Мегамир - Никитин Юрий Александрович (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
– Вот мой козырь, – сказала Саша.
Посередине листа стадо полупрозрачных пузырей, касаясь друг друга раздутыми блестящими боками, дружно тянуло из зеленых вздутых клеток хоботками слабый сок, сгущая в удивительных телах, изгоняя избыточную влагу. Вокруг этих существ, от которых за версту несло беззащитностью, грозной цепью застыли черные муравьи в непроницаемых для солнца литых доспехах. Над массивными головами медленно шевелились суставчатые антенны, регистрируя запах, колебания плотности воздуха, концентрацию ионов…
Мимо стражей, ответив на пароль, к тлям пробегали фуражиры. Умело доили, то есть щекотали усиками, после чего у тли на конце брюшка непроизвольно выступала прозрачная сладкая капля. Опорожнив три-четыре тли, раздутый, как бочонок, фуражир мчался со всех ног обратно.
Саша и Дмитрий уже обошли стадо, держась в сторонке от грозной стражи. Енисеев передернулся. Сейчас пойдет дилетантское: муравьи разумны, ведь пасут скот, охраняют! Еще не знают, что муравьи выводят среди тлей наиболее медоносные породы, остальных – под нож, на зиму загоняют тлей в подземные коровники в непромерзающем слое, кормят, а ранней весной выгоняют на заранее разведанные пастбища. Не брякнуть бы, что после миллионолетней селекции рот фуражира и задний сифон тли совпадают с точностью зажимов брандспойта…
Сильное завихрение воздуха бросило его на лист. Засмеялся Дмитрий, он держался, как моряк на качающемся паруснике, но вдруг сам взвизгнул, его ноги запрыгали прямо перед лицом Енисеева.
Саша крикнула встревоженно:
– Евласиарий Владимирович, что с ним?
– Со мной все в порядке, – огрызнулся Дмитрий. – Меня свалить не так просто. Какая-то муха-дура набросилась сослепу! Будто я медом намазан!
– Может быть, выступает? – предположила Саша встревоженно. – Переел?
Дмитрий ответил нечленораздельно. Енисеев поднялся, развернул Дмитрия к себе спиной. Под лопаткой десантника вздувалось белое блестящее яйцо. Оно быстро темнело, принимая цвет загара, становясь неотличимым от кожи, даже просело, превращаясь в полусферу.
Пальцы скользили, а яйцо погружалось, раздвигая непрочную кожу. Саша грубо отстранила мирмеколога, рванула. Раздался слабый треск, и в ее ладони осталось яйцо с лоскутом окровавленной кожи.
– Что… это? – спросила Саша. В ее глазах было отвращение, она держала яйцо на вытянутой руке. Яйцо вдруг пошло пятнами, на нем появились зеркальные отпечатки ее пальцев, укрупненные ногти.
Енисеев хмуро указал на муравьев. Воздух закручивался маленькими смерчами, ходил ударными волнами от налетевшей стаи огромных мух. Они лавиной обрушились на стражей и фуражиров. Запахло нечистотами, гнилью. Самые расторопные из стражей на лету хватали мух, лязгали жуткие жвалы, затем фуражиры с торжеством тащили вниз двойной груз: в брюшке мед, в жвалах – мясо. Но самые расторопные из мух успевали мгновенно припечатать яйцо муравью на спину, а то и на голову. В те места, где муравью яйцо не достать…
– Или мухи полные дуры, – сказал Дмитрий недоумевающе, он еще морщился, выворачивал руку за спину, словно ее выкручивали невидимые дружинники. Щупал ранку. – Или мураши в последние дни… то есть миллионолетия, поумнели!
Между стражей и фуражирами сразу засновали крохотнейшие муравьишки. Не бойцы, не работники, так, муравьиная челядь: мигом снимали яйца паразитов, заботливо облизывали пораженные места.
– Во языки, – сказал Дмитрий пораженно, – мне бы так полизали…
– Сказать? – предложил Енисеев.
– Не надо, – отшатнулся Дмитрий. – Я имел в виду Сашку…
Вылизанный хитин заблестел, словно кирасы суворовских чудо-богатырей. Муравьи снова бдили, пасли, уже забыв про глупых мух. Их защита, которую может дать только общество, абсолютно защищала от виртуозного нападения, смертельно опасного для насекомых-одиночек.
Саша прошептала потрясенно:
– Вот видите?.. Этого даже я не видела… Это же коллективные действия! Взаимопомощь! Разум!
Не слушая ее, Дмитрий осторожно подвигал лопатками, скривился:
– Мурашам жить проще. Шкуры нет, мослы снаружи… Нам бы!
Саша повернулась к Енисееву. Лицо ее было бледное, в глазах гнев перемешивался с мольбой.
– Скажите же вы! Разве не разум? Я открыла, что муравьи пасут, доят, охраняют! Видно же!
– Мне видно, – уточнил Енисеев, отводя глаза, – что лазиусы пасут формикарум вакка. Муравьиных коров то есть. Так их назвал Карл Линней.
Саша побледнела как смерть:
– Если еще Линней знал…
Енисеев опустил голову, не в силах видеть отчаянное лицо супердесантницы:
– Один видный исследователь, когда увидел изобретательность муравьев Экофила, сооружающих висячее гнездо, в запальчивости воскликнул: «Думайте обо мне что хотите, но если строительство такого гнезда инстинкт, то изобретение паровой машины тоже инстинкт!»
Саша радостно вскрикнула, словно пробовала взлететь, но Енисеев вынужденно резанул серпом по радужным крыльям:
– Муравьи тлей разводят по всему миру. Не только пасут и охраняют, но и занимаются селекцией. Этого вы, без сомнения, не знали? Отбирают сладконосные породы, остальных – на мясо. Средняя семья муравьев заготавливает за лето сто килограммов сухого сахара… Ну вам такое? Все-все, молчу! Посмотрели, хватит.
ГЛАВА 13
Он первым стал спускаться вниз. От него струилось раздражение. Енисеев еще не знал, что у раздражения есть особый запах, но хищные жучки и паучки сами шарахались с его пути.
Саша все-таки промямлила сзади несчастнейшим голосом:
– Но если это не разум…
– …то постройка парового молота тоже инстинкт? Связи муравьев и тлей давно изучены и переизучены. Здесь копать нечего. Если на то пошло, грибница в муравейнике – ступень выше! Здесь всего лишь пастушество, скотоводство, на уровне монголов Чингисхана, а в муравейнике – развитое земледелие, агротехника, мелиорация, гибридизация. Муравьи постоянно выводят новые породы! Не только грибов. Каждый год обнаруживаем в муравейниках новые виды жучков, разных насекомых. Зачем их создают муравьи? Для дела или забавы? Если уж так вам хочется, поломайте голову над этой сложной мирмекологической загадкой.
Спустившись с подмаренника, Дмитрий и Саша переглянулись, все трое длинными прыжками понеслись на запад. Там догорало заходящее солнце, и там высилась серая стена Переходника. Наверху протестующе загремело, по земле побежали яркие блики, высвечивая листья, пугая зверье. Енисеев порывался сказать, что пора вызывать лифт, но оттягивал, медлил… Если эти двое хотят своим ходом добраться до Двери, то ему сам бог велел. Они еще побывают здесь, а он вряд ли. Никакой опасности. Дверь близко, а воздух еще теплый.
Впереди показались черные лазиусы, они как-то странно бережно волокли крупного рыжего муравья. Чужой муравей не сопротивлялся, хотя за счет неимоверно раздутого брюха был впятеро крупнее. Его острые жвалы хищно загибались, такими ни копать, ни строить, только убивать…
Однако его тащили как пленника. Черный лазиус лихо ехал на спине рыжего, деловито щупал его сяжками, словно снимал мерку.
– Лазутчик? – сказал Дмитрий с профессиональным пониманием. – Группа захвата возвращается с задания?
– Анергатис, – ответил Енисеев напряженно, – хотя на Библии не поклянусь.
– Неважно, – отмахнулся Дмитрий. – Анергатис… Где-то с ней уже сталкивался. Анергатис, Анергатис… – Под изумленным взглядом Саши, продолжая изумлять ее эрудицией, почесал в затылке, вдруг просиял. – Вспомнил! На той неделе видел афишу возле метро. Амнерис, Радамес, Аида… Оттуда?
– Верно, – ответил Енисеев с легким изумлением. – Тоже из Египта. Какая у тебя великолепная интуиция! Эта самка ищет чужой муравейник для внедрения. Когда ее притащат к лазиусам, она убьет старую самку, начнет собственную кладку. Муравьи подмены не заметят, такие они разумники! Постепенно старое поколение вымрет, вместо него появится новый вид. Уже рыжие, дети этой Лисы Патрикеевны.
Саша остановилась так резко, словно влетела в невидимое силовое поле и завязла там, как доисторический муравей в капле янтаря. Дмитрий нетерпеливо оглянулся:
