Наследство Империи - Ипатова Наталия Борисовна (книги серии онлайн .TXT) 📗
– Черт, черт, черт, – расстроенно ругнулся он. – То ли брат у нее, то ли сват приятельствует с кем-то из команды Инсургента. Более короткой нитки у меня до него нет.
– Не будем терять времени?
– Теперь уж придется. Заявились богатыми бездельниками, значит, сидим. Будет чрезвычайно странно выглядеть, если мы неожиданно вспомним о делах. Я думаю.
Норм застыл за спинкой стула, выбрав для этой цели стул Натали. Видимо, эта позиция позволяла ему беспрепятственно оглядывать зал. В отличие от пары за столиком ему это дозволялось хорошим тоном. Этот – работает. Пригубив абрикосовый тинко с Пантократора и спрятав глаза за ресницами, Натали последовала его примеру.
Только один взгляд на сцену – и она предпочла смотреть куда угодно, только не в ту сторону. Благо «конус» почти не пропускал музыку вовнутрь и пара за любым столиком могла сосредоточиться друг на друге. Осталось научиться игнорировать взрывы разноцветного света, которые невольно привлекали внимание.
Генетические уродства, составлявшие основу сегодняшней программы, происходили в основном с дальних осваиваемых планет, где терраформирование еще не завершилось, а потому экзотические условия жизни нет-нет да и вносили в хромосомы рождавшихся малышей разного рода причудливые изменения. Как правило, эти планеты не могли похвастать ни развитой инфраструктурой, ни высоким уровнем культуры поселенцев, а потому для большинства «отклоненных» было намного проще заключить контракт с администрацией балагана и демонстрировать себя за деньги, чем тратить время, силы и немалые средства на образование, добиваться признания в обществе и все равно ощущать себя парией. Несмотря на то, что подписанная обеими федерациями Конвенция Обитаемых планет постановила считать эти создания людьми, личностями, и соответственно наделила их гражданскими правами.
Слева некрасивая женщина сидела в обществе необыкновенно привлекательного молодого человека и чувствовала себя ужасно неуверенно, судя по тому, что непрестанно дотрагивалась до перламутровых серег, разглаживала на коленях бархат дорогого платья, теребила салфетку жемчужными ногтями. Стилисты, парикмахеры, косметички, очевидно, кормились с нее большой ложкой и сделали что могли. Угу, а психотерапевт посоветовал роман.
На этой планете не имеет никакого значения, кто ты есть. Главное – кем ты можешь казаться. А купить... Купить можно все?
Справа компания человек в семь, сдвинув три столика «клевером», отмечала какое-то событие. Дамы – все как одна в платьях с открытой спиной, на фоне которых черное одеяние Натали выглядело едва ли не монашеским клобуком, и уже изрядно пьяные. Взрывы смеха «конус», конечно, глушил, но с ее места было видно, как они запрокидывают голову или, напротив, ложатся грудью на стол, как от полноты чувств царапают полированный мрамор изогнутыми фиолетовыми ногтями, как катятся по их щекам крупные слезы истеричного хохота. Все с причудливыми прическами, накладными и разноцветными, и в новомодных драгоценностях-голограммах. Натали видела рекламу: настоящий там один замочек, остальное – качественно сделанный снимок «ваших собственных бесценных колье, которые вы оставили дома или в банке, чтобы не рисковать ими в поездках».
Качество, весьма актуальное для Фомора.
Натали ничего не смыслила в драгоценностях, но даже ей показалось, будто некоторые тутошние безделушки едва ли находились в собственности не только этих дам, но и вообще какого бы то ни было частного лица. Сфотографировать можно что угодно!
Только сидя здесь, она осознала, насколько прав был Кирилл, настаивая, чтобы она и шагу не делала на Фоморе сама по себе. Женщина с захолустной планеты, глазеющая по сторонам в тщетных попытках постигнуть местные правила. С первых же шагов она стала бы добычей мошенников. Она могла до скончания века искать Брюса по фальшивым сведениям где-то что-то слышавших «очевидцев». Не со зла, разумеется, а потому, что падающего – толкни. Ну и деньги, само собой. Она никогда не умела играть краплеными, даже если сама их пометила. Прямая, как... Эстергази. А Эстергази верят в Бога.
– Миледи... милорд? – Официант возник неожиданно, как джинн, «конус» над столом приглушил его шаги. Мужчина, а не та стриженая стервочка, хотя одет так же. Интересно, по всей ли Галактике услуги, оказываемые мужчиной, престижнее и дороже? – Господин за тем столиком желал бы угостить вас в знак расположения и привета. Это ледяной рислинг с Медеи.
На ладони человек держал круглый поднос из тусклого серого металла, похожий на старинный щит, исчерченный по ободу угловатыми письменами, как будто где-то виденный. Во сне? На подносе не стоймя, а боком, как пушка, возлежала в груде колотого льда темная бутыль без этикетки. Натали подняла голову, обводя взглядом сумеречный зал, и с одного из столиков блеснула в ее сторону оправа очков. Хозяин оправы поднял руку в приветственном жесте. Не имея пи малейшего понятия, как себя в таком случае вести, Натали вопросительно взглянула на Кирилла. Тот, обернувшись, медленно наклонил голову, благодаря. Между тем официант сноровисто извлек пробку и разлил вино по фужерам, похожим на два изморозных цветка дурмана. По глотку, не больше. Похоже, эта штука дорогая. Так что и лицо будь добра сделать соответствующее.
«Что я делаю в этом месте?»
– Пойду, – сказал Кирилл, поднимаясь с места и безотчетно значительно опираясь ладонями о стол. – Выясню, чем обязан.
Что я знаю о старости? Ну, например, то, что человек, доживший до этих вот лет, выглядит розовым и мягким, застиранным до такой степени, что на нем при всем желании не замять жесткую складку. И вместе с тем никаких уродливых пигментных пятен – против них есть лекарства! – и морщины только те, что разрешил оставить стилист, приличествующие возрасту и положению.
Сидит один, демонстративно обратившись спиной к сцене. Уроды его не интересуют. Два секьюрити высятся позади, почти незаметные за границей светового круга. Как ифриты, разве что без колец в носах.
– Я вижу, – говорит он, – ваши дела идут прекрасно.
Кирилл невозмутимо кланяется. Старик вынимает салфетку, заткнутую за старомодный жесткий воротничок, и бросает ее на тарелку. И чего-то ждет, круглые глаза смотрят не мигая.
– Везение в рискованном бизнесе есть вещь, достойная внимания. Оно есть некий признак, я бы сказал, жизнеспособности.
Засим следует жест, приглашающий сесть. Кирилл давно заподозрил во всем этом дипломатический протокол. Ну, нас этим не возьмешь, мы на таких штучках собаку съели. Даже и не одну.
– Разве, – отвечает он, чуть усмехаясь, – обязательно быть удачливым в делах, чтобы войти в этот зал? Смокинг-то и напрокат взять недолго.
– Смокинг, разумеется, можно, – благодушно соглашается старик. – Зовите меня Патрезе. Дон Патрезе. И окажите мне любезность: где дают напрокат спутницу, подобную вашей? И этакого молодца у нее за спиной? Ибо человек, удачливый в бизнесе, и сам по себе уже единица. А два таких... приписанных справа нуля умножат на сто даже и небольшое число.
– Я тут ни при чем. Я только шофер.
– Ну да, ну да, – кивает дон Патрезе. Дон. Это ключевое слово. – Со всем возможным почтением сохраним даме ее прекрасное инкогнито. Вы не слыхали этот бессмертный анекдот, – старый хрен глумливо ухмыляется, – про четырех зверей, обладать которыми стремится каждая женщина? «Экзотический мех, спортивный флайер, тигр в постели и козел, который за все заплатил»?
Вон оно как. И не захочешь – обернешься. Да уж. Очень болезненно. Очень. Натали, оказывается, предложила Норму сесть. Видимо, оставшись одна, почувствовала себя неуютно. Пиджак его на спинке стула, руки – на столе. О чем-то переговариваются, близко склоняя головы под лампой. Улыбаются: она – напряженно, он – успокаивающе. «Конус» накрывает обоих, и вид у обоих как... как будто они вдвоем сюда пришли.
А вот Рубен моих девчонок не отбивал.
И это замечательная мысль для мужчины тридцати семи лет!
