Т. 08 Ракетный корабль «Галилей» - Хайнлайн Роберт Энсон (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗

Дон оказался «перемещенным» в полном смысле этого слова, как никто за всю историю Земли: у него даже планеты не было, которую он мог бы назвать своей. Сам он еще не понимал до конца духовной своей обделенности, но, проходя мимо солдат Космической гвардии, поглядывал на них и уже прикидывал, как он сам будет выглядеть, в этом мундире.

«Наутилус» не стал опускаться на поверхность планеты, не стал он и пристыковываться к космической станции. Корабль лишь замедлил ход и вышел на двухчасовую орбиту ожидания, проходившую над полюсами планеты, в нескольких сотнях миль над серебристым покрывалом облаков. Колонии Венеры были слишком молоды и бедны, чтобы позволить себе роскошь приобрести большую орбитальную станцию. Прибывший корабль выходил на быструю парковочную полярную орбиту, двигаясь вокруг вращающейся планеты и как бы разрезая ее на дольки — словно наматывая нитку на клубок.

С любой точки Венеры можно было запустить шаттл, который пристыковывался к находящемуся на орбите кораблю, а затем возвращался в свой порт или любую другую точку, затратив минимум топлива. Как только «Наутилус» оказался на парковочной орбите, к нему сразу же направились такие шаттлы. Они были похожи скорее на самолет, чем на ракету: хотя герметичные корпуса и запасы воздуха позволяли им летать в космосе до стыковки с кораблем на орбите, но у них были также и крылья, а помимо ракетных, имелись обычные прямоточные реактивные двигатели, предназначенные для полетов в атмосфере. Эти корабли, как лягушки, были приспособлены к жизни в двух разных средах.

Шаттл запускался с планеты при помощи катапульты, затем включалась реактивная тяга, и корабль поднимался на своих крыльях, пока не достигал в холодной выси разреженной стратосферы скорости в три тысячи миль в час. Здесь реактивные двигатели, захлебывающиеся от недостатка кислорода, уступали место ракетным, разгонявшим шаттл до орбитальных скоростей порядка двенадцати тысяч миль в час — скоростей, с которыми корабль мог подойти к находящемуся на орбите космическому лайнеру.

Точный маневр! От пилотов требовался точный математический расчет, учитывающий параметры орбит, скорости, состояние верхних слоев атмосферы, расход топлива, и еще виртуозное владение искусством маневра, превосходящее все возможности математического расчета, — но при всем этом достигалась экономия средств. После того как шаттл был загружен, ему для схода с орбиты требовался лишь короткий импульс ракетными двигателями — и он переходил на более низкую орбиту, пересекающую в конце концов атмосферу, что позволяло пилоту вести корабль словно планер, гася огромную скорость во все уплотняющихся по мере спуска воздушных слоях. Теперь от пилота вновь требовалось мастерство, поскольку он должен был не просто снизить скорость, но и сохранить ее для полета к месту посадки. Шаттл, застрявший где-нибудь в диком месте, в тысяче миль от порта, мог никогда уже больше не подняться, даже если пилот и пассажиры уцелеют после такой посадки.

Дон отправился вниз на «Сайрусе Бьюкенене», небольшом суденышке, с размахом крыльев едва ли в три сотни футов. Наблюдая в иллюминатор за тем, как шаттл подводят к шлюзовой камере, Дон заметил, что нарисованный на носу корабля знак «Межпланетных линий» — три шара — неаккуратно, видимо, в спешке, закрашен, а поверх нанесено через трафарет: «Воздушные силы Республики Венера». Закрашенная эмблема, зримое свидетельство мятежа, подействовала на Дона сильнее, чем даже гибель «Околоземной». «Межпланетные» были могущественны, пожалуй, не меньше правительства, и влияние имели тоже не меньшее. Кое-кто даже считал, что эта компания и есть настоящее правительство. А теперь повстанцы осмелились захватить корабли величайшего транспортного концерна и закрасить его эмблемы.

Дон ощутил на лице ледяное дыхание самой Истории. Макмастерс оказался прав: теперь Дон поверил, что ни один корабль отсюда на Марс не отправится.

Когда пришла его очередь, Дон протиснулся сквозь шлюз в салон шаттла. Стюард «Бьюкенена» все еще щеголял в форме «Межпланетных», но эмблемы компании были сорваны, а на рукавах кителя красовались нашитые шевроны. Изменилось также и отношение к пассажирам: стюард обращался с ними деловито и распорядительно, но без прежней лакейской угодливости.

Перелет был долгим и утомительным. В салоне стояла жара, как это всегда бывает при торможении в атмосфере. Лишь через час корабль «встал на крыло», и вскоре Дон и остальные пассажиры почувствовали, как сила тяжести вжимает их в кресла. Потом пилот, решив, что корпус слишком нагрелся, поднял шаттл повыше и перевел его в режим свободного падения. Такая процедура повторялась снова и снова: корабль скакал, словно пущенный по воде плоский камушек, и эти движения космической шлюпки вызывали у пассажиров ощущение неудобства и тошноту.

Дона все это мало волновало. Он снова чувствовал себя космонавтом, и его желудок больше не реагировал на ускорение и даже на невесомость. Сначала ему было интересно вновь оказаться в облаках Венеры, но потом стало скучно. Прошло немало времени, и Дон, очнувшись от дремоты, почувствовал, что движение корабля изменилось: шаттл со свистом снижался, выходя на завершающий участок полета, и пилот выводил корабль на посадку по радару. «Сайрус Бьюкенен» коснулся поверхности планеты, подпрыгнул и, сотрясаясь, помчался по воде, все замедляя движение, пока наконец не остановился. После долгой заминки корабль подтянули на буксире к причалу, стюард поднялся на ноги и объявил:

— Нью-Лондон! Республика Венера! Приготовьте документы.

8. «ЛИСИЦЫ ИМЕЮТ НОРЫ,

И ПТИЦЫ НЕБЕСНЫЕ — ГНЕЗДА» [137]

Первым делом Дон собирался отыскать отделение ИТТ и отправить оттуда радиограмму родителям. Но сразу покинуть корабль не удалось. Сначала у пассажиров проверили документы, а затем каждого подвергли личному досмотру и допросу. Прошло несколько часов, а Дон все еще сидел у дверей кабинета службы безопасности, ожидая вызова. Его непонятный статус отодвинул Дона в самый конец очереди.

Он был голоден, устал и томился от скуки; зудели руки, исколотые от кистей до плеч — так проверялся иммунитет к всевозможным инфекциям и грибковым заболеваниям, распространенным на Второй планете. Поскольку Дон жил здесь раньше, иммунитет к местным болезням у него сохранился, и это было большой удачей — в противном случае пришлось бы провести не одну неделю в карантине и сделать еще множество прививок. Дон почесывал руки и думал, а что если ему устроить скандал, но дверь наконец открылась и выкликнули его имя.

Дон вошел в кабинет. Офицер воздушных сил, сидевший за столом, просмотрел его документы.

— Дональд Харви?

— Да, сэр.

— Честно говоря, даже не знаю, что с тобой делать. Личность мы твою установили, тут особых проблем не было — просто сравнили отпечатки пальцев с теми, что были взяты у тебя, когда ты еще жил здесь. Но ты не гражданин Венеры.

— Как это — не гражданин? Здесь родилась моя мать.

— М-м-м… — Офицер побарабанил пальцами по крышке стола. — Не знаю, я не юрист. Я понимаю, что ты имеешь в виду, но ведь, когда твоя мать родилась, Республики Венера еще не существовало. Сдается мне, случай твой спорный, и прецедент по нему еще предстоит создать.

— И что мне теперь делать? — медленно спросил Дон.

— Не знаю. Я не уверен, что у тебя вообще есть законное право оставаться здесь.

— А я и не собираюсь. Я тут проездом.

— Что?

— Я здесь проездом, потому что лечу на Марс.

— Вот оно как! Я ознакомился с твоими документами и могу тебе лишь посочувствовать. Давай-ка поговорим серьезно, а?

— Я лечу на Марс, — упрямо повторил Дон.

— Да, да, конечно! А я после смерти полечу в рай. Ну, а до тех пор ты — житель Венеры, хотим мы этого или нет. Несомненно, суд со временем установит, есть ли у тебя местное гражданство. Так вот, мистер Харви, я решил вас не задерживать.