Станция Араминта - Вэнс Джек Холбрук (читать книги без .TXT) 📗
— Идея выглядит неплохо.
— Подобное решение должно исходить от Штромы, а там все не так просто. Похоже, там появилась какая-то новая фракция «Свобода, Мир и Любвеобильное общество» или что-то в этом роде, а они не позволят никаких действий, которые могли бы задеть интересы Умфау. Ну ладно, поживем — увидим. Кстати, у меня для тебя хорошие новости!
— Да? Какие же? — удивленно поинтересовался Глауен.
— На время Парильи на тебя возложены важные официальные обязанности.
— Охранять йипи в общежитии? — обиделся Глауен.
— Совершенно верно! Это ты здорово придумал! Но вдобавок к этому тебе поручено очень престижное задание. Нового Хранителя зовут Эгон Тамм. На время Парильи он поселится в Доме Клаттуков и пробудет здесь до тех пор, пока старый Хранитель не освободит Речной домик. Он приедет сюда вместе с семьей, где есть мальчик Мило, примерно твоего возраста, и девочка Вейнесс, чуть помладше. Это очень приятные, умные и хорошо воспитанные молодые люди. И ты будешь сопровождать их и развлекать во время Парильи. А знаешь, почему выбрали именно тебя? Приготовься выслушать комплимент. Потому что тебя тоже считают приятным, умным и хорошо воспитанным.
— Лучше бы ты был поскупее на комплименты и пощедрее на свободное время.
— Выбрось такие мысли из головы.
— Моя личная жизнь пошла прахом.
— Клаттуки не только отчаянны и смелы, но и находчивы.
— Раз должен, значит — должен, — проворчал Глауен. — Когда я должен приступить к этим обязанностям?
— Как только они прибудут со Штромы. Они скромны и старомодны, не допусти, чтобы они напились пьяными и скомпрометировали этим себя на публике. Хранителю это не понравится, и у него сложится о тебе плохое мнение.
— Хорошо, — проворчал Глауен. — А если они, наоборот, окажутся слишком развязными? Кто тогда защитит меня?
Шард рассмеялся:
— Клаттуки оставались джентльменами при любых обстоятельствах.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Утром в Верд сатир Латуун выскочил на лужайку перед Лицеем, вскинул свои мохнатые руки, притопнул копытцами на ногах, затем издал на своей дудочке пронзительную витиеватую руладу и тем самым объявил начало Парильи. Выпрыгнув на проспект Венсей, он разразился новой нечеловеческой мелодией и, высоко подбрасывая ноги, подпрыгивая и взбрыкивая, как молодое животное, с важным видом повел костюмированное шествие вдоль проспекта. Подпрыгивая и приплясывая в такт музыке, Латууна, праздничная карнавальная толпа, с разукрашенными повозками, механическими монстрами, великолепными дамами и важными джентльменами на роскошных носилках, последовала за ним. Процессию сопровождали музыканты — кто пешком, кто стоя в движущихся праздничных повозках. Заигрывая с попавшимися на пути хорошенькими девушками шествовала фаланга Дерзких Львов, в рыжеватых меховых костюмах. Стайки ребятишек, одетых в костюмы Пьеро и Пульчинелл, бегали взад и вперед, иногда проскакивая чуть ли не под самыми ногами Латууна. Кто же был сатиром? Имя человека, скрывавшегося под этой маской по правилам должно было сохраняться в тайне, но кто бы он ни был, и маска и человек вполне подходили друг к другу. Существовало всеобщее подозрение, что под этой маской скрывается галантный повеса Намур.
Так начались три дня и три ночи веселья. По вечерам в Верд и Милден карнавальная труппа мастера Флореста представит небольшие интермедии, которые сам он называл просто каламбурами, а ночью в Смоллен будет разыграна главная фантасмагория. Затем последует кульминационный парад масок, который под важную и сладкую музыку паваны приведет Парилью к концу.
Таков установившийся за тысячелетие порядок.
Планы Глауена на Парилью были нарушены двумя не связанными друг с другом обстоятельствами, но оба они были неожиданными и досадными: обнаружение у йипи арсенала и прибытие нового Хранителя и его семьи в Дом Клаттуков. Глауен обнаружил, что он, как кадет Бюро В, обязан нести трехчасовое ночное патрулирование вокруг забора, окружающего общежитие йипи. Патрулирование должно предупредить возможную попытку йипи, достать новую партию оружия и устроить: гипотеза, по мнению Глауена, совершенно надуманная.
Шард полностью согласился с сыном:
— Ты абсолютно прав! Вероятность внезапного нападения йипи действительно чрезвычайно мала: возможно пройдет лет двадцать — двадцать пять, прежде чем мы будем, к своему удивлению, убиты взбунтовавшимися улыбчивыми йипи!
— Иногда мне кажется, что ты надо мной издеваешься, — проворчал Глауен, — иначе почему моим напарником оказался Кеди Вук?
— Да? А мне казалось, что Кеди тебе нравится.
— Я ничего против него не имею, если не считать того, что он зануда.
Хотя йипи остались столь же равнодушными и ленивыми, все полагали, что в душе они затаили обиду. Саркастичный и хладнокровный Намур на это заметил:
— Я очень рад, что меня это не касается. Приняв такое решение, я был бы высмеян и выгнан с работы.
— А тебя не удивила та куча оружия, которую мы обнаружили в общежитии? — поинтересовался Чилк, услышав такое замечание.
— Конечно, удивила.
— И в кого, ты думаешь, они собирались стрелять из этого оружия? В туристов?
— Я уже давно бросил всякие попытки понять йипи, — пожал плечами Намур. — Но что я твердо знаю, так это то, что они не смогут организовать и лягушачьи бои без того, чтобы не упасть с дерева.
— А может быть, им кто-нибудь помогает?
— Может быть. Но прежде, чем переворачивать все с ног на голову, я бы сначала хотел получить веские доказательства.
Кеди Вук, который родился на год раньше Глауена, считался старшим патруля. Он не прекращал ворчать все три часа.
— Чрезвычайная ситуация, если она вообще была с самого начала, позади, — заявил он лаконично и безапелляционно. — Так чего нам таскаться взад-вперед по темноте?
— Я знаю, почему, — сказал Глауен. — Потому что Бодвин Вук отдал такой приказ.
— Я-то уж точно тут не по собственному желанию, — фыркнул Кеди. — Они со своей осторожностью уже перегибают палку! Даже если считать, что йипи и могли бы поднять бунт, то они бы перерезали одну-две глотки, и все.
— А этого по-твоему недостаточно?
Кеди недовольно выругался.
— Мне что, надо все по полочкам раскладывать? Йипи никогда не делали такого раньше, так?
— Поэтому мы с тобой и стоим здесь.
— Не понял? — переспросил Кеди.
— Если бы йипи убили наших бабушек, то мы с тобой просто не родились бы.
— Ну-ну, — проворчал Кеди. — Когда ты в таком дурацком настроении, с тобой нет смысла говорить.
Глауен вдруг припомнил высказывание Утера Оффоу в отношении Кеди: «Не удивительно: Кеди просто раньше времени повзрослел» — «Я в этом не уверен, — с сомнением возразил Арлес. — Смотри, с каким он энтузиазмом играет в карнавальной труппе. Да и пошуметь с Дерзкими Львами он тоже не прочь» — «Может быть, все этого просто из-за его стеснительности», — пожал плечами Утер Оффоу.
— Интересно, как долго это патрулирование еще протянется? — проворчал Кеди.
— Пока не кончится Парилья. По крайней мере, мне так сказал отец.
Какое-то время Кеди был занят подсчетами.
— Значит, в Смоллен у нас с тобой поздняя вечерняя смена! И знаешь, что это значит? Это значит, что мы с тобой пропустим и фантасмагорию, и шествие масок!
К своему огорчению, Глауен сообразил, что Кеди прав, и понял, что Сессили в ее костюме бабочки ему не увидеть.
— Тут уж ничего не поделаешь, — уныло сказал он, — придется смириться.
— А ты обратил внимание, — продолжал ворчать Кеди, — начальство-то наше здесь по темноте не шляется, а только кадеты да младшие офицеры.
— Ну, это-то в порядке вещей. Я не считаю себя таким уж умным, но такое мне объяснять не надо.
— Я тоже это понимаю, только вот мне это не больно нравится… Ладно, нам осталось еще двадцать минут, а потом — домой и баиньки.
