Журнал «Если», 2001 № 06 - Дяченко Марина и Сергей (читать книги бесплатно TXT) 📗
Он, минуя секретаря, набрал номер на трубке сотового телефона, не здороваясь и не называя себя, звонким голосом сказал в пустоту: «Я приехал», — подождал примерно минуту, пока иссякнет сдавленный панический шепоток на том конце связи, и, дождавшись, ответил все тем же командным, не допускающим возражений голосом:
— Не торопитесь, я вас очень прошу, с этими выводами. Все идет, как намечено, и, видимо, приведет к требуемым результатам. Сейчас самое важное — не делать лишних движений. Буду у вас минут через сорок. Тогда и поговорим.
После чего положил трубку на стол и мгновения три-четыре сидел, удерживая на лице странную, будто приклеенную улыбку.
Сердце у него стучало спокойно и ровно.
Голова была ясной, и он твердо знал, что ему сейчас нужно делать.
Пропуск у него был, как всегда, выписан к Вердигаеву, но у самого Вердигаева, он, конечно, задерживаться не стал: поздоровался с секретаршей, которая уже знала, что ему назначено, прошел в кабинет, где за обширным столом сидел человек, составленный как бы из двух кожистых надутых шаров — один побольше, представляющий собой раздутое тело, а другой поменьше, образующий голову с налепленными на нее раковинами ушей, снова сдержанно поздоровался, подождал, пока Вердигаев крикнет: «Леночка, меня полчаса ни для кого нет!., и через другую дверь, расположенную в противоположном конце кабинета, вышел в сумрачный коридорчик, где две тусклые лампочки в начале и в самом конце едва-едва очерчивали давно не ремонтировавшиеся пол, потолок и стены.
Отсюда он поднялся по лестнице на следующий этаж, где опять попал в коридорчик, являющий собой точную копию предыдущего, с теми же двумя тусклыми лампочками, еле тлеющими в полумраке, и, открыв еще одну дверь, очутился в комнате, залитой грязноватым солнечным светом.
Комната эта использовалась, вероятно, как подсобное помещение; по углам ее громоздились швабры, рейки, обрезки труб, перемотанные старой проволокой; стояло посередине перевернутое ведро, застеленное куском обоев, а на ведре, нахохлившись, точно больная птица, сидел человек в не соответствующем обстановке дорогом сером костюме. Темно-вишневый галстук, уходящий под белый жилет, запонки на манжетах, строгие лакированные ботинки.
Человек увидел вошедшего и торопливо поднялся. Коротко прошипела в банке с водой брошенная туда сигарета. Человек, впрочем, тут же достал из яркой пачки другую и, мгновенно блеснув зажигалкой, втянул и без того хилые щеки.
— Более-менее получается, — торопливо, словно боясь, что его сейчас перебьют, сказал он. — Весь пакет действий должен быть официально одобрен уже на следующей неделе. Во всяком случае он поставлен в план работы правительства. Сначала — первая его часть, снимающая все ограничения с перемещения капиталов, а затем и вторая, где мы, согласно договоренности, отказываемся от жестко фиксированных общенациональных тарифов. В принципе, это уже согласовано со всеми заинтересованными сторонами. Возражают лишь энергетики, ну — опасаются безвозмездного перекачивания энергии из своих сетей. Ведь реальных договоров на фьючерсные поставки у нас нет. Энергетики не очень себе представляют, как это все будет происходить. Однако если выход электроэнергии станет и в самом деле жестко регламентироваться, энергетики тоже, по крайней мере сейчас, подписываются под соглашением. Весь вопрос только в том, когда пойдут первые деньги.
— Деньги пойдут с понедельника, — уверенно сказал он. — К вечеру четырнадцатого числа они появятся на соответствующих счетах.
— Тогда все в порядке, — сказал человек в сером костюме. — Первый пакет проходит. Здесь можно не сомневаться. К концу месяца весь этот координирующий механизм заработает. Но вот что касается предложенного вами второго пакета…
Он опять затянулся и щеки снова ввалились. Сигаретный белесый дым, казалось, впитывался в него без остатка. Во всяком случае, на выдохе ничего видно не было.
— Что такое?
— Нет-нет, и здесь целенаправленная работа, конечно, тоже ведется. Готовится мнение, создаются внутри аппарата соответствующие интересы. Конформация общественного сознания для нас исключительно благоприятна. Все жаждут дел и все жаждут хоть какого-нибудь конкретного результата. Продвижение есть, мы уже получили два весьма положительных заключения от экспертов…
— Тогда в чем дело? — холодно спросил он.
Человек в сером костюме передернул плечами и, похлопав себя по карманам, достал новую сигарету.
Цвет лица у него был какой-то землистый.
— Слишком уж это все… необычно, — сказал он. — «Открытый суверенитет», отказ от исторически признанной территории, границы, которые без документов может пересечь каждый желающий, свободное перемещение денег, товаров и информации. На практике это означает фактическое уничтожение государства. Главное, непонятно, каким образом будет осуществляться реальная власть. Видимо, из Москвы она сместится к мировым финансовым центрам…
— Ну и что? Почему вас это волнует?
— Они нас сожрут, — с отчаянием сказал человек в сером костюме. — Понимаете, я ночью проснулся и вдруг увидел всю эту картину. Мы ведь уже давно не относимся к числу великих держав. Мы, несмотря на размеры, довольно слабая и технологически неразвитая страна. И нам нечего, в общем, будет противопоставить этой экспансии. Лет через пять, через десять мы станем просто сырьевой территорией…
— Ну и что? — опять холодно и как-то высокомерно спросил он.
Человек в сером костюме ужасно заторопился.
— Нет-нет, я понимаю, конечно, что сырьевыми или аграрными территориями станут в конечном счете многие страны. Вероятно, большинство; это исторически неизбежный процесс. В мире вновь начинается разделение на рабов и господ.
— Боитесь оказаться среди рабов?
— Мне не нравится, что решения принимают в каком-то, извините, астрале.
— При чем здесь астрал? — Он даже слегка вздрогнул.
— Ну, в тех сферах, которые недоступны обыкновенному человеку. Астрал в данном случае — просто иносказание. Вы там что-то решаете, а нам после этого — жить или не жить. Неприятно, когда такой вопрос решает кто-то вместо тебя.
— Скажите прямо, что вас беспокоит?
Несколько долгих мгновений в комнате, пахнущей краской, стояла напряженная тишина, а потом человек в сером костюме быстро мигнул и неуловимым движением вынул из внутреннего кармана сложенную четвертушкой газету. Бросилась в глаза заметка на второй полосе, отчеркнутая карандашом.
— Вы это читали?
— Читал.
— И что?
— Была проблема. Теперь она решена.
— Вот то-то и оно, — сказал человек в сером костюме.
Он швырнул догоревшую сигарету в банку с водой.
— Что-то не так?
— Ну, как-то это все получается… неуютно…
В комнате опять возникла напряженная тишина. Еле слышно бурчало в трубах, и в воздухе мелко роились солнечные паутинки.
Точно сытые комары, пищали голоса этажом ниже.
Тогда он немного подался вперед, и его острый взгляд, точно букашку, наколол собеседника.
— Все правильно, — сказал он жутким, почти неслышимым голосом. — Идет новый мир, и он несет с собой новые правила жизни. Вы можете отвергать эти правила, если они вам не нравятся, вы можете игнорировать их и делать вид, что все остается по-старому, вы, наконец, можете вступить с ними в яростную борьбу, хотя лично я полагаю, что это просто самоубийство. И лишь одного вы никогда не сможете сделать: как бы вы ни старались, вы не сможете остановить время. Оно все равно приходит и безжалостно перемалывает опоздавших.
В руках его вдруг оказалась плоская небольшая коробочка размером с ладонь, по картонным граням которой сбегали золотистые иероглифы.
— Вот, чуть не забыл. Возьмите, пожалуйста.
— Что это?
— Презент из Гонконга. Специально для вас. Древнее китайское снадобье из семидесяти высокогорных трав. Одна капля в день, и вы будто рождаетесь заново.
— Какая тяжелая, — опасливо сказал человек в сером костюме.
— Берите-берите. Флакон наполовину из платины. — Он почти насильно вложил коробочку в ладонь собеседника. — Так когда у вас намечено следующее заседание правительства?
