Румбы фантастики. 1988 год. Том I - Бачило Александр Геннадьевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
— А ведь когда-то с такими крикунами поступали просто, — сказал он задумчиво, с непонятными интонациями. — Итак, Генерал, вы оценили ситуацию?
— Что это за вертолет с телеоператорами? — отчеканил Генерал.
— Шел напролом и не подчинился троекратному предупреждению и требованиям изменить курс, — пожал плечами Икар. — Соответствующим образом проинструктированные пилоты…
— Почему вы не сообщили?
— Просто-напросто не успел.
— Что с людьми?
— Мне еще не докладывали. Знаю только, что вертолет загорелся еще в воздухе. Вы сами сказали мне, что полной гарантии безопасности людей нет, но тем не менее следует применить оружие…
— Что?
— Вы, — сказал Икар. — Я расценил ваши слова как приказ, обязывающий моих летчиков проявлять решительность и жесткость по отношению к объектам, появляющимся в воздушном пространстве блокированного района.
Он говорил гладко, совершенно бесстрастно, и насмешки в глазах не было, но Генерал все же улавливал иронию в голосе.
— Мой приказ?
— Ваш приказ, — Икар не отводил взгляда. — Я военный человек. Генерал, я исполняю приказы, и у меня нет ни права, ни желания искать в них какие-то подтексты.
— Я не приказывал вам сбить вертолет.
— Однако приказали сбить «Мираж». Кстати, он сбит. — Икар покривил губы. — С максимальной деликатностью, как вы и приказывали. Мои пилоты видели, как раскрылись два парашюта. Дальнейшее — дело ваших наземных групп. Право, мне очень жаль, что так получилось с вертолетом, но существует критическая ситуация, и существует отданный мне приказ.
— Икар, — сказал Генерал. — А что, если бы вы получили приказ нанести удар по целям за пределами страны?
— А вы? — Икар впервые откровенно улыбнулся, и Генерал понял, что чувствует не злость, а страх — перед этим невозмутимым и холодным взглядом, направленным словно поверх вороненого ствола. Холод поднимался все выше, охватывал сердце, и Генерал подумал, что он, кажется, вовсе не знал людей из своего ближайшего окружения.
— И все же?
— Все же? — повторил Икар. — Мне часто приходит в голову, что человечество совершило огромную глупость, повсеместно уничтожив армии. Испокон веков армия служила надежным средством борьбы против беспорядка, хаоса. Не волнуйтесь так из-за этого вертолета, право. Нужно торопиться, пока нам не посыпались на голову дивизии ООН. Если позволите, довольно о вертолете, перейдем к более важным вопросам. Этот болтун, — Икар мотнул головой в сторону телевизора, — не способен, я считаю, причинить нам особые неудобства. Премьер придумает что-нибудь, оттянет на завтра чрезвычайную сессию парламента, если оппозиция добьется ее созыва. Тем временем мы успеем покончить с последним «мобилем». Премьеру еще не надоело быть премьером, и он понимает, что эта история…
— Икар!
— Ах, простите, я употребил неподходящий эпитет, — сказал Икар. — Я совсем забыл, что мы героически противостоим инопланетной агрессии. Генерал, а вам не приходило в голову, что эта тварь может оказаться всего-навсего взбесившейся мартышкой, удравшей из какого-нибудь галактического зверинца и кусающей встречных-поперечных? Очень уж не похоже все ни на серьезную агрессию, ни на разведку боем, право…
— Икар, — глядя в стол, сказал Генерал. — Я решил отстранить вас от дальнейшего участия в операции. Разбором ваших действий мы займемся после ее завершения.
— Ну да, конечно. (Генерал отметил, что Икар ничуть не удивлен.) Я ожидал чего-то в этом роде. Надеюсь, я не арестован?
— Нет. Вы просто отстранены.
— Это уже легче. Хотя… Меня никогда в жизни не арестовывали, было бы даже интересно.
— Убирайтесь, — сказал Генерал.
— Даже так? Что ж, не стану вступать в пререкания со старшим по званию. Честь имею…
Он встал и зашагал к двери. Уже распахнув ее, вновь закрыл и обернулся:
— Генерал, ради бога, простите за ма-аленькую парфянскую стрелу. В своих мыслях о себе как о спасителе человечества вы дошли уже до будущего монумента в вашу честь? Или пока нет? Ответ меня, признаться, абсолютно не интересует. И еще. Вам сейчас принесут очередное донесение — я как раз проходил мимо дежурного, направляясь к вам… Полицейским патрулем в блокированном районе при попытке к бегству был застрелен подозрительный тип. При обыске найдены документы. Это ксенолог из научных учреждений ООН. Разумеется, во всем следует винить капрала, с перепугу открывшего стрельбу…
И дверь захлопнулась за ним. Генерал с застывшим лицом слепо шарил руками по столу. Пальцы нащупали авторучку. Авторучка хрустнула и переломилась пополам, платиновое перо вонзилось в мякоть большого пальца, но Генерал не почувствовал боли. Швырнул обломки под стол, в корзину.
Присутствие в блокированном районе ксенолога неопровержимо свидетельствовало: в ООН известно о Пришельце…
Что-то рушилось, большое, казавшееся дотоле незыблемым, земля уходила из-под ног. Он поймал себя на том, что не доверяет сейчас никому, за исключением Полковника — на того была вся надежда.
Только тут он заметил, что его ладонь оставляет на бумагах пятна крови.
Фургон несся по черной автостраде. Эвридика была за рулем, Ясень сидел у радара, и только Полковнику не нашлось никакого дела, так что оставалось швырять окурки в окно и просто думать от скуки.
Полковник украдкой покосился на Эвридику и подумал: что с ней станется, если «мобиль» нанесет удар? А что станется со мной? Что у меня в мозгу, какая мина, и как она может взорваться? Я прекрасно знаю свой мозг… или только думаю, что знаю? Неужели какое-то из воспоминаний, что-то из прожитого способно… Наверняка те трое тоже гадали так, интересно, оказались они в состоянии удивиться тому, что им открылось? Он вспомнил последний взгляд Гамлета и зябко поежился.
Снова, в которой уж раз, его охватило странное, пугающее чуточку и в итоге неприятное ощущение — казалось, он стоит на месте, а жизнь проносится мимо, как скорый поезд (что за банальное сравнение, господи!), ослепляя вспышками солнечных зайчиков, пляшущих на стеклах, без надежды оставляя на обочине, отчуждая.
Не было никаких оснований, чтобы думать так. У него была работа, нравившаяся ему, требующая массу энергии и времени. У него были друзья, женщины, увлечения, развлечения, хобби, пытливые метания духа, радости и горести. Почему же тогда все чаще и чаще приходило ощущение зряшности, отстраненности от всей остальной Вселенной? Неужели виной всему один старый разговор?
— Может быть, помедленнее, Эвридика? — спросил он.
— А зачем? — Господи, снова этот отсвет безумия в синих глазищах! — Какая разница? И вообще, мне пора бы переменить псевдоним. Я. — Надежда, Надежда на успех, шестеро уже легли, остались только мы, и нам пора иметь свою Надежду…
Опять на нее накатывает, безнадежно подумал Полковник, я уже не раз говорил Генералу, что пора от нее избавиться…
Нам осталось тринадцать часов, подумал он. А скоро начнет темнеть, и как минимум шесть часов пропадут впустую — ночной бой с этой тварью вести невозможно. Почему Генерал не пошел на широкомасштабную операцию, на облаву? Почему не предупреждено население? Почему никто не информировал ООН? Будь на месте Генерала кто-нибудь другой, у Полковника неминуемо возникли бы определенные подозрения, но он не мог думать о Генерале плохо. Наверное, какие-нибудь высшие соображения. Операция не столь уж неудачна — три четверти сил противника уничтожено, треть участников операции осталась в живых…
А воспоминания надоедливо лезут в голову, и никак от них не избавиться.
Не получилось никакого разговора, вспомнил Полковник. Сеялся почти неощутимый противный дождь, мы стояли под этим дурацким навесом, зеленели влажные сосны, пригородного автобуса все не было, и она ждала, когда начну я, а я ждал, когда начнет она, и постепенно ожидание превратилось в обыкновенное молчание, нелепое и бесплодное. Скорее всего, один из нас обязательно решился бы начать, но подошел автобус, и он был набит битком, и уж в автобусе никак нельзя было вести этот разговор, а завтра нужно было улетать, а ей нужно было уезжать, так и не поговорили откровенно…
