Извне - Бессонов Алексей Игоревич (библиотека книг txt) 📗
– Вы уверены, что так мы сразу выйдем на третью? – поинтересовался Дзе.
– Да, и еще я вижу, что этим ходом в последнее время не пользовались. Давайте все за мной – тут надо скользить на заднице, но вы не бойтесь, никуда мы не упадем.
Что-то звякнуло, и Борис не увидел, а каким-то неведомым образом ощутил, что его люди стали исчезать один за другим. Не рассуждая о природе происходящего, он дождался, пока останется один, и спокойно сунул ноги в прямоугольное отверстие, открывшееся ему в полу туннеля. Все вокруг казалось таким абсурдом, что полковник нисколько не удивился, когда его быстро понесло вниз под углом градусов в сорок пять. Путешествие вперед ногами продолжалось довольно долго.
«Провалимся, к черту, в магму, – с поразительным равнодушием подумал Козак. – И то ладно…»
Неожиданно что-то ударило в ноги, и неготовый к такому обороту Борис, проскользив еще какое-то расстояние, оказался лежащим на спине в синем свете потайного фонаря.
– Вы почему-то долго, – озабоченно произнес из-за синего глаза голос Дервиша.
Акустические фокусы остались позади, теперь слышимость была нормальной. Козак пошарил вокруг себя руками и неловко встал.
– Где это мы? – спросил он, в основном для того, чтобы убедиться в том, что и с его голосом тоже все в порядке.
– На третьей галерее, – ответил ему Дервиш. – Ниже уже вода – чувствуете?
– Да что я, на хрен, могу чувствовать, – буркнул Козак. – Я чуть не уснул, пока ехал. Странное место. Мне показалось, что верхний туннель как бы усыпляет…
– Животных – да, – кивнул Дервиш – глаза Козака уже адаптировались к синему свечению фонаря, и теперь он явственно различал и стоящего перед ним проводника и, чуть поодаль – фигуры остальных членов группы.
– И куда они потом деваются?
– Исчезают. Специально выведенные бактерии, наверное. Тут все конструировалось с расчетом на очень длинную перспективу.
– А какие перспективы у нас, Пауль?
– Мы успели вовремя. Следовательно – ждать в засаде. Когда вода начнет уходить, наши приятели так или иначе найдут дорогу сюда. Тут мы их и приголубим.
– А почему они сразу не спустились на этот э-э… уровень?
– Потому что наверху гораздо комфортнее. Там можно даже жить – достаточно долго, смею вас заверить. Я видал отшельника, прожившего на второй галерее почти год: он утверждал, что через месяц включилась некая автоматическая система жизнеобеспечения, и в некоторых местах стали расти удивительно вкусные и питательные грибы…
– Знаю я, какие у ваших отшельников грибы. Проклятье, тут и впрямь сыро. Посветите-ка вперед, я никак не пойму, где именно мы находимся.
Дервиш повел фонарем вправо, и увиденное в его широком синем луче заставило Бориса вздрогнуть: они и в самом деле стояли на не очень-то и широкой галерее, полукольцом идущей вдоль шершавой стены огромного зала – метрах в сорока от него галерея загадочным образом искривлялась, уходя, похоже, куда-то вниз. Стоило Борису проскочить чуть дальше, и он точно рухнул бы в воду, гниловатый запах которой наконец-то достиг его временно отупевшего носа.
– Здесь никого нет? – спросил он, с предельной осторожностью приближаясь к ничем не огражденному краю галереи.
– Здесь только мы, сэр, – хмыкнул в ответ Дервиш. – В этом можете не сомневаться.
Козак достал из набедренной сумки свой прожектор и посветил вниз. До воды было не менее десятка метров – гладкое черное зеркало стояло под стеной, заполняя собой гигантскую чашу зала. Борис пошевелил лучом. Правее галерея действительно вела вниз, изгибалась, словно лента на ветру, исчезая в недвижном подземном озере.
– И сколько нам придется торчать в этой сырости? – поинтересовался Борис. – Не проще ли было сразу пролезть на тот уровень, где прохлаждаются наши дорогие клиенты?
– Не проще, – хмуро отозвался из мрака голос Тибальда. – Там они наверняка увидели бы нас раньше, чем мы их, а что такое оказаться под огнем в узком коридоре, вы, пожалуй, знаете не хуже меня. Здесь же мы имеем стопроцентное преимущество перед ними – они-то вообще не представляют, что тут уже организован комитет по встрече! И насчет сырости особо волноваться не стоит – как я понимаю, на этой галерее должны быть какие-то камеры временного ожидания.
– Формулировочка у вас, – нервно фыркнул Козак. – Как бы они не оказались для нас камерами временного заключения… что вы на все это скажете, Пауль?
– По левую руку от вас и в самом деле есть несколько помещений, но я лично там ни разу не был. Проверим?
– Светом, я надеюсь, здесь можно пользоваться безбоязненно? А то от вашего «тайника» у меня глаза болеть начинают.
– Нас никто не увидит…
Мысленно вздохнув, Борис подкрутил колесико регулятора на своем фонаре так, чтобы расширить луч, и двинулся вдоль стены. Через несколько метров в белом свете прожектора появился широкий сводчатый проем. Козак подошел ближе и осторожно заглянул вовнутрь. Луч мазнул по серой волнистой стене, выхватил из тьмы нечто, похожее на неглубокую каменную ванну, потом – несколько монолитных каменных скамей, вырубленных, кажется, прямо из породы еще при строительстве комплекса, и нечто вроде стола слева от входа.
Ничего живого в помещении не наблюдалось. Борис приподнял бровь – невесть почему, но «камера ожидания» представлялась ему все же иначе, – и пошел дальше. Прежде чем галерея, точно так же как и сзади, плавно, с непонятным перекрутом по продольной оси, опустилась к воде, он обнаружил еще три точно такие же комнаты и два отверстия входных каналов. Осторожно заглянув в оба, он убедился в их идентичности тому, по которому съезжала вниз его группа.
– Ладно, с этим все, кажется, понятно, – решил полковник, возвращаясь к своим. – Мы все поместимся в одной комнатке – идемте, пора уже, пожалуй, обедать. Кстати, Дзе, а вы не в курсе, часом, на какой в среднем экипаж эти древние мудрецы рассчитывали свои арелиаты?
– Это зависит от расы, – ответил уло, проходя вслед за ним в каменный зальчик. – Людей может быть больше, а кого-то меньше. Точной информации я, к сожалению, не имею, но знаю, что на свете существуют более крупные по размерам разумные, нежели мы. Хотя разум, согласно некоторым теориям, редко развивается на «легких» планетах.
– То есть вы – исключение? – спросил Козак, устанавливая на столе свои фонарь и снимая с плеч ранец.
– Вы уже догадались, – блеснул глазами Дзе. – Что ж, этого следовало ожидать. Да, мои предки появились в мире с относительно низким по вашим меркам тяготением.
– Но все-таки «относительно», – кивнул Борис. – Я вижу, что вам немного тяжело, но ведь не настолько, чтобы вы вообще не могли двигаться. А будь ваша норма где-то 0,6 или еще меньше, вы бы едва шевелились.
– Хотел бы я посмотреть на вас при весе в сто восемьдесят, – вмешался с раздражением Тибальд. – Кстати, вам не кажется, дорогой полковник, что вы сейчас не совсем корректны по отношению к представителю иной расы?
– А у меня вообще сволочной характер, – невозмутимо ухмыльнулся Козак, – можете при случае поинтересоваться у моих подчиненных. И вообще в нашей конторе ангелов не держат из принципа. Зато пленных я голодными не оставляю. Берите сыр, пиво – садитесь, в общем. Кто знает, когда нам случится перекусить в следующий раз?
– Молокопродукты для меня нежелательны, – тихо заметил Дзе и уселся на скамью. – Если у вас найдется что-нибудь вроде ветчины…
– Найдется. А пиво?
– А вот пива тоже не надо, – дернул головой Дзе.
– Когда-то я угостил его виски, – сказал Тибальд. – Такого парадоксального результата я никак не ожидал: видения длились почти сутки, при этом старик Дзе то и дело порывался мчаться в родовой склеп пообщаться с духами предков.
– И кто теперь некорректен? – поинтересовался Дервиш.
– Есть вещи, которых лучше не делать – никогда, – заметил Дзе, принимая из рук Бориса пластиковую кювету с нагревшейся при распаковке ветчиной.
– Это вы о выпивке или о духах предков? – Козак попытался заглянуть под капюшон своего пленника, но из-за рассеянного света направленного в потолок фонаря не разглядел ничего, кроме сгустка мрака – казалось, лицо под плотной материей отсутствовало вовсе.
