Узник Марса (сборник) - Гамильтон Эдмонд Мур (книги онлайн полные версии .txt, .fb2) 📗
— Но механизм? Каково его назначение? — спросил я.
Ученый посмотрел на механизм, подошел к нему, коснулся кнопки. Механизм издал серию щелчков.
— Это для нас! — неожиданно сказал он. — Они знают, что наши органы речи не способны к щелканью и стрекотанию, вот и создали для нас искусственный голос!
Чиновник-нептунианин, как будто поняв нас, жестом снова указал на механизм, а затем на себя и на нас, и в то же время произнес серию звуков, словно что-то объясняя. Марлин был прав: дискоид пришёл учить нас языку. Указывая на себя и двух охранников, он произносил серию из пяти щелчков, снова и снова, пока не стало очевидным, что эти щелчки представляют собой название расы Нептуна. Потом мы с Марлином научились, методом проб и ошибок, воспроизводить это слово при помощи кнопки восьмиугольного механизма. Далее следовали другие слова, по тому же принципу.
Таким образом, час за часом, этот нептунианин преподавал нам язык. Этот язык, как мы обнаружили, строился по принципу морзянки, чередованием щелчков разного тона, комбинации которых образовывали понятия. Быстро, гораздо быстрее, чем мы могли себе представить, мы научились изъясняться с помощью хитроумной машинки, хотя без нее не могли сказать на языке дискоидов ни слова. Зато, нажимая на кнопку, уже через несколько часов мы «лопотали» на ломаном нептунианском, так что наш учитель нас понимал. Час за часом и день за днем продолжались уроки, и наконец осмысленная, пусть и не очень беглая беседа стала возможна.
Тем не менее мы обнаружили, что способность говорить не дала нам ничего. Хотя мы засыпали нашего преподавателя бесчисленными вопросами, касающимися великих тайн, которые волновали нас, он не хотел отвечать ничего. Почему лежал в запустении могучий Нептун, что заставило расу дискоидов переселиться на Тритон? Зачем они пытались превратить Солнце в двойную звезду? Для чего второй силовой луч был направлен в бездну межзвездного пространства? Эти вопросы мы задавали много раз, но дискоид игнорировал их, бесстрастно пуча на нас свои стеклянные глаза.
День за днем, пока мы учили язык, сердца наши полнились отчаянием и болью. Мы ничего не могли сделать для спасения Земли. Наконец, через десяток дней, безнадежность овладела нами. Наш корабль был уничтожен, Уайтли и Рэндалл мертвы, нам не на чем было возвращаться домой, чтобы привести сюда космический флот человечества. Не многим более пятидесяти дней оставалось до катастрофы, и с каждым днем луч нептунианцев раскручивал Солнце все быстрее и быстрее.
Дважды я едва не кинулся на преподавателя и охранников, но меня удержал Марлин, который знал, что результатом такой попытки может стать только мгновенная смерть. И в те дни, по мере того как каждые десять часов Тритон обегала волна света, заставляя миллионы дискоидов перемещаться из одного полушария в другое, я начал искать смерти, полуосознанно, видя в ней избавление. Я думаю, что легче было бы перенести любые пытки, но на двадцать второй день нашего заточения события вновь начали раскручиваться.
В тот день, когда мы ждали в неизменных сумерках нашего учителя и двух его охранников, мы были удивлены: вместо него к нам пришёл другой нептунианский чиновник в сопровождении целых четырех охранников. Он не сказал нам ни слова, но жестом приказал нам выйти, и когда мы сделали это, он вручил Марлину речевое устройство. Затем под тщательным наблюдением нептуниан, которые стали предельно осторожными с нами после нашей попытки захватить цилиндр, мы двинулись в направлении огромного круглого здания — Зала Совета. Тридцать правителей нептуниан по-прежнему восседали на своих местах, безмолвные и неподвижные. Они не повернулись к нам, когда мы вошли и остановились рядом с ними, за них это сделал шар — вместилище их коллективного разума. Эта машина пристально созерцала нас своим единственным глазом, и мы знали, что то, что она видит, видит и каждый из тридцати.
Затем шар повернулся к нам речевой мембраной и заговорил — его голосом с нами говорили тридцать, слитые воедино.
— Вы два существа, захваченные в нашем мире? И вы учили наш язык, как мы приказали? — спросил шар.
Марлин нажал кнопку механизма в своих руках и ответил с помощью этой машинки.
— Мы эти двое, — сказал он.
Шар на минуту замолчал, а затем начал свой рассказ.
— Когда вы были захвачены на нашей большой планете, другие существа, без сомнения, такие же, как вы, были обнаружены в космическом аппарате, который, очевидно, использовал тот же принцип силового луча, который мы давно используем в своих космических аппаратах и для множества других целей. Этот космический аппарат был уничтожен теми, кто обнаружил его, но мы хотим знать, откуда вы пришли и каким образом вы смогли воспроизвести силовые лучи, которые мы на Нептуне, — тут он, разумеется, использовал свое название планеты, — уже давно использовали. Из анализа структуры вашего тела становится очевидным, что вы прилетели с маленькой планеты, по всей вероятности, второй или третьей от Солнца. Но почему вы прилетели сюда?
Марлин несколько секунд обдумывал ответ, а затем при помощи механизма сказал так:
— Мы с третьей от Солнца планеты. И мы пришли сюда, пересекли всю Солнечную систему, чтобы узнать, как и зачем вы пытаетесь уничтожить Солнце, и чтобы помешать вам делать это!
При этих словах Марлина меня невольно охватила гордость. Это были не только его слова, это были слова Человечества Земли, это был вызов Земли, брошенный в лицо правителям Нептуна! Это было безумно смело, я не удивился бы, если бы после этих слов нас убили на месте. Но разум нептуниан работает иначе, чем человеческий. Было очевидно, что человеческие страсти — ненависть и гнев — не имеют власти над их ледяным разумом, скорее машинным, чем живым.
— Когда вы говорите о предотвращении катастрофы, которая уничтожит ваш мир, — сказал коллективный разум дискоидов, заключенный в шаре, — вы, очевидно, не понимаете необходимость этой катастрофы, большую необходимость, которая заставила нашу расу и нас, Совет Тридцати, заняться перестройкой Солнечной системы. Мы делаем это, чтобы спасти наш собственный мир, нашу собственную расу, пусть и уничтожив другие миры и народы!
Шар на минуту умолк, тридцать предводителей нептунианской расы сконцентрировались, чтобы вновь слиться в единый разум. Марлин и я стояли у края большого кольцевидного стола, и наверняка трудно себе представить более странную сцену, чем большой круглый отсек, черные стены которого высились вокруг нас, сумерки, которые царствовали вокруг, тридцать безмолвных и неподвижных дискоидов, наших собственных охранников — дисков, вооруженных лучеметами, и большой, загадочный сферический механизм перед нами, что говорил и слушал, как живое и разумное существо, вмещая в себе слитые воедино тридцать разумов. И вот шар заговорил снова:
— Возможно, стоит сообщить вам, двум инопланетянам, какие колоссальные силы и потребности лежат в основе нашего замысла, которому вы тщетно пытались противостоять. Целесообразно, чтобы вы узнали, почему бесполезно для вас или кого-либо из вашего мира противостоять нашим планам. Наша цивилизация превосходит вас своей древностью и мощью настолько, что все ваши возможности для нас не более чем детская игра. Чтобы развеять все ваши сомнения, мы решили рассказать вам о предыстории и сути вопроса… Если ваша наука уже поняла механизм формирования планет, то вы знаете, что наша планета — старейшая в Солнечной системе. Все планеты сформировались из вещества самого Солнца. Миллиарды лет Солнце странствовало по Галактике, сближаясь иногда с другими звездами. Одна из этих звезд сблизилась с Солнцем на столь близкое расстояние, что между звездами протянулся пылающий жгут раскаленной материи. Таким образом, огромная масса материи повисла в пустоте. Когда две звезды разошлись, вокруг каждой из них вращался медленно остывающий сгусток. Часть этой массы упала обратно на Солнце. Однако другая часть, отброшенная центробежной силой, осталась вращаться в пустоте. Та же самая центробежная сила разорвала единый огненный жгут на отдельные сгустки. Каждый из этих сгустков вращался по своей орбите, пока не остыл и не сконденсировался в планету. Солнечная система формировалась постепенно. Чтобы сгусткам остыть, понадобились целые эоны. Вот так и вышло, что теперь Солнце двигалось через пространство в окружении восьми больших и множества малых раскаленных шаров. Восемь пылающих масс, остыв, постепенно стали восемью планетами с твердой корой. Внешним из этих больших огненных фрагментов и стало планетой Нептун. Он оторвался от Солнца первым и был отброшен дальше всего. Находясь дальше всех от Солнца, он остывал быстрее всего. Плотность Нептуна очень мала, вещества из которых он состоит, гораздо легче, чем вещества внутренних планет. Это тоже ускорило его остывание, так что, когда внутренние планеты еще были клокочущими шарами жидкого камня, Нептун уже имел холодную твердую кору. Так родились из раскаленной материи Нептун и его спутник — Тритон. И как только поверхность Нептуна затвердела, огромные массы воздуха и водяных паров, сгустившись, стали его атмосферой. Родился мир, пригодный для жизни. Солнце давало ему мало тепла, но тепла недр самой планеты вполне хватало. В недрах гигантской планеты стоял адский жар, благодаря чему на поверхности вода была жидкой, а воздух теплым. Тритон в те давние времена тоже имел атмосферу, согреваемую внутренним жаром… Так, Нептун, хотя и был расположен дальше всех планет от Солнца, стал обитаемой планетой раньше прочих. И поскольку там, где жизнь может возникнуть, она непременно возникает, возникла она и на Нептуне. Виды рождались, эволюционировали и вымирали. Это происходило до тех пор, пока мы, дискоиды, не развились и не стали доминирующим видом на планете. Мы, чьи тела сформировала мощная гравитация Нептуна, обладали той искрой разума, которой прочие виды были лишены. Разум помог нам вылезти из грязи, овладеть поверхностью планеты, умножиться в неимоверных количествах и постичь тайны Вселенной. Мы воздвигли огромные здания на поверхности Нептуна и прорыли колоссальные тоннели в его глубинах. Через разрывы в облачном покрове планеты мы открыли другие миры — планеты нашего Солнца и планеты иных звезд. Наши глаза привыкли к тусклому дню Нептуна, наши тела адаптированы к его силе тяжести. Это был наш мир. Тем не менее, наша численность стала столь велика, что мы начали колонизацию Тритона. И хотя ранее мы не покидали поверхности нашей планеты, мы быстро научились делать это… Решение вопроса нашлось, когда наши ученые обнаружили излучения в диапазоне волн, более длинных, чем свет и инфракрасные лучи, но более коротких, чем радио. Эти волны оказались способны оказывать громадное давление на материальные тела. Мы создали космические корабли в виде цилиндров, приводимые в движение силовыми лучами. Эти аппараты были построены и испытаны, и так как они работали отлично, мы построили огромный космический флот, достаточно большой, чтобы вывезти все многомиллионные излишки населения на Тритон. И миллионы колонистов отправились в путь. Они обнаружили, как наши предварительные наблюдения и показывали нам раньше, что Тритон имел хорошую атмосферу и что он кишел уже многими формами жизни, некоторые из которых были ужасны или гротескны, но разумных среди них не было. С помощью оружия, использующего все те же силовые лучи, которые в концентрированной форме способны резать, проламывать и рубить все что угодно, наши колонисты уничтожили все местные формы жизни и принялись за постройку городов по образцу городов Нептуна. Они обнаружили, что Тритон идеально пригодный для жизни мир, если не считать двух вещей. Первым затруднением оказалась малая сила тяжести. Они решили эту проблему путем присоединения к конечностям небольших и малозаметных дисков-утяжелителей из чрезвычайно тяжелого металла, который мы получили путем искусственного уплотнения атомных ядер без электронов. Эти диски увеличили их вес до такой степени, что они могли двигаться свободно и удобно на Тритоне, как на Нептуне. Другой проблемой, с которой они столкнулись на Тритоне, был тот факт, что спутник был всегда обращен к Солнцу одной стороной. Действительно, его вращение вокруг своей оси было достаточно, чтобы компенсировать его движение вокруг Нептуна и Нептуна вокруг Солнца. Общая сумма его движений была такова, что на одной стороне царил вечный день, а на другой стороне никогда не кончалась ночь. Даже когда Тритон был позади Нептуна, из-за наклона плоскости орбиты Тритон оставался освещен Солнцем, лучи которого лишь слегка ослаблялись прохождением сквозь верхние слои атмосферы Нептуна. Колонисты, привыкшие к регулярному чередованию дня и ночи, решили эту проблему, провода ночь в одном полушарии, а день в другом. Таким образом, они преодолели все неудобства, с которыми столкнулись на Тритоне, и поэтому Тритон стал уменьшенной копией Нептуна. Цивилизация Нептуна и его спутника, казалось, в безопасности. Это был Золотой Век — великая цивилизация, процветавшая тогда, когда на прочих планетах Солнечной системы лишь начала зарождаться жизнь. Нам ничего не стоило построить огромный флот цилиндров и покорить все миры Солнечной системы. Но у нас не возникло такого желания. С помощью наших приборов мы изучили эти миры и, не найдя там ничего интересного, предпочли покой и безопасность своих двух миров… Бесчисленные эпохи мы наслаждались миром и безопасностью, пока над нами не нависла великая угроза, которую мы давно предвидели, но считали делом крайне отдаленного будущего и потому игнорировали. Но теперь она стала явной и близкой. И этой угрозой было не что иное, как гибель всех форм жизни на Нептуне и Тритоне из-за постоянного охлаждения. Недра любой планеты постепенно охлаждаются. И недра наших миров остыли. Их жар, согревавший наши воздух и воды, угас. На Нептуне и Тритоне с каждым годом становилось все холоднее и холоднее. Было лишь вопросом времени наступление той страшной поры, когда поверхность наших миров превратится в ледяную пустыню, совершенно непригодную для жизни. И если внутренние миры согреты Солнцем, то мы находимся от него столь далеко, что остывание наших недр означает для нас безусловный и неизбежный конец!.. Стало очевидно, что необходим некий план, нужно разработать способ, как предотвратить нашу гибель. Вначале мы решили заключить наши миры в оболочку, предотвращающую потери тепла. Это была грандиозная задача, она потребовала труда всей расы на протяжении огромного времени. Мы создали огромные заводы, на которых непрерывно производились гигантские листы нужного нам сплава, и они, в свою очередь, соединялись вместе, чтобы создать крышу Нептуна. Было решено, что великая крыша, которая укроет Нептун, не будет иметь опор. Гигантская оболочка, имея сферическую форму, должна была свободно плавать вокруг планеты: поскольку в любой точке сила притяжения к Нептуну была равна, оболочка не должна была упасть. Оставалось лишь скомпенсировать гравитационные влияния Солнца и других планет, которые могли нарушить равновесие конструкции. Мы скомпенсировали их автоматическими излучателями силового луча, при необходимости мгновенно создающими невидимые опоры! Металлические пластины, которые соединялись вместе, чтобы создать огромную сферическую оболочку, должны были противостоять чудовищным напряжениям, и они специально подвергались процессам кристаллизации, которые дали им уникальные свойства. Они наделялись способностью свободно пропускать тепло и свет снаружи, оставаясь непрозрачными изнутри. Таким образом, животворное излучение Солнца свободно проникало на Нептун сквозь прозрачную оболочку. Тепловое же излучение самой планеты удерживалось внутри, планета стала гигантским парником. Таким образом, свет и тепло не были потеряны и день Нептуна не потемнел. Но тепловые потери планеты снизились до минимума… Оболочка была снабжена автоматически открывающимися и закрывающимися отверстиями, сквозь которые наши космические корабли могли покидать планету, и возвращаться на нее. Такая же оболочка, только меньшего размера, была возведена вокруг Тритона. Охлаждение наших миров значительно замедлилось. Казалось, угроза устранена. Новые города были построены на Нептуне и Тритоне, города-лабиринты из зданий без крыш. Новые методы были обнаружены для производства продовольствия, мы научились с помощью электрической и химической стимуляции ускорять развитие растений в невероятном темпе, снабжая пищей наше многомиллиардное население. Таким образом, мы, нептунианцы, заключив наши миры в металлические футляры, преодолели колоссальную опасность, что угрожала нам, и могли продолжать жить безопасно на Нептуне и его спутнике еще много эпох!..
