Ниточка памяти - Лаумер Джон Кейт (Кит) (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗

Модуль был на том же месте, где я его оставил. Степень вероятности, что его случайно найдут, была ничтожно малой, так что он мог спокойно торчать здесь ещё лет пятьдесят.

Команде, которую я привёл с собой, я объяснил, что это макет ракетного корабля, являющийся реквизитом для фильма, который я снимаю. Я позволил им все облазить, чтобы они сбросили давление любопытства в своих головах. Общее мнение было таково: этой штукой никого не проведёшь — ни хвостового оперения, ни лучевых пушек, а приборная панель — вообще курам на смех. Но поскольку я им платил, они принялись воздвигать систему маскировочных сетей (в соответствии с моим сценарием) и сгружать мои товары.

Спустя год после возвращения домой, я уже имел собственный остров — квадратную милю суши с идеальным климатом в пятнадцати милях от побережья Перу — и дом, в котором архитектор учёл каждый мой каприз, чем заслуженно заработал себе целое состояние. Самый верхний этаж дома — по сути дела башня — был чем-то вроде огромного сейфа. Именно там я хранил свой запас товаров. Я распродал большую часть из тех примерно ста фильмов, которые прихватил, расставаясь с Фостером. Но у меня ещё оставалось много другого товара. Сам проектор был весьма дорогой вещью: его автономная система питания преобразовывала ядерную энергию в свет с эффективностью в 99 процентов. Он последовательно сканировал “плёнку” по молекулярным слоям и проецировал непрерывную картину — не то, что наши мигалки по 16 кадров в секунду. Цвет и звук были совсем как в жизни, так что мой дистрибьютор иногда жаловался мне, что при пересъёмке на самую лучшую плёнку фирмы “Текниколор” цвет изображения казался каким-то блеклым.

Принцип работы проектора был до сих пор абсолютно неизвестным и, по крайней мере, теоретически значительно превышал уровень понимания наших физиков. Но практическое его применение было проще простого. Я рассчитал, что при наличии нужных связей в научных кругах, которые помогли бы мне внедрить эту систему, я быстро налажу индустрию и она принесёт миллиардные доходы. Я уже выпустил на рынок несколько своих штучек: прочную бумагу для изготовления рубашек и белья, химический состав, от которого зубы делались белыми, как свежевыпавший снег, переливающийся всеми цветами художественных красок. С теми знаниями, что я почерпнул из своих стержней-памяток я владел технологиями для целой сотни новых индустрии. Но всё равно мои возможности были бы далеко не исчерпаны.

Большую часть года я провёл, разъезжав по свету и получая все то, что может дать человеку свобода, помноженная на доллары. Следующий год я посвятил обустройству острова, покупке картин, ковров, серебра для дома… и концертного рояля — когда первоначальное опьянение экономической свободой у меня прошло, я снова стал наслаждаться музыкой.

В течение шести месяцев я держал собственного спортивного тренера на полной ставке; он круглосуточно следил за режимом моего питания, сна и за выполнением всех придуманных им атлетических упражнений, которые только могло перенести моё бедное тело, В конце курса занятий я приобрёл отличную форму, а от моего тренера осталась одна лишь тень. Я стал искать новое хобби.

Но сейчас, по прошествии трех лет, началось то, от чего я зарекался: меня стала доставать скука — болезнь всех богатых бездельников. Мечтать о богатстве и иметь его — совершенно разные вещи. И я начал вспоминать почти с ностальгией старые крутые времена, когда каждый день был приключением; то с полицейскими, то с голодным желудком, то с неутолёнными желаниями.

Конечно, нельзя сказать, что от богатства я особенно страдал. Развалясь в удобном кресле, я отдыхал после целого дня, проведённого на рыбалке или за скромным обедом с шатобрианом. Я курил тонкую сигару, скрученную виртуозом своего дела из листьев лучшего в мире табака, и наслаждался прекрасной музыкой в таком звучаний, какое могла обеспечить самая качественная аппаратура стоимостью в тысячи долларов. А окружавшую меня местность, хоть она и была бесплатной, можно было бы оценить в миллион долларов за минуту созерцания. Потом я прогуляюсь к эллингу, заведу свой катер с мотором фирмы “Роллс-Ройс” и поплыву на большую землю. Там я пересяду в свой “кадиллак” с откидным верхом и поеду в город, где высокая брюнетка из Стокгольма ждёт, чтобы я сводил её в кино. Моя постоянная подружка была трудолюбивой секретаршей в электронной фирме.

Я докурил свою сигару и подался вперёд, чтобы бросить окурок в большую серебряную пепельницу, но тут что-то далёкое на красной от заходящего солнца морской глади привлекло моё внимание, Я прищурился и попробовал разглядеть, что это такое, затем сходил в дом и вернулся с мощным биноклем. Наведя резкость, я стал изучать тёмную точку, которая уже чётко вырисовывалась на фоне неба. Прямо к моему острову шёл тяжёлый моторный катер.

Я наблюдал, как он приближается, разворачивается у бетонного пирса длиной в сто футов — его я выстроил за волноломом — и причаливает бортом под рокот мощных двигателей. Потом двигатели смолкли, и в наступившей тишине катер закачался у пирса. Я изучал его серо-голубой корпус и неприметный флаг на корме. На баке стояли два палубных орудия, а по бортам размещались четыре пусковых устройства, заряженные торпедами. Но все железо катера не оставило у меня и половины того впечатления, которое произвели шеренги выстроившихся на палубе солдат в касках.

Я продолжал наблюдать. Солдаты сошли на пирс и построились двумя отделениями. Я насчитал 48 солдат и двух офицеров. До меня донёсся слабни звук отрывистых команд, и колонна двинулась по мощёной дороге, извивающейся среди высаженных королевских пальм и кустов китайской розы, к широкой подъездной аллее, которая плавно заворачивала к моему дому. Они остановились, повернулись по команде налево и замерли по стойке “смирно”. По аллее, стараясь выглядеть естественно, насколько позволяли обстоятельства, поднялись два офицера в парадной форме и толстый, коротконогий штатский с “дипломатом” в руке. Они остановились у подножия широкой мраморной лестницы, ведущей к крыльцу.

Возглавляющий группу военный — по званию не менее, чем бригадный генерал, — глянул вверх и спросил:

— Разрешите подняться, сэр?

Я обвёл взглядом молчаливые шеренги, выстроившиеся у начала аллеи, и сказал:

— Если ребята хотят попить водички, сержант, скажите им, чтобы шли сюда.

— Я — генерал Смейл, — поправил он меня, — Это — полковник сухопутных войск Перу Санчес, — он указал на второго военного, — и мистер Пруффи из посольства США в Лиме.

— Привет, мистер Пруффи, — произнёс я. — Привет, мистер Санчес. Привет..

— Этот… гм… визит носит официальный характер, мистер Лиджен, — начал генерал, — по делу чрезвычайной важности, затрагивающему безопасность вашей страны.

— О’кей, генерал, — сказал я. — Поднимайтесь сюда. В чем дело? Может, вы, ребята, начали новую войну, а?

Они гуськом поднялись на террасу, потоптались немного, пожали мне руку и робко расселись по стульям. Пруффи поставил “дипломат” себе на колени.

— Если хотите, можете положить свои сэндвичи на стал, мистер Пруффи, — предложил я. Он моргнул и сжал в руках свей “дипломат” ещё крепче.

Я предложил всем изготовленные по моему заказу, сигары. Пруффи сильно удивился, Смейл отказался, а Санчес взял три.

— Я прибыл сюда, — сказал генерал, — чтобы задать вам, мистер Лиджен, несколько вопросов. Мистер Пруффи представляет Государственный департамент в качестве заинтересованной стороны, а полковник Санчес…

— Ладно, не рассказывайте, — оборвал его я. — Он представляет правительство Перу. Вот я почему-то не спрашиваю вас, что делает вооружённый отряд американских войск на перуанской земле.

— Послушайте, — встрял Пруффи, — я не думаю…

— Я вам абсолютно верю, — заткнул его я. — Так в чём же дело, Смейл?

— Я перейду сразу к сути, — сказал он. — На протяжении некоторою времени органы безопасности и расследования при правительстве США собирали данные по делу, которое за неимением более подходящего варианта было названо “Марсиане”. — Смейл, извиняясь, кашлянул. — Немногим более трех дет назад, — продолжал он, — неопознанный летающий объект…