Хроники тысячи миров (сборник) - Мартин Джордж Р.Р. (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗

И ее тело отдалось мне так же, как душа. Я овладел ею, наши тела соединились, наши души слились, мы были так близки, как только могут быть близки люди. Я чувствовал, как огромной волшебной волной меня захлестывает наслаждение, мое наслаждение, Лиино наслаждение, слившиеся воедино, и на гребне этой волны я готов был плыть в вечность, но вдали уже маячила суша. И волна разбилась об этот берег, мы кончили вместе, и на миг, на краткий, мимолетный миг я не мог отличить ее оргазм от моего.

Но потом все прошло. Мы лежали на кровати, прижавшись друг к другу. В свете звезд. Но это была не кровать. Мы лежали на берегу, на плоском темном берегу, и над нами не было звезд. В голову мне закралась мысль, странная мысль, не моя мысль, Лиина мысль. «Мы лежим на равнине», – думала она, и я знал, что она права. Волны, принесшие нас сюда, отхлынули. И повсюду вокруг нас лишь плоское безбрежное пространство, окутанное тьмой, а на горизонте – смутные зловещие тени. «Мы одни на темной равнине», – думала Лия. И внезапно я понял, что это за тени и какое стихотворение она читала, когда я вошел [5].

Мы заснули.

Я проснулся.

В комнате было темно. Лия лежала, свернувшись калачиком на краю кровати, и спала. Уже поздно, почти рассвет, подумал я. Не очень уверенно подумал. Мной овладело беспокойство.

Я встал и бесшумно оделся. Мне надо было прогуляться, подумать, решить, что делать. Но куда пойти?

У меня в кармане лежал ключ. Я задел его, надевая пиджак, и вспомнил. Ключ от кабинета Валкареньи. В это время суток кабинет заперт, там никого нет. А открывающийся оттуда вид поможет мне думать.

Я вышел, отыскал лифт и полетел вверх, вверх, вверх – под самую крышу, на стальную вершину Башни, которую выстроил человек, чтобы бросить вызов шкинам. В кабинете не горел свет, во мраке вырисовывались темные очертания мебели. Светили только звезды. Шки расположена ближе к центру галактики, чем Старая Земля или Бальдур. Звезды, как огненный купол, горят на ночном небе. Некоторые – совсем близко, они пылают в грозной тьме подобно красным и сине-белым фонарям. Все стены в кабинете Валкареньи были стеклянными. Я подошел к одной из стен и выглянул. Я не думал. Только чувствовал. Я чувствовал себя одиноким, заброшенным и ничтожным.

Сзади кто-то тихо окликнул меня. Я едва расслышал.

Я отвернулся от окна, сквозь дальние стены мне светили другие звезды. В одном из низких кресел скрытая темнотой сидела Лори Блэкберн.

– Привет, – сказал я. – Я не хотел вам мешать. Я думал, здесь никого нет.

Она улыбнулась. Сияющая улыбка на сияющем лице, но в этой улыбке не хватало веселья. Ее волосы крупными пепельными волнами падали ниже плеч, она была одета во что-то длинное и прозрачное. Сквозь складки платья я видел нежные изгибы ее тела, она не стремилась их скрыть.

– Я часто прихожу сюда, – сказала Лори. – Обычно ночью. Когда Дино спит. Здесь хорошо думать.

– Да, – улыбаясь, согласился я. – Я тоже так считаю.

– Замечательные звезды, правда?

– Да.

– Да, замечательные. Я… – Она заколебалась. Потом встала и подошла ко мне. – Вы любите Лию?

Обухом по голове. Как раз вовремя. Но я был готов. Я все еще проигрывал в уме наш разговор с Лией.

– Да, – ответил я. – Очень люблю. Почему вы спрашиваете?

Она стояла рядом, смотрела мне в лицо и в то же время куда-то мимо меня, на звезды.

– Не знаю. Иногда мне становится интересно, что такое любовь. Знаете, я люблю Дино. Он тут всего два месяца, так что мы знакомы недавно. Но я его уже люблю. Он не похож на моих прежних друзей. Он добрый, внимательный и все делает хорошо. За что ни возьмется, все получается. И без усилий. Он так легко побеждает. Он очень верит в себя, и это меня привлекает. Он дал мне все, о чем я мечтала, абсолютно все.

Я стал читать ее чувства, ощутил ее любовь и тревогу и догадался.

– Кроме себя, – сказал я.

Лори изумленно посмотрела на меня. Потом улыбнулась.

– Я забыла. Вы же Одаренный. Конечно, вы знаете. Вы правы. Не знаю, что меня тревожит, но я встревожена. Видите ли, Дино – само совершенство. Я ему рассказала… ну все. О себе, о своей жизни. Он меня слушал и все понимал. Он всегда отзывчив; когда он мне нужен, он всегда со мной. Но…

– Это игра в одни ворота, – закончил я. Это было утверждение, не вопрос. Я знал.

Она зевнула.

– Он не то чтобы скрывает что-то. Нет. Если я спрошу, он ответит на любой вопрос. Но его ответы ничего не значат. Я спрашиваю его, чего он боится; он отвечает: ничего – и заставляет меня поверить. Он очень благоразумный, очень спокойный. Он никогда не сердится, никогда не сердился. Я его спрашивала. Он никогда не испытывал боли, по крайней мере он так говорит. Я имею в виду душевную боль. Но он понимает меня, когда я рассказываю о своей жизни. Однажды он сказал, что самый большой его недостаток – лень. Но я знаю, что он совсем не ленивый. Может, он и вправду само совершенство? Он говорит, что всегда уверен в себе, так как знает, какой он молодец, но при этом улыбается, и я даже не могу обвинить его в самонадеянности. Он говорит, что верит в Бога, но это никак не проявляется. Если завести с ним серьезный разговор, он терпеливо выслушает, или начнет шутить, или переведет разговор на другую тему. Он говорит, что любит меня, но…

Я кивнул. Я знал, что сейчас последует.

Так и было. Она умоляюще посмотрела на меня.

– Вы Одаренной, – сказала она. – Вы ведь читали его чувства, вы знаете. Скажите мне. Пожалуйста, скажите мне.

Я читал ее чувства. Я видел, как ей хочется знать, как она волнуется и боится, как она любит. Я не мог лгать ей. Но было жестоко сказать ей всю правду.

– Я читал его чувства, – проговорил я медленно. Осторожно. Взвешивая слова, как ювелир драгоценные камни. – И ваши, ваши тоже. Я понял, что вы его любите, еще в первый вечер, когда мы вместе обедали.

– А Дино?

Слова застряли у меня в горле.

– Лия однажды сказала, что он странный. Я довольно легко читаю его чувства, лежащие на поверхности. А за этим ничего не видно. Он очень замкнут, отгораживается от всех стеной. Он, как видно, чувствует только то, что позволяет себе чувствовать. Я ощущал его уверенность в себе, его удовольствие. И даже беспокойство, но настоящий страх – никогда. Он очень нежно относится к вам, очень покровительственно. Ему нравится покровительствовать.

– И все? – С надеждой. И болью.

– Боюсь, что все. Он отгородился ото всех, Лори. Он ни в ком не нуждается, ни в ком. Если в нем и есть любовь, она за непреодолимой стеной, он прячет ее. Я не могу ее нащупать. Он много думает о вас, Лори. Но любовь… ну, это другое. Она сильнее и менее рассудительна, и она захлестывает волной. А у Дино не так. По крайней мере насколько я могу судить.

– Он прячется, – сказала Лори. – Он прячется от меня. Я перед ним раскрылась, открыла ему все. А он – нет. Я всегда боялась. Даже когда он был рядом, я временами чувствовала, что он не со мной…

Она вздохнула. Я ощущал ее отчаяние, ее мучительное одиночество. Я не знал, что делать.

– Если вам хочется плакать, плачьте, – по-дурацки сказал я. – Иногда это помогает. Я знаю. В свое время я много плакал.

Она не заплакала. Она посмотрела на меня и тихо засмеялась.

– Нет, – ответила она. – Я не могу. Дино научил меня никогда не плакать. Он говорит, что слезы ничего не решают.

Грустная философия. Возможно, слезы ничего не решают, но они даны человеку природой. Я хотел ей это сказать, но лишь улыбнулся.

Лори улыбнулась в ответ и гордо вскинула голову.

– Вы плачете, – вдруг со странным восторгом сказала она. – Это чудесно. Дино никогда не проявлял ко мне такого участия. Спасибо, Роб. Спасибо.

Лори встала на цыпочки и выжидающе посмотрела на меня. Я знал, чего она ждет. Я обнял ее и поцеловал, а она приникла ко мне всем телом. И все время я думал о Лии, говоря себе, что она не против, что она будет гордиться мной, что она поймет.