Операция “Антиирод” - Каминская Полина (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Все, – упавшим голосом произнес Александр Иосифович. Нет, не просто упавшим, а рухнувшим с охрененной высоты. – Можете попрощаться со своим аппаратом.
– Ерунда, Александр Иосифович, вы забываете, какое время на дворе! Конец девяностых! У них давно нет такой силы, как раньше! К тому же аппарат без меня работать не сможет, вы это прекрасно знаете...
– Знаю. – Тапкин посмотрел на Игоря с жалостью. Видно, уже представлял себе доктора Поплавского в лапах инквизиции. Ему поджаривают пятки на медленном огне, и он раскрывает секрет аппарата.
Ну-ну. А и раскрываю, так что? Все равно, кроме меня, никто не видит легкого серого облачка... Ерунда все, ерунда, нет у них на меня управы!
– Как это нехорошо... – печально произнес Тапкин. И ни к селу ни к городу вдруг задумчиво добавил: – А называются они сейчас не КГБ, а ФСБ, насколько я знаю.
Вот. Так и пообщались. Состояние Александра Иосифовича в конце нашей беседы хорошо описывалось древним анекдотом: “Врач сказал, что вы будете жить”. – “Это хорошо”. – “Но всего три часа”. Игорь ощущал себя злым папашей, который, перодевшись Дедом Морозом, принес сыну на Новый год велосипед. А затем, полностью насладившись ребячьим восторгом, содрал накладную бороду и сообщил, что просто-напросто одолжил трехколесное чудо у соседского мальчика на пару часов.
Эх, не могу я так над людьми издеваться. Нельзя его так отпускать.
– Александр Иосифович! – в каком-то озарении вдруг произнес Игорь. – А вы не хотите сами попробовать?
– Простите? – Тапкин непонимающе смотрел поверх очков.
– Вот аппарат. И я готов провести с вами пробный психотерапевтический сеанс. Прямо сейчас. Хотите?
– Со мной?
Вы думаете, он испугался и замахал на меня руками и внезапно вспомнил, что торопится домой?
Вы думаете, он принялся убеждать меня в совершенной бесполезности психотерапевтического сеанса над ним, нормальным, уравновешенным человеком, без комплексов и фобий?
Тогда во веки веков не понять вам настоящего ученого! Который с восторгом выпьет ведро какой-нибудь особо ядовитой отравы только для того, чтобы опробовать новое противоядие! И внесет еще один небольшой вкладик в родную науку.
Глаза Александра Иосифовича вспыхнули так ярко, словно я раза в два повысил напряжение.
– Потрясающе! Вы предлагаете проверку диагностического или профилактического действия аппарата?
– Конечно! – малодушно согласился Игорь. Хотя ему следовало бы честно признаться, что он просто хочет сделать приятное приятному человеку. Дать возможность его душе порезвиться, как ей вздумается. Вырваться на волю из тела примерного семьянина и забубенного трудяги-ученого.
– Но как мы сможем проконтролировать полученный эффект? – засомневался Тапкин, хотя сам уже чуть не подпрыгивал от нетерпения.
– Ну-у, Александр Иосифович, это уж ваша забота. Вы себя лучше всех знаете, вы – человек науки, беспристрастный, так сказать, наблюдатель. Придется вам сегодня себя понаблюдать. Нейрограмма ваша у меня есть. Помните, года два назад мы с вами снимали? Срок, конечно, большой, но будем надеяться, особых изменений с тех пор не произошло?
– Нет, нет, не думаю.
– Ну и ладненько. Мы сейчас проведем сеанс, а потом вы сами сядете и аккуратненько проанализируете свои ощущения. И, если захотите, поделитесь со мной выводами. Настолько подробно, насколько сами пожелаете...
– Ах, безусловно, Игорь Валерьевич, все, что в моих сил ах...
Нам бы еще шляпы с перьями – и мы бы с ним уже подметали бы ими пол, расшаркиваясь друг перед другом в порыве благородных чувств.
Интерлюдия III
– Александр Иосифович, вы меня слышите?
– Да.
– Расслабьтесь. Слушайте музыку. Не старайтесь специально на чем-то сосредоточиваться. Сейчас я буду считать. Когда я назову цифру “пять”, вы уснете. Приготовились. Раз. Два. Три. Четыре. Пять.
Приемный покой. 5.25.
Катастрофическое количество раненых. Их везут и везут, круглые сутки. А после ночного бомбового удара машины въезжают в ворота госпиталя одна за одной. В половине пятого утра главный врач лично развернул две из них обратно. В палатах правого крыла госпиталя хорошо было слышно, как ругались водители этих машин:
– Куда мне их везти? Может, сразу на кладбище?
– А куда мне их класть? На пол в коридоре? – срывающимся голосом кричал в ответ главврач. – Поезжай, поезжай, попробуй в больницу святой Екатерины!
– Были уж! – В голосе водителя больше отчаяния, чем злости. – Там тоже переполнено!
В госпитале, несмотря на холодную погоду, по приказу того же главврача были раскрыты все окна. Как могли, спасались от невыносимой вони – практически каждый второй в госпитале был заражен гнилой лихорадкой. Ни о какой изоляции речи не шло, поэтому число заболевших увеличивалось с каждым днем.
– Иван Иванович, миленький! Пришли мне антибиотиков! Ну хоть немного! Мы же здесь сгнием заживо! – кричал в трубку главврач, присев на край стола в своем кабинете. Одно название, что кабинет: еще два месяца назад сюда перенесли перевязочную. – Помогай, Иван Иванович! У меня тут кокки размером с черную икру ползают! Выручай, брат! И хлорки! Хлорки побольше! Антисанитария у нас – полная! Что? Дашь хлорки? Ну спасибо, брат!
В полуметре от телефона на перевязочном столе корчился молодой парень без ног. Молоденькая медсестра с красными расчесанными руками неловко обкалывала культи новокаином. Скосив глаза, главврач видел, как гнулась тупая игла.
– Вы можете аккуратней это делать? – сердито спросил он, проходя мимо медсестры, прекрасно зная, что она не виновата и лучше игл сейчас нигде не найти.
– Нет, – не поворачиваясь, огрызнулась девушка, почесав руку о край стола. Халат на ней был заляпан кровью. Раненый смотрел в потолок мутными от боли глазами.
– Дайте ему хотя бы спирту, – гораздо мягче сказал главврач.
– Нету спирту. – Казалось, она сейчас расплачется. – Ночью склад обворовали.
– Почему не доложили?! – Девушка равнодушно пожала плечами, снова почесалась и набрала в шприц следующую порцию новокаина.
– Александр Иосифович? – В дверях показалось бледное лицо старшей медсестры. – Документы на вывоз подписать нужно.
– Почему мне ничего не сказали о краже на складе? – стараясь сдерживаться, спросил главврач.
– Я просто не успела. Вы спали, а потом раненых повезли... – Лицо Людмилы Леонтьевны было синевато-бледным. Александр Иосифович хотел спросить, когда она последний раз отдыхала, потому что за последние двое суток постоянно видел ее в разных концах госпиталя. Да и сам он прикорнул всего на два часа вчера вечером. – Александр Иосифович, подпишите документы.
– Давайте. – Он снова повернулся к столу. – Сколько сегодня?
– Двадцать шесть. Но я думаю, уже больше, – тихо сказала она. – С последней машиной очень тяжелых привезли. Мы их еще не оформляли, но там больше половины безнадежных.
– Откуда? – быстро спросил главврач, подписывая бумаги.
– С вокзала. Целый поезд разбомбили. Люди в эвакуацию ехали...
– Изверги, – сказал Александр Иосифович, невольно трогая нагрудный карман, где лежало истрепанное письмо от родных. Пришло оно давно, около •месяца назад. И каждый день он доставал его раз по сто, не меньше, и каждый раз благодарил судьбу за то, что успел вовремя отправить мать, жену и девочек подальше от этого ада. Он помнил наизусть не только каждое слово из этого простого коротенького письма – он мог рассказать, как выглядит каждая буква, каждая запятая быстрого почерка жены, и не уставал улыбаться при виде смазаного кривоватого “папа”, написанного младшей дочерью внизу листка.
– Александр Иосифович, вы бы отдохнули немного, – тихо сказала Людмила Леонтьевна, забирая подписанные бумаги.
– Да, да, обязательно. Только на склад схожу.
Выходя из кабинета, главврач еще раз обернулся. Медсестра чесала руки об стол. Голова раненого склонилась набок, глаза были закрыты.
Склад. 6 часов 11 минут.
