слишком удручена переменой внешности.
Жители Чанчука покрыты густым маслянистым мехом, оттенки которого варьируются от золотистых до красных, коричневых и черных. На суше они передвигаются на двух ногах. У них широкие ладони, а пальцы соединены плотной кожистой перепонкой. Несмотря на отсутствие ушных раковин, слух у чанчукиан на удивление острый. Головы у них гладкие и шарообразные, носы – широкие и плоские, а ноздри обладают способностью плотно закрываться под водой. Рот, обрамленный длинными густыми усами, на первый взгляд кажется маленьким, но на самом деле чанчукианин может проглотить рыбину размером с половину его головы. Круглые карие глаза снабжены двумя веками. Внутреннее веко – прозрачное, но может выполнять роль светофильтра, хотя основное его назначение – компенсировать разность коэффициента преломления в воздушной среде и в воде. По земным меркам чанчукиане слегка близоруки, и зрение у них не цветное и даже не черно-белое, а коричнево-белое. Именно потеря цветовых ощущений казалась пиратам самой большой утратой, хотя теперь они уже к этому привыкли.
Чанчукианское тело толстое, но невероятно гибкое; длинные ноги, заканчивающиеся пастообразными ступнями, в воде превращаются в хвост, наподобие дельфиньего, позволяющий им развивать большую скорость. Ходят они слегка наклонившись вперед, а толстая мембрана, которая в воде выполняет функции спинного плавника, на суше свисает вниз и помогает поддерживать равновесие. Ворон говорил, что они напоминают ему тихоокеанских морских выдр.
– Все готово? – повернувшись к Урубу, спросила Киломен.
– Да, насколько это в принципе возможно, – ответила та. – Похоже, старая дева никогда не снимает эту чертову штуку с пальца. Впрочем, я полагаю, что все пройдет гладко. Устройства, которые прикроют наш отход, уже размещены и замаскированы. Нашим врагам может повезти, но преимущество на нашей стороне. Сомневаюсь, что этот фокус можно показать дважды, но я думаю, второй попытки не понадобится. По крайней мере на этот раз мы рискуем гораздо меньшим количеством людей, и кроме того, теперь у нас больше опыта.
Из спальни вышла Мин Хао По. Вид у нее был сонный, но Урубу не сомневалась, что она уже все продумала. Мин, как и ее коллега, Чанг Манг Во, раньше входили в экипаж "Чун Хо Фана". В прошлом мужчины, они с трудом свыклись с обществом, где царит оголтелый матриархат, подкрепленный не только культурными традициями, но в первую очередь биологией. Правда, и Мин и Чанг по происхождению были китайцами, так же, как и предки чанчукиан, поэтому кое-какие местные обычаи и даже язык, хотя и сильно изменившиеся, были им знакомы. Но при отборе людей для операции имели значение, разумеется, не происхождение, а профессиональная, так сказать, ориентация. Обе они чрезвычайно метко стреляли. Мин была на "Чун Хо Фане" лучшим артиллеристом, а Чанг – специалистом по связи. Их опыт как нельзя лучше соответствовал задуманной "шалости", как называл эту операцию Ворон.
– Когда выступаем? – поинтересовалась Мин.
– Действительно, мы тут уже чересчур засиделись, – согласилась Урубу. – Я хочу, чтобы вы с Чанг напоследок все еще раз проверили. Будет обидно, если операция сорвется из-за какой-нибудь дурацкой случайности. Приготовьте оружие и канистры. Если все пройдет, как задумано, кольцо будет у нас, но на этот раз ни черти, ни ангелы не будут нам помогать. При малейшем подозрении на неудачу я прекращу операцию, и вы отступаете на исходные позиции.
– Да-да, конечно! – нетерпеливо ответила Киломен. – Мы все знаем и готовы рискнуть. Будем бить без промаха, но основная часть операции – на тебе. Ты уверена, что сможешь нейтрализовать нейротоксины?
– На тренировках у меня это выходило легко, – пожала плечами Урубу. – Но тогда я точно знала, когда нужно начинать, и успевала сосредоточиться. Не забывайте инструкции. Если я через пятнадцать минут не выйду оттуда, с кольцом или без, или войска поднимутся по тревоге – бросайте все к чертовой матери и уходите. Нет смысла погибать задарма. – Она посмотрела на Киломен и нахмурилась:
– Я что-то забыла? У тебя остались вопросы?
– Нет, – пожала плечами Киломен, – все понятно. Просто у меня такое предчувствие, что мы достанем кольцо и при этом все останемся живы.
Положив руку ей на плечо, Урубу изобразила чанчукианский вариант грустной улыбки. Это было ужасное зрелище.
