День совершенства - Левин Айра (онлайн книги бесплатно полные .TXT, .FB2) 📗
— Я полагаю, что нас учили неправильно, — сказала она, — Нам лгали о том, какой была жизнь до Унификации. В позднем Пред-У, я имею в виду, не в раннем.
— Лгали про что?
— Про насилие и агрессивность, про зависть и враждебность. Я думаю, в какой-то мере все это было, но не могу поверить в то, что, кроме этого, не было ничего хорошего. А нас учили, будто все это именно так. И про «боссов», карающих «рабочих», и про болезни, про повальное пьянство, голод и саморазрушение. Вы этому верите?
— Сам не знаю. — Он посмотрел на нее. — Я не очень-то над этим задумывался.
— Я вам скажу, во что не верю я, — сказала Снежинка, Она повернулась к ним лицом, сидя по-прежнему на скамейке, но ее игра с Королем, судя по всему, закончилась. — Я ни за что не поверю в то, что они обрезали у младенцев крайнюю плоть, — сказала она. — В раннем Пред-У такое еще было возможно. Но ни в коем случае не в позднем — это уж слишком неправдоподобно. Я хочу сказать, что каким-то интеллектом они ведь обладали, как вы считаете?
— Безусловно, это неправдоподобно, — сказал Король, выколачивая свою трубку о ладонь. — Правда, я видел фотоснимки. Во всяком случае, мне утверждали, что они настоящие.
Чип, до сих пор ходивший взад и вперед по комнате, остановился и сел на пол.
— Что значит — «вам утверждали»? Вы предполагаете, что фотографии могли быть фальсифицированы?
— Конечно, — сказала Маттиола — Посмотрите на них повнимательней — на одних что-то подрисовано, на других убрано. Она стала укладывать книги обратно в коробку.
— Я как-то не думал, что такое возможно, — сказал Чип.
— Это касается не очень четких, — сказал Король.
— Скорей всего, то, чем нас пичкали, — сказал Леопард, сидевший на позолоченном стуле и забавлявшийся оранжевым пером на своей шляпе, — это смесь правды с ложью. И можно только гадать о пропорциях того и другого в каждом конкретном случае.
— А мы не могли бы выучить языки, на которых написаны эти книги, чтобы прочесть их? — предложил Чип. — Нам хватило бы даже одного.
— Зачем? — спросила Снежинка.
— Чтобы узнать, — ответил ей Чип, — где правда, а где — нет.
— Я уже пыталась, — сказала Маттиола.
— Она действительно пробовала, — сказал Чипу Король с улыбкой. — Еще недавно она тратила столько ночей, ломая свою очаровательную головку над этой бредовой невнятицей, что страшно вспомнить. Умоляю, не занимайтесь этим, Чип.
— Отчего же? — спросил Чип. — Быть может, мне повезет больше.
— Ну а дальше? — скептически сказал Король. — Допустим, вы расшифруете язык, прочтете несколько книг на нем и узнаете, что преподавали неправду? А может быть, выясните, что наоборот — все правда? А может быть, жизнь в конце XX века была сплошным удовольствием, когда каждый выбирал себе подходящую классификацию и помогал своим братьям, был обеспечен любовью и здоровьем, и вообще катался как сыр в масле? Ну и что? Вы все равно никуда не денетесь — останетесь здесь, с браслетом, наставником и ежемесячными медикаментозными процедурами. Вы только станете еще несчастнее. Мы все станем еще несчастнее.
Чип нахмурился и посмотрел на Маттиолу. Не глядя на него, она складывала в коробку книги. Он опять взглянул на Короля, подыскивая слова.
— Неправда, что знание ничего не даст, — сказал он. — Быть счастливым или несчастливым — неужели в этом весь смысл бытия? В познании истины, возможно, заключено еще большее счастье, пусть даже оно и окажется полным грусти.
— Грустное счастье? — сказал Король с улыбкой. — Я не в состоянии этого постигнуть.
Леопард сидел с задумчивым видом.
Снежинка подала Чипу знак подниматься и сказала:
— Пошли со мной. Хочу тебе показать кое-что интересное.
Он встал с пола.
— Возможно, мы узнали бы только, что все, что нам говорят, лишь сильно преувеличено, — сказал Чип. — Скажем, голод был, но не такой сильный, что и агрессивность была, но не всепоглощающая. Быть может, некоторые второстепенные факты были просто придуманы, как, скажем, обрезание или поклонение флагам и знаменам.
— Если все это вам представляется так, тем более нет смысла тратить на это силы и время, — сказал Король. — Вы представляете себе все сложности, которые встанут перед вами? Это головоломнейшая задача.
Чип пожал плечами.
— Мне просто хотелось бы узнать, — сказал он. И посмотрел на Маттиолу; она оканчивала укладывать книги.
— Пошли, — сказала Снежинка и взяла его за руку. — Оставьте нам табачку, вы, голубки.
Они вышли из кладовой в темноту зала. Снежинка освещала путь фонарем.
— Что ты собралась мне показать? — спросил Чип.
— А ты не догадываешься? Кровать, дорогой. Не книги же.
Они встречались по вечерам дважды в неделю, по воскресеньям и будням или четвергам. Курили и беседовали, разглядывали старинные вещички и другие экспонаты. Иногда Пташка пела песни собственного сочинения, аккомпанируя себе на инструменте, который держала на коленях и чьи струны под ее пальцами издавали приятную древнюю музыку. Песни были грустные: о детях, которые жили и умирали на звездолетах, о возлюбленных, которых разлучали перераспределением, о вечном море. Иногда Король пародировал вечерние ТВ-сеансы, беспощадно высмеивая лекторов по управлению климатическими условиями, или хор, распевающий «Мой браслет». Чип со Снежинкой пользовались кроватью семнадцатого века и софой из девятнадцатого, деревенским фургоном времен раннего Пред-У-периода и пластиковым ковриком из позднего Пред-У. По вечерам, в дни, когда не было общих встреч, они заглядывали друг к другу. На двери ее комнаты стоял имяном «Анна ПИ 24А9155». Благодаря цифре «24» Чип легко подсчитал ее возраст: тридцать восемь лет — она была старше, чем он предполагал.
День ото дня его чувства приобретали все большую остроту, а разум становился все более чутким и беспокойным. Процедуры отупляли его, но не более чем на неделю; затем он снова пробуждался, оживал. Он-таки занялся изучением языка, который Маттиола пыталась расшифровать до него. Она показывала ему книги, из которых делала выборки и списки слов, таких, например, как momento, что, видимо, означало момент; были и другие слова, о значении которых можно было догадаться по схожему написанию. У нее набралось несколько страниц легко узнаваемых переведенных ею слов. Но гораздо больше было таких, о смысле которых можно было лишь гадать, проверять на других контекстах и строить догадки. Означало ли allora «тогда» или «уже»? Что такое quale, sporse, rimanesse? Во время каждой вечеринки он около часа работал над книгами. Иногда Маттиола наклонялась над ним и, заглядывая через плечо, смотрела, чем он занят. Говорила: «О, конечно!» или «Не могло ли это быть названием одного из дней недели?» — но большую часть времена она проводила около Короля. Набивала для него трубку и слушала, о чем он говорит. Король наблюдал, как Чип работает, и, отраженный в стеклах Пред-У-мебели, улыбался другим и поднимал со значением брови.
С Мэри КК Чип встречался либо вечером по субботам, либо днем в воскресенье. С ней он себя вел нормально, улыбался на прогулках в Садах Развлечений, и совокуплялся без затей и без страсти. Он вел себя нормально и на службе, в соответствии с принятым распорядком. Однако с каждой неделей это его собственное нормальное поведение все больше его раздражало.
В июле умерла Тишь. Пташка сочинила и посвятила ей песню, и, когда Чип вернулся к себе в комнату со встречи, где она спела ее, перед его мысленным взором одновременно возникли вместе Пташка и Карл (почему он никогда раньше не вспоминал о нем?). Пташка была крупной и неуклюжей, но очень мило пела. Ей было лет двадцать пять, и она была одинока. «Помощь» Чипа предположительно «подлечила» Карла, но ведь у него могла быть генетическая способность или что-либо еще, чтобы хотя бы в малой степени противостоять медикаментозным накачкам? Так же, как Чип, он был 663, и была некоторая вероятность, что он работал в этом же Институте. Было бы идеальной перспективой ввести его в группу и, соответственно, найти пару для Пташки. Во всяком случае, стоило попытаться его разыскать.
