Фантастика 1988-1989 - Кузовкин Александр Сергеевич (читать книги без TXT) 📗
— Э, нет. Кто меня видел, тот должен умереть. Правило такое, сам понимаешь. Я ведь еще и по земле походить хочу. Да и на что они тебе, британцы эти? Высокомерные людишки.
— Это простые ребята, не могу…
И больше не помню ничего. Даже не помню, как Го-Шень пистолет достал, просто выпало из памяти. И полоснул он меня прямо в это место.
Василий дотронулся до своего «шарика» на лбу.
Очнулся я, когда вода к голове подобралась. Люк открыт был и солнце прямо над ним стояло, но только виделось мне все как в сумерках. Оглянулся кругом, а вся команда повязанная будто в судорогах бьется, а глаза, глаза какие… У одного меня только руки не связаны, да с такой дыркой в голове многого не сделаешь. Подобрался я, однако, к кингстону и давай крутить маховик, да по градусу, по полградуса, а вода идет и идет. И тут я за голову схватился от боли, а потом рукой в крови за нарезной шпиндель кингстона взялся. Не соображал я, конечно, а вышло, что смазал этот шпиндель, и пошел, и пошел… Стала тарелка на место, и воду как отрезало. Подобрался я тогда к Тэдду и зубами веревки на его руках развязал, а у самого уже все силы кончились.
Наверх меня уже вынесли.
Ну и натворил нам этот пират дел. Все латунные части вывинтил, у капитана в каюте всю мебель снял, обшивку со стен деревянную и ту оторвал и увез. В камбузе ни ложки-поварешки, ни тарелки — ничего.
А уж матросские сундучки там, чемоданчики — все раскрыты, и все на пол вытряхнуто. Радиостанция судовая прострелена автоматной очередью, даже антенну срезали. И стали мы опять загибаться. Только теперь от голода.
На третий день со мной бред случился. Приснилось мне, когда я спал на палубе, что давит меня что-то. Попробовал глаза открыть — не могу, дышать — не могу, кричать — тоже не могу. Давит будто что и давит, на грудь, на мозг…
— Это кошмар такой, — подсказал я.
— Если бы, если бы кошмар. Было что-то другое. Мне Тэдд рассказывал, лихорадка его сразу оставила, как Го-Шень к нам пожаловал, видел он, что-то серое, а ночью все серое, будто на меня наползло из-за борта, а ни у Тэдда, ни у кого сил не было и на ноги подняться. Только утром встал я как встрепанный. Здоров, ну совсем здоров! Лоб пощупал, а там шарик будто, но кровь не сочится, и все зажило. А сил во мне будто вагон прибавилось. Я и туда, и сюда. Удочку изготовил, рыбы наловил, печь в камбузе растопил и давай британцев подкармливать. В день все были на ногах. Капитана Го-Шень убил, когда тот из порта вернулся, но старпом по звездам стал определяться, механик в машинном отделении гремит, жизнь пошла, одним словом.
Понимал я: что-то ночью было, но что? А думать об этом не мог как-то, вся энергия уходила наружу: спасти моряков, спасти коробку, а что мне с этого? Да, видно, нельзя было иначе.
А положение у нас не простое. Как-то спрашиваю мейта:
— Куда нас относит? Может быть, к порту какому?
— Трамп идет в порт Дэви Джонса, — отвечает старпом, это если порусски, порт «Могила на дне моря», потому что в тех местах Дэви Джонсом морского дьявола называли.
Вскоре и дизель заработал, а тут выяснилось, что Го-Шень снял у нас винт с вала. С превеликим трудом заменили на новый. А когда меняли, я впервые понял, что со мной что-то неладно. Будто я — и не я. Будто это я, и вроде бы еще кто-то, и морской кто-то, понимаете? Да, это понять трудно. В общем, никогда я особенно хорошо не плавал, а нырнуть — для меня целым делом было, все в нос вода лезла, а тут, когда с винтом возились, так я и в глубину, и так, и этак в воде верчусь. Можно сказать, что, по сути, один я и поставил винт. Даже мейт сказал:
— Бэзил, то пут он ол сейл!
То есть «поставил все паруса», ну вроде, мастер ты, Вася, на все руки.
Запустили дизель, идем. Море тихо, пустынно, скорость довели до двенадцати узлов, тут уж заслуга механика: Го-Шень кое-чего поснимал с машины. Старпом отыскал в столе у капитана старую карту, понемногу стали приближаться к океанским путям. Мы с Тэддом все старались привести в порядок судовую рацию. Приема добились, а с передатчиком — никуда. На седьмой день показался остров. Неказистый такой островок, но только я его увидел, так во мне все забилось, заволновалось, а тут Василий дотронулся к рубцу на голове, — как нарыв. Боль такая, ну никакого терпения нет! И будто тянет меня куда-то, понимаете, как магнитом…
Спрашиваю у мейта, может быть, подойдем к острову? «Айленд», мол, подходящий, воды бы набрать… Старпом помотал головой и говорит: никак, мол, нельзя. Вы, Бэзил, простой моряк, вы не понимаете, что есть наука навигация и что есть наука лоция. Этот остров, такой симпатичный, а на самом деле к нему нет подхода. Если бы еще шлюпка была, а то шлюпку пираты угнали…
И правильно он мне сказал. Вокруг острова, как сторожевые вышки, скалы, похожие на зубы дракона, за ними вода бурлит на рифах, а там, нет-нет и подводная скала обнажится. Но оказалось, что не пройти нам этого «айленда», не пройти…
Я вот о чем думаю, — продолжал он. — Не поверите вы мне. Да и не надо, не надо мне верить. Всякой морской травле верить — с ума сойдешь!
— Погоди, Василий, — сказал я. — Ты только что сказал, что вам было суждено не пройти этого острова? Как это так?
— А так. Начинаем отходить от острова, и ничего у нас не получается. Двигатель работает, винт крутится, а кружим вокруг острова, и все тут. И на месте не стоим, движемся, метров сто за час пройдем, и все тут. Мейт говорит: «Винт», механик заявляет, что его вины нет, обороты в норме, боцман только догадался: тянет нас что-то, говорит, тянет к острову, будто прилипла к днищу какая-то водоросль. Мейт приказал на веревке спустить и поглядеть. Обвязали одного, Билла О’Шейла, спустили под киль. Билл нырнул — и все… Вытащили его, а он без сознания. Думали воды хлебнул, но нет, трубка в зубах зажата так, что еле загубник вытащили изо рта… Минут через десять Билл оклемался, воздух в себя втянул, глаза открыл, а в них испуг, в них ужас, такой ужас, что мы все отшатнулись.
— Что там? — спрашивает старпом, а самого даже трясет.
— Кальмар, — отвечает еле слышно.
— Большой? — спрашивает старпом.
— С наше судно, — отвечает. — Щупальце толщиной с человеческое тело. Он к днищу присосался и хвостом к острову загребает. Меня сразу заметил, как глаза уставил, так у меня и дыханье перехватило…
Пока Билл нам это говорил, мы все и внимания на поведение корабля не обращали, а тут вдруг сразу подняли голову и видим: дрейфует наша коробочка в проход между скалами и так, с приличной скоростью, узлов восемь, не меньше… И стало у нас на душе, как у того кролика, что питон загипнотизировал, перед тем как проглотить… А коробочка наша плывет и плывет, прямо на рифы. Мейт наш растерялся, да и что было делать: Го-Шень ни одного топора нам не оставил, нож рыбацкий только у Билла в кармане случайно оказался, но что поделаешь с ножом против кальмара, а может быть, и кракена…
— Не верю я в это, — сказал я. — Хотя и приходилось читать.
— Да и я не верил, хотя известны были обстоятельства гибели шхуны «Пэл», когда ее на пути из Коломбо в Рангун опрокинул гигантский кракен, да из желудка кашалотов иной раз извлекали куски щупалец толщиной с тело человека. Но то все было в книгах, журналах, а тут… — Василий резко взмахнул рукой. — А тут мне такое предстояло, что никому больше не увидеть, хоть проживи тысячу веков…
Мы все в капитанскую рубку забрались, у дыры, где иллюминатор был, Билла поставили с ножом, сами сбились в кучу, кто молится, кто так дрожит, весь будто в лихорадке, а у меня страх вдруг пропал, только ожидание, будто азарт какой, и то место, куда пуля Го-Шеня попала, не жжет, не болит, а даже будто приятно так покалывает, будто кипит в том месте, и это кипенье и освежает меня, и радует. Да как это объяснить, тут у меня слов нет…
И пришла ночь. Сквозь овал окна звезды заглядывают. Ветерок задул, а с ним и запах какой-то пришел, вроде рыбного, но сильнее, терпкий такой запах, вот как водоросли, когда загнивают… Механик открыл на минутку дверь и вдруг как закричит не своим голосом: «Он там!» Странно люди устроены. Казалось бы, ужас какой, а хочется хоть краешком глаза взглянуть. А почему так? Кто объяснит мне это? Первым старпом не выдержал. «Давай, — говорит, — все равно мы между дьяволом и морской пучиной».
