Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса - Дозуа Гарднер (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Лицо молодого человека оставалось каменным.
– Это побочный эффект законов, по которым работает Вселенная. Нельзя сотворить Вселенную, какой мы ее знаем, чтобы при этом в ней не было черных дыр. Ученые предсказали их существование задолго до того, как была обнаружена хотя бы одна.
– Ты зря тратишь свое время.
Старик сделал жест в сторону экрана:
– Вообще говоря, это не совсем черная дыра. Но они предсказали и это тоже.
– Ты думаешь меня запугать этой игрой?
– Я не пытаюсь тебя запугать.
– Нет никакого резона казнить меня таким способом. Ты и себя убиваешь. А у тебя, должно быть, семья.
– Была. Две дочери.
– Ты можешь изменить курс.
– Нет.
– Этот корабль стоит денег. Даже твоя жизнь может чего-то стоить, если не для тебя, то, по крайней мере, для тех, кто тебя послал. Зачем же приносить в жертву сразу и человека, и корабль, чтобы убить одного врага?
– Я был когда-то математиком. Потом твоя война сделала математиков солдатами. Есть переменные, которые тебе непонятны.
Старик снова показал на экран. Его голос сделался вкрадчивым:
– Она прекрасна, разве нет?
Молодой человек игнорировал его.
– Или, может быть, на корабле есть спасательная шлюпка, – продолжил юноша. – Возможно, тебе удастся спастись, а я погибну. Но при таком раскладе вы все еще теряете корабль.
– Я не смогу сбежать. Линия, по которой мы движемся, неразрушима. Даже сейчас гравитация тянет нас внутрь. Когда мы достигнем радиуса Шварцшильда, то ускоримся почти до скорости света. У нас одна судьба. У тебя и у меня.
– Я не верю тебе.
Старик пожал плечами.
– Тебе и не нужно верить. Ты просто должен сделать выбор.
– Эти слова не имеют смысла.
– Почему ты так думаешь?
– Заткнись!!! Я не хочу больше слушать бредни безбожного татхуна!
– Почему ты назвал меня безбожником?
– Потому что, если бы ты верил в Господа, ты бы не совершил такого.
– Ты ошибаешься, – сказал старик, – я верю в Бога.
– Тогда ты будешь наказан за свои грехи.
– Нет, не буду, – сказал старик.
Прошло еще несколько часов, и черная дыра заполнила весь экран. Звезды вокруг ее края растягивались и мерцали, истерзанный небосвод складывался в новую конфигурацию.
Юноша сидел в молчании.
Старик проверил показания приборов:
– Мы пересечем радиус Шварцшильда через шесть минут.
– И мы умрем?
– Ничего столь простого с нами не случится.
– Ты говоришь загадками.
Старый математик поднял скальпель и приставил палец к кончику лезвия.
– То, что случится, когда мы пересечем этот радиус, будет не противоположностью бытия, но его инверсией.
– Что это означает?
– Ага, ты стал задавать вопросы. Назови мне имя, и я отвечу на любой твой вопрос.
– Почему я должен называть тебе имена? Чтобы те, кто их носят, оказались в таких же оковах?
Старик покачал головой:
– Ты упрям, я это вижу. Так что я тебе сделаю маленькую поблажку. Радиус Шварцшильда определяет самую близкую к сердцевине дыры орбиту, внутри которой все объекты не могут вырваться наружу – и даже коммуникационные сигналы. Это важно для тебя, потому что, когда мы окажемся внутри радиуса Шварцшильда, задавать тебе вопросы станет бессмысленно, поскольку я не смогу передать полученную информацию. После этого ты будешь для меня бесполезен.
– Ты сказал, что мы все еще будем живы, когда пересечем эту границу?
– Для большинства черных дыр это не так – нас бы уже давно разорвало на части, задолго до того, как мы могли бы ее достичь. Но это совсем особенная дыра – сверхмассивная и старая, как само время. Для объекта таких размеров воздействие приливных сил сказывается в меньшей степени.
Изображение на экране сдвинулось. Звезды, словно в замедленной съемке, уплыли за границу круга тьмы. Чернота заполонила всю нижнюю часть экрана.
– Черная дыра – это двумерный объект. Нет границы, которую мы могли бы перейти. Нет входа, куда мы могли бы войти. На самом деле ничто не может в нее упасть. На горизонте событий математика времени и пространства становится обращенной.
– О чем это ты?
– Для удаленного наблюдателя падающие объекты будут приближаться к горизонту событий бесконечно долго, но с течением времени всего лишь возрастет их красное смещение.
– Снова загадки. Зачем ты это делаешь? Почему бы просто не убить меня?
– Телескопы отслеживают наше падение. Они все записывают.
– Зачем?
– Это предупреждение.
– Пропаганда, ты хочешь сказать.
– Чтобы другие увидели, что может с ними случиться.
– Мы не боимся смерти. Награда ждет нас в посмертии.
Старик потряс головой:
– Наша скорость будет возрастать, а время – замедляться. Камеры покажут сторонним наблюдателям, что мы никогда не достигнем черной дыры. Мы никогда не переступим ее порога.
Юноша был явно в замешательстве:
– Ты все еще не понимаешь. Нет там линии, за которой мы умрем. Там время просто перестанет существовать. Там Вселенная сожмется в точку, все виды энергии истощатся, остановится движение всей материи, навеки вмороженной в этот последний математический барьер. Ты никогда не получишь своего воздаяния, потому что ты никогда не умрешь.
Лицо молодого человека побелело как мел, а затем его глаза расширились.
– Ты не боишься стать мучеником. – Математик сделал жест в направлении видового экрана. – Так, может, хоть это тебя проймет.
Корабль подлетал все ближе. Звездный ручеек разливался по краю зиявшей в пространстве раны.
Старик положил руку на плечо юноши и приставил скальпель к горлу молодого человека.
– Скажи мне имена, и это закончится быстро, пока у тебя еще есть время. Мне нужны имена – прежде чем мы пересечем горизонт.
– Так вот что ты предлагаешь?
Старик кивнул:
– Смерть.
– Что ты сделал, чтобы тебя послали с такой миссией?
– Я доброволец.
– Зачем тебе это?
– Я устал. Мой разум одряхлел. Я слишком долго пробыл на этой войне.
– Но ты сказал, что веруешь в Господа. Ты тоже не получишь посмертного воздаяния.
Старик позволил себе улыбнуться в последний раз:
– Моя посмертная участь могла быть не столь приятной, как твоя.
– Откуда ты знаешь, что все это правда? То, что ты говорил. Про время. Как ты можешь быть уверен?
– Я видел снимки с телескопов. Предыдущие корабли разбросаны по горизонту событий, как жемчужины, уловленные в сети асимпотики. Они все еще там. Они всегда будут там.
– Но как ты можешь знать, что это правда? Это может быть еще одна разновидность пропаганды. Ложь. Может быть, на самом деле все это работает не так.
– Это не имеет значения. Важно то, что корабль останется здесь до конца времен, как предупреждение для всех, кто взглянет сюда. Наши с тобой цивилизации как пришли, так и уйдут, а мы все еще будем видны. Мы будем падать вечно.
– Но это может быть ложью.
– Ну, мы с тобой мастаки принимать всё на веру. Ты и я. Назови мне имена.
– Не могу.
Старик вспомнил своих дочерей. Кареглазку и синеглазку. Они ушли навеки. Из-за таких, как этот юноша. Но не из-за этого юноши, сказал он себе.
Старик перевел взгляд на фигуру в кресле. Он мог быть на месте этого юноши, если бы обстоятельства сложились иначе. Если бы его вырастили так, как вырастили этого юношу. Если бы он видел то, что довелось видеть ему. Юноша – всего лишь пешка в этой игре.
Как и он сам.
– Да что такое смерть для тех, кто вздохнет полной грудью в раю? – спросил старик. – Где же самопожертвование? Но это… – Старик ткнул пальцем в черную пасть, растущую на экране. – Вот истинное мученичество. Ты взрывал невиновных только за то, что они были иной веры, чем ты. Так вот что ты получишь от них. Это всё.
Молодой человек тихо всхлипывал. Горизонт приближался.
Инфографика на экране показывала, что осталась одна минута.
