Искатель. 1969. Выпуск №5 - Константинов Лев Константинович "Корнешов" (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
— Что за странная игра? — негромко спросил Борг.
Андра пожала плечами.
— Это вовсе не игра. Я слышала, он объяснял ребятам свою новую идею. По-моему, никто не понял. И уж тем более я…
Я смотрел на Феликса со сложным ощущением, разбираться в котором не хотелось. «Добрались-таки до твоей знаменитой шевелюры, — подумал я. — В древней легенде остригли Самсона, и он потерял свою силу. Но ты-то не библейский богатырь с тяжелой палицей. Ты математик XXI века, твоя палица — формулы, отвергающие обычные представления о глубинной сути вещей. Ты пишешь невиданные уравнения на пыльном экране визора. Впрочем, вряд ли теперь у тебя дома пыль и запустение. Теперь там все блистает чистотой, вещи, нужные для быта, лежат на своих местах, а ненужные выброшены, и по вечерам ярко и гостеприимно освещены окна…
Конечно же, так надо. Надо беречь таких, как ты. Потому что, хотя твоя мысль и проникла в недоступные для простых смертных области, оболочка у тебя такая же, как у простых смертных. Те же обычные человеческие потребности и желания. Надо беречь, я понимаю… Я-то сам управлюсь с жизнью, я ведь сильный… Давай, Феликс, скачи резвее по теннисному корту, отбивай мячи, которых не существует…»
Я спохватился, но было поздно: Феликс резко повернулся к нам с недовольной гримасой человека, которому очень помешали. Наши взгляды встретились. Он отступил было назад, на его лице обозначилось выражение растерянности..
— Извини, что помешали, — раздался спокойный голос Борга. — Но рабочий день давно кончился, пора и отдохнуть.
— И поесть, — добавила Андра. — Опять ты не пришел к обеду.
— А который час? — спросил Феликс. Таким же тоном он мог бы спросить, которое столетие.
Он, сутулясь, направился к лестнице, и, как только вышел за пределы следящей системы, цифры на табло погасли.
Поднявшись по ступенькам, он поздоровался с нами. Мы оба избегали смотреть друг на друга. Андра живо извлекла из сумки пакеты с едой.
— Может, пойдем домой? — нерешительно предложил Феликс. — А то здесь как-то…
— Поешь, поешь, — Андра сунула ему в руку закусочный брикет, а в другую стаканчик. — А то, пока дойдешь до дому, тебя кто-нибудь перехватит, и будешь ходить до вечера голодный.
Она налила в стаканчик кофе.
— Кормишь ты его, как погляжу, хорошо, — сказал Борг, усмехаясь. — С чего же он такой худой? Не в коня корм?
— Именно, — подтвердила Андра, озабоченно следя, чтобы кофе не пролился на костюм Феликса. — Осторожно! — воскликнула она.
Коричневое пятно медленно расползалось по белой рубашке Феликса. Андра сокрушенно вздохнула.
Борг, в темно-вишневом халате и домашних туфлях, сидел в кресле и читал газету. Газеты валялись и вокруг кресла. На столике перед ним стояла початая бутылка красного вина и поднос с едой.
— Садись, — сказал он. — Я ждал тебя. Ешь, пей и читай.
Я спросил:
— Ты решил взять отпуск, старший?
— А что? — ответил он вопросом на вопрос. — Халат обязательно ассоциируется с отпуском? — Он отпил из стакана. — Зря пренебрегаешь газетами, пилот. Прочти хотя бы, как комментируют твое выступление на Совете.
Я развернул газету, нашел отчет о вчерашнем заседании Совета.
«Мы привыкли к резкому тону выступлений Улисса Дружинина, — побежали строчки отчета. — Вспомним, как несколько лет назад, после памятного его полета, он яростно упрекал Совет в чрезмерной осторожности и нетерпеливо требовал принять безотложно максимальную программу выхода в Большой космос. Вспомним его статьи на ту же тему. Вчера же перед Советом предстал другой Дружинин. Его речь была на редкость спокойной, правда, с ощутимым налетом горечи…»
Далее шел полный текст моего выступления, уместившийся на половине газетного столбца.
«Скажу в заключение: есть два звездолета и есть добровольцы. Необходима по крайней мере разведка. Здесь говорили о недопустимости возможных жертв. Но разведка есть разведка, она всегда связана с риском. Рано или поздно человечество выйдет в Большой космос».
Я пробежал свою речь. Не знаю, как там с «ощутимым налетом горечи», но свои мысли мне удалось выразить. Никогда в жизни я не произносил лучшей речи. И уж наверное, никогда не произнесу. Часть членов Совета поддержала мое выступление. Но Греков взял слово и разгромил меня в прах. Говорил он все то же: никто и никогда не принимал бесповоротных решений, запрещающих выход далеко за пределы Системы, — просто не настало время для таких прямых связей с другими планетными системами и нет необходимости рисковать людьми; перспективное планирование должно опираться на реальные возможности…
Так-то, пилот Дружинин.
Двумя чашками крепкого кофе я завершил свой завтрак. Несколько осоловев от необычно плотной еды, я сидел в кресле против Борга, и в голове вертелась немудрящая, но почему-то запавшая в память песенка: «И снова гудят корабли у причала: начни все сначала, начни все сначала…»
«Какое прекрасное было начало, — подумал я. — Мы с Робином пронеслись сквозь время, как призраки. Да, черт побери, как призраки. Мы доказали, что прорыв в Большой космос возможен. Как счастлив я был тогда, как молод и счастлив, и уверен, что новая космическая эра настает, вот она, совсем близко, распахни только дверь…»
И все рухнуло. Анатолий Греков на этот раз добился большинства. «Ввиду серьезных сомнений в безопасности полета в хроноквантовом режиме отложить разведывательный выход с экипажем на борту за пределы Системы».
— Старший, — сказал я, — разве недостаточно было опыта нашего полета? Как ты сам теперь оцениваешь вероятность опасности?
Борг посмотрел на меня долгим взглядом.
— Риск, конечно, есть, — ответил он неопределенно.
— Но риск есть и в обычном межпланетном рейсе…
Мне вдруг расхотелось говорить об этом. Что толку? Ясно ведь сказано: «Ввиду серьезных сомнений…»
— Ты куда-то исчез вчера после заключительного заседания, — сказал Борг, — а тебя разыскивал Самарин. Нехорошо это — выключать видео.
— Я смотрел кино, потому и выключил.
— Он вызывал тебя до позднего вечера.
— Я смотрел четыре фильма подряд и вернулся около часа ночи. Сейчас вызову его, мне тоже надо…
— Не трудись. Самарин, наверно, уже подлетает к Луне.
— Жаль, не успел…
Борг отхлебнул из стакана. «Какой-то он странный сегодня, — подумал я, — никуда не торопится, ничего не вертит в руках».
— Он сидел у меня весь вечер, — сказал Борг. — Славно мы с ним поговорили… Между прочим, в ближайшие две недели оба корабля будут испытаны и войдут в строй действующих. Они будут выполнять спецрейсы — разумеется, в пределах Системы и на обычном плазменном ходу. Самарин просил передать, чтобы ты был готов принять один из них.
— Спасибо.
Борг посмотрел на меня, испытующе как-то посмотрел.
— Хроноквантовый двигатель будет отключен от питания и запломбирован.
Несколько секунд мы сидели молча, уставившись друг на Друга.
— Это тоже Самарин просил передать? — спросил я.
— Нет. Это я от себя.
Распломбировать двигатель и подключить питание — дело нехитрое. Надо только хорошо знать, что к чему. Схему я знал хорошо. Недаром столько времени лазал по кораблю.
— Нет. — Я покачал головой. — Нет, старший. Сколько раз в жизни я выходил из графика — весь космофлот знает. Хватит. Я стал взрослым, старший. Я не хочу выходить из графика…
Борг опять потянулся к стакану.
— Н-ну что ж, — сказал он медленно, — Выходить из графика, конечно, не следует.
Как ни оттягивай решительный разговор, а все равно он настанет, Сразу по прилете на Луну я направился в кабинет Самарина. Разговор с начальником космофлота был долгим и трудным. Он выключил аппараты связи и попросил дежурного диспетчера докладывать лишь сверхсрочную информацию. Он убеждал меня не уходить из космофлота: предстоят интересные спецрейсы, надо доставить на околомарсианскую орбиту крупную гелиостанцию, затевается строительство поселка на Титане, и он, Самарин, предполагает использовать для этих рейсов оба новых корабля — для них это будет отличное задание, — и уже подготовлен приказ о моем назначении командиром одного из них.
