Десять тысяч - Якименко Константин Николаевич (книги полностью .txt) 📗
Наконец силы оставили её. Она уронила кочергу — едва не сама себе на ноги, — села, склонила голову… Вдруг поняла, что плачет — не хныкает, нет, слёзы текли рекой. Плакала не от усталости, не от физической боли — сама не смогла бы объяснить, от чего. Перед глазами стояла только что виденная фотография. Девочка здорово походила на неё саму особенно если вспомнить, какой она была в десять лет…
Эх, ты, Инка-Паутинка, несчастная юная Инночка! До чего ж ты докатилась, боже, до чего ты докатилась? Слёзы постепенно останавливались, и тут она поняла, что до сих пор не одета. Бегло оглядела себя: кровь на руках… кровь на груди… и на лице, конечно, тоже. Вспомнила: где-то здесь должна быть сумочка с зеркальцем. Пошарила глазами: пояс оказался в противоположном углу чердака. Как он аж туда залетел? Не экзистенционально. Подобрала чёрную сумочку, заглянула… Зеркальце оказалось разбито — кусок размером с одну треть вылетел из него и раздробился на множество осколков. Разбитое зеркало — к несчастью, вспомнила Инна и вдруг рассмеялась дико; почти тут же замолкла, испугавшись собственного голоса. Взглянула на своё отражение: господи-господи… Девица-красавица, на кого ты теперь похожа? Губа справа была разорвана, под носом тоже запеклась кровь. Глаза стали красными, воспалёнными, странно расширились и глядели на мир безумно. О, нет… Она хотела спрятать зеркало обратно; тут же передумала и отшвырнула его прочь.
Инна натянула джинсы — прямо на голое тело. Нашла свою любимую маечку, развернула… а, не важно, лишь бы было чем прикрыться. Минуту тёрла её между ладонями, потом ещё раз оглядела: ничего, сойдёт. Оделась, подобрала сумочку… заметила: чёрный пистолет так и остался в ладони Славика. Насильник не взял его — а может, вообще не заметил… Она схватилась за дуло, потянула на себя: отдай! Пальцы застыли в том положении, в каком были на момент смерти, и не хотели отпускать оружие.
— Отдай! — закричала Инна умоляюще. — Он тебе не нужен, пожалуйста, отдай!..
Она одной рукой трясла ладонь, другой тянула на себя — нет, не получается. Ничего у неё не получается, она и правда ни на что не способна, кроме как наигрывать свою дурацкую бесполезную музыку… Ну ничего, ничего! Инна повернула руку мертвеца, прижала к полу, одновременно пытаясь разогнуть пальцы. Ну почему ты так его держишь, почему, он ведь тебе уже не нужен! Опять подступали слёзы, из носа тоже текло. Наконец ей это удалось — пистолет выскочил из чуть разжатой ладони, Инна едва не опрокинулась. Тут же встала, сунула оружие за пояс, в последний раз взглянула на Славика. Прости, пожалуйста! Мне нет прощения, я знаю, но всё же… Махнула рукой и быстро пошла к люку вниз.
Оставив домик, Инна двинулась в сторону, противоположную той, откуда пришла. По крайней мере, так она думала. Шла не спеша — быстрее и не смогла бы: окружающий пейзаж время от времени начинал скакать у неё перед глазами, как в сумасшедшем аттракционе — тогда приходилось совсем замедляться, почти останавливаться. Шла, не особенно обращая внимание на обстановку вокруг. Только краем глаза фиксировала: слева зелёный барак… справа красный… а вот ещё домик, похожий на тот обойду стороной…
Неожиданно впереди возникла человеческая фигура. Женщина средних лет в длинном зелёном халате без рукавов, тело весьма пышных форм, лицо какое-то круглое, спокойное, нормальный человеческий взгляд… Эта хотя бы не похожа на маньячку или фанатичку, подумала Инна. Сейчас подойду ближе, поговорю — может, она знает что-то про выход? Она сделала несколько шагов — снова начало шатать, фигура впереди будто покачивалась влево-вправо. Ничего, усмехнулась, ничего, справлюсь… Женщина стояла неподвижно, смотрела на неё… вдруг мгновенно сорвалась с места и побежала прочь.
— Сто-о-ой! — выкрикнула Инна. — Подожди!
Но той уже даже не было видно. Ну вот, всплеснула она руками, опять не повезло… Через несколько секунд она уже забыла про эту женщину, образ отодвинулся куда-то на задворки памяти — это всё мелочи, это не важно — надо идти дальше. Скоро она увидела ступеньки. Добротная мраморная лестница — не чета тем, что были в подземных туннелях, действительно сделано на славу. Уже начав медленно подниматься, Инна подняла голову и взглянула вверх. Лестница вела к портику с колоннами в античном стиле, построенному, казалось, прямо внутри скалы; на этой скале обрывалось синее светящееся подобие неба.
Туда! — мысль буквально ударила по голове: если выход и существует, то он — там. Инна даже ускорила шаг. Потом заметила: на верхней ступеньке стоит человек.
Это был мужчина, и одет он был очень странно, вычурно — так одеваются только актёры в театре, играющие спектакль на тему средневековых реалий. Ну и, конечно, так одевались собственно в Средних Веках… Он был, пожалуй, красив, не то что Славик — холёные залихватские усы, орлиный взгляд, шляпа-треуголка на голове… И этот зелёный бархатный камзол ему очень идёт, ещё бы шпагу — и вышел бы натуральный мушкетёр, ну просто «один за всех — все за одного», или скорее «один на всех все на одного» — это как-то правильнее, ближе к здешним реалиям… Мушкетёр снял шляпу, церемонно поклонился и произнёс:
— О принцесса, разрешите мне приветствовать вас!
Инна захохотала. Какая там к чёрту принцесса? Шлюха она теперь, а не принцесса! Самая натуральная грязная подзаборная шлюха. Грязная и подзаборная — мысленно повторила ещё раз и ухмыльнулась. Мушкетёр тем временем продолжал:
— Вы не представляете, какая это огромная честь для меня — видеть вас здесь!
Она снова хохотнула. К чёрту честь! Её сейчас больше волнует несколько другой вопрос.
— Где выход? — спросила Инна и на миг испугалась: она едва узнала собственный голос — резкий, отрывистый, с истерическим присвистом.
— О, принцесса, уверяю вас, вам совсем не стоит об этом беспокоиться! Позвольте взамен предложить вам себя в качестве скромного сопровождающего. Право, ваше высочество, все только вас и ждут, бал не может начаться без вас!
К чёрту, пробормотала она про себя. Вытащила пистолет из-за пояса, сжала рукоять, вытянула на полную руку. Рука вдруг затряслась лихорадочно, Инна схватилась ещё и левой, но это мало помогло. Чёрт, нервы, нервы, невозможно, что это такое, я же хочу прицелиться! Прицелиться никак не удавалось: дуло дёргалось вверх-вниз, упорно не желая фиксироваться на одной точке. А, к чёрту! Она проговорила:
— Где выход? Ты, разодетый шут, говори — где выход?!
— О, принцесса, ради бога, уберите оружие! Уберите, прошу вас, вы ведь так можете покалечиться! Это будет весьма печально, если вы себе что-нибудь повредите!
Он издевается, подумала Инна. Впрочем, они все издеваются, и этот — не исключение, он — всего лишь подтверждение общего правила. Но я же не шучу, чёрт возьми! Я не шучу, я и правда выстрелю! Руки дрожали не переставая: нет, это невозможно… невозможно… безумие…
— Я буду стрелять! — закричала что есть мочи, так что даже сорвала голос. Добавила тише, сквозь слёзы: — Идиот!.. Я же тебя убью…
— Принцесса, поверьте мне на слово, — сказал мушкетёр, — это был бы не самый разумный поступок с вашей стороны.
Руки тряслись неимоверно. Нет, подумала Инна, так я ничего не смогу, надо чтоб наверняка. Она заставила себя сделать шаг вперёд. Потом ещё один — двигалась как обречённая, моргая беспрерывно, уже почти ничего не различая перед собой. Остановилась в трёх метрах от него, навела пистолет — вместо головы будущей жертвы видела лишь бесформенное розово-зелёное пятно. Пистолет тоже был пятном, только чёрного цвета, и будто всё время менял свою форму и очертания.
Но я же должна! — мысленно воскликнула Инна. Вслух произнесла едва слышно:
— Убью…
Мушкетёр стоял неподвижно, выжидая. Она зажмурила глаза до боли, сжала рукоять со всей силы — в левой руке что-то треснуло, будто ударило током. Она едва слышно вскрикнула, но вытерпела. Я должна! — подумала ещё раз и спустила курок.
Никакого грохота не было — только негромкий щелчок. Инна нервно хихикнула, открыла глаза — мушкетёр спокойно и уверенно стоял перед ней всё в той же позе. Она нажала ещё раз — и ещё раз так же щёлкнуло. Она рассмеялась во весь голос, отшвырнула пистолет прочь — тот поскакал по ступенькам и замер. Боже, подумала, какое счастье! Я не убила человека, я правда хотела убить — но мне это не удалось, какое счастье! Эх, ты, юная Инночка, малолетка дура-дурой… Смех как-то плавно перешёл в слёзы. Ничего не умею делать, сказала себе, совсем ничего! Сама не заметила, как подошла к тому, кого только что едва не прикончила — и уже рыдала во весь голос, положив голову ему на плечо.
