Десять тысяч - Якименко Константин Николаевич (книги полностью .txt) 📗
— Вы говорите глупости, — сказал Гарольд. — Неужели вы сами не понимаете, что говорите глупости?
— Нет. Не понимаю, я ведь дура от рождения.
— Извините, — пробормотал он, и странно было видеть столь мужественное лицо и одновременно слышать столь виноватый голос. — Ничего не могу сделать.
Инна вскипела, вскочила с кровати:
— Я что — твоя рабыня, да?!
Он совсем съёжился:
— Принцесса, вы… как вы можете так говорить? Я… да… ведь всё совсем наоборот! Это я, Инна — я ваш раб навеки, ваш покорный слуга!
Она усмехнулась злорадно:
— Ты — мой раб?
— О да, принцесса!
— И ты выполнишь любое моё приказание?
— Сию минуту!
— Замечательно. Тогда немедленно отведи меня к выходу!
Гарольд вдруг упал на колени. Бухнулся головой об пол, обхватил руками её ноги и принялся исступлённо целовать — так истово верующий может целовать святого в надежде на искупление грехов. Инна не знала уже, смеяться ей или плакать. Тупо глядела на него, часто-часто моргая. Наконец выговорила через силу:
— Прекрати. Сейчас же прекрати!
Он встал, покорно уселся обратно на стул. Она произнесла:
— Я же не об этом тебя просила! — и испугалась, что вот-вот расплачется.
— Я знаю, принцесса.
Инна закрыла лицо руками и держала их так долго — страшно долго, как показалось ей. Повторяла сама себе: не судьба. Забудь и про давно надоевший, но теперь такой желанный институт, и про заботливую, всегда беспокойную маму… и про него, когда-то сильного, а сейчас такого беспомощного и беззащитного, тоже забудь… Господи боже, прости мою душу грешную… или как это правильно говорится? Нет, не знаю, да и вообще, кого я хочу обмануть, я же никогда в бога не верила — раньше не верила, и теперь не верю, очень хотела бы поверить — а не могу, всё равно не могу, хотя так, наверное, было бы легче… Когда отняла руки, Гарольд был всё в той же позе на том же месте — глядел на неё неотрывно. Она спросила:
— Хочешь помочь мне?
— Мечтаю об этом!
— Оставь меня одну. Прямо сейчас.
— Как вам будет угодно, принцесса!
Гарольд исчез за дверью — Инна упала на подушку.
А чем тебе плохо? — спросила сама себя. Разве это не есть то самое «стандартное счастье», о котором ты мечтала? Тебе ничего не угрожает, тебе не надо беспокоиться о пропитании, о завтрашнем дне, у тебя полный шкаф роскошных нарядов, ты можешь быть уверена, что однажды какой-нибудь идиот не изнасилует тебя на улице — ведь этот граф-мушкетёр всегда будет тебя защищать… Возможно, он даже организует тебе пианино, и ты будешь играть на нём в зале с потрясающей акустикой — для него и для гостей, пускай и ненастоящих, но так ли это важно? Что тебе ещё надо, Инночка? Чего тебе не хватает?
Она так и не ответила на вопрос. Встала на ноги, прошлась по комнате; поспешила опереться на стену, чтобы не упасть. Нет, ну что это за дела, надо набираться сил! Походила немножко туда-сюда — голова кружится, но ноги вроде держат. Выглянула в дверь, в коридор: как будто никого. Что ли рискнуть? Инна колебалась всего несколько секунд. Вышла, огляделась: точно, никого поблизости. И тихо… Сообразила, что собирается бродить по замку в одной ночной рубашке. А впрочем, подумала, ладно: я всё равно буду стараться, чтобы меня никто не увидел, а так уж во всяком случае удобнее, чем в каком-нибудь из тех платьев, да и шума меньше.
Инна шла по коридору, поминутно хватаясь за стену. Кругом стояла тишина — впрочем, тишина, кажется, была неизменным атрибутом любой части этого пространства, будь то подземная канализация, кристаллическое поле или замок графа Западных Земель. Миновала три по счёту больших двери; почему я иду именно туда? — спросила себя. Почему вперёд, а не в одну из этих дверей? Ответа не нашла, но продолжала двигаться. Только бы сейчас кто-нибудь не появился!
Никого не было. Широкий коридор закончился, оставив ей маленькую прямоугольную белую дверцу, никак не вписывающуюся в интерьер замка своего рода «служебный вход» не для посторонних. Что ждёт её там? А что бы ни было! — она решительно потянула круглую ручку на себя. Дверца распахнулась без труда, открыв взору Инны винтовую лестницу. Она вспомнила подъём на крепостную стену: там ступени были огромные, будто для великанов, а здесь — маленькие, аккуратные, деревянные… Ступеньки вели вверх и вниз. Конечно же, вверх! — она даже не сомневалась в этом. Держась за перила, быстро преодолевала подъём, стараясь по возможности не шуметь. Но, кажется, её шаги здесь некому было услышать.
Кто знает, сколько этажей осталось позади — сложно считать их, идя всё время по кругу, особенно если нет никаких ответвлений. Инна и не старалась это делать. Скоро она уже была наверху. На лестничной площадке, рядом с чёрной прямоугольной дверью, на которой красовались выгравированные позолоченные цифры: «3235».
Ну вот, подумала она, ничуть не удивившись, опять такая дверь. А у меня даже нет с собой ключей — как мне её отпереть? Но раз уж я здесь… Было похоже, что дверь открывается вовнутрь, Инна толкнула и та отодвинулась легко и беззвучно. Впереди был полумрак, едва освещённый несколькими слабыми огоньками под потолком — не свечами и не факелами, а такими же лампочками, как в подземных ходах в начале пути. Она бросила взгляд влево… вправо… вроде никого. Шагнула вперёд — и едва не упала: пол оказался ниже на высоту целой ступеньки. Быстро подхватилась на ноги — шум почти не подняла, и ладно. Воздух в помещении был до невозможности спёртый — почти как в трубе, только, слава богу, без тамошней вони. Вонять, наверное, было просто нечему, но, очевидно, строители не утруждали себя проведением сюда хоть какой-нибудь вентиляции. Голова закружилась — Инна ухватилась за дверь, прикрыла глаза и постояла так с полминуты, приходя в себя, стараясь дышать ровнее. Кажется, уже лучше… Она оставила дверь, подошла к правой стене — та была совсем рядом: вход располагался в углу помещения. Бог ты мой, сколько здесь паутины! Тонкие сети свешивались с потолка в несколько ярусов — на первый взгляд возникало впечатление, что это единственная местная достопримечательность.
И что я здесь забыла? — подумала Инна. В этом пустом чулане, отданном на растерзание паукам… Может, уйти и поискать что-нибудь получше? Что же ты, одёрнула себя тотчас — пауков испугалась? Каких-то жалких паучков, да что они тебе сделают? Их ли тебе бояться, теперь-то? Медленно пошла вдоль стены; паутина лезла в лицо — она срывала её руками, начинала запутываться; рвала сильнее, сбрасывала на пол — та приставала к телу, к длинной юбке. Инна зацепилась за что-то ногой — туфельки явно не были приспособлены для ходьбы по пересечённой местности; загремела на пол, обрушивая вместе с собой целую паучью сеть. Перед глазами на миг мелькнул её создатель с белым крестом на спине — Инна дёрнулась, фыркнула, отодвинулась.
— Да чтоб вас всех черти сгрызли! — произнесла шёпотом.
Она поднялась, выпрямилась кое-как, вытерла руки о стену, оставляя на ней комки белых нитей. Подумала: а ради чего я так страдаю? Глянула перед собой: передняя стена была уже близко, и слева вдоль неё виднелись какие-то фигуры. Фигуры? Она замерла на месте. Похоже на человеческие тела… Просто очень похоже! Но что, ради всего святого, это может значить?!
Нет уж, решила Инна, я всё-таки разберусь. Если начала, то разберусь, чем бы мне это ни грозило. Густые кружевные сети вдруг закончились, и она вышла на свободное пространство. Хотелось вздохнуть с облегчением, но дышать было почти нечем. А вот уже и серая стена… Пару шагов влево — и она стояла возле первой фигуры. Нет, слава тебе господи — конечно же, это не были люди. Не настоящие люди — только искусно сделанные их подобия, вроде тех статуй в зале… Да, пожалуй, это и есть точно такие же статуи, но без одежды. Если, конечно, можно называть статуей нечто, сделанное из резины. Ведь это же резина, или что? Да, похоже — заключила Инна, осмелившись пощупать стоявшую перед ней фигурку. Но что они здесь делают? Почему они тут — а не там, вместе с остальными? Костюмов на них не хватило, что ли? Да ну, прямо таки…
