Рубин Великого Ламы - - (первая книга .TXT) 📗
— Мне не нравится, что могут подумать про нас, будто мы боимся надзора или соперничества англичан в каком бы то ни было предприятии, где мы принимаем участие…
— И только ради этого…
— Сверх того, — продолжала мистрис Петтибон, не слушая его, — леди Темпль, на мой взгляд, милая и любезная дама. Я хочу доказать ей, что американцы не остаются в долгу!
Оба замолчали. Петтибон, уступив жене, молча проглатывал последние ложки супа.
— Что же, назначено ли наконец время отправления? — спросила мистрис Петтибон через некоторое время.
— Да, оно назначено на пятнадцатое число; это последний срок; все решено бесповоротно. Через пятнадцать дней, моя дорогая, я с сожалением скажу вам: прощай! — поспешил ответить Петтибон, которому, кажется, вовсе не нравились такие вакации.
— Совсем не о чем сожалеть, — сказала спокойно мистрис Петтибон, ловко и твердо разрезая рыбу. — Я рассчитываю быть в экспедиции!
— Вы?! — воскликнул Петтибон, цепенея от удивления. — Вы рассчитываете быть…
— Да, в экспедиции. Что вы находите в этом такого удивительного?
— Удивительного! Скажите «невозможного»! Полная невозможность!
— Ваши основания? — сказала мистрис Петтибон тоном судебного следователя.
— Но… дети, во-первых!
— Мои сыновья не мокрые курицы. Они самостоятельны, я этим горжусь. Было бы очень мило смотреть, как два мальчика девяти и семи лет цепляются за передник матери!
— Но… экспедиция такая опасная, такая утомительная для дамы!..
— Это вы об американках так говорите? Вы смеетесь! Разве мы не видали наших женщин, управляющих кораблями в триста тонн? Кстати, вы меня пристроите к какому-нибудь делу в экспедиции?..
— Дорогая моя, — сказал комиссар очень жалобно, — всегда и во всем вы более дальновидны, чем я. Но, наконец…
— Наконец, вы просто не желаете, чтобы я была на «Галлии». Говорите скорей!
— Как можете вы так думать, — простонал янки, совершенно уничтоженный. — Дорогая моя, ступайте, ступайте! Это дело решенное. Теперь я даже думаю, что вы нам будете очень полезны, как сиделка у больных.
— Видите, я была права, — сказала мистрис Петтибон с уверенностью. — Было ли когда-нибудь плохо для вас, скажите мне, от моей помощи или от моих советов?
— Никогда! — сказал несчастный человек. — Вы всегда правы, Мэри-Анна!
— Все пошло на лад, значит. Дело это надо считать оконченным. Так не будем больше говорить о нем. А скажите лучше, что вы думаете об этой говядине, я ее сама выбирала…
ГЛАВА XI. «Галлия»
Наступило пятнадцатое мая. «Галлия» отправлялась.
Если все не могли участвовать в экспедиции, то многие, по крайней мере, были приглашены осмотреть аэроплан, но, кроме приглашенных, огромная толпа теснилась у ограды, за которой расположилось это чудовище, готовое подняться в пространство.
Это было в парке Ричмонд, на широкой площадке, которая возвышалась над долиной Темзы, где дозволено было мистеру Стальброду поставить воздушный корабль.
Было прекрасное утро, ясное и свежее. С высокой площадки, где стояла эта огромная машина, резко выделяясь на голубом фоне неба, каждый мог ее рассмотреть во всех подробностях.
Это было нечто вроде колоссального бумажного змея, восьмидесяти метров в длину и ста пятидесяти в ширину, поддерживаемого тридцатью столбами в двадцать метров вышины, которые походили на фантастические ноги слона, а в действительности были эластичными колоннами.
Под средней осью этого змея, по двум параллельным линиям, в промежутках между столбами помещалось двенадцать могучих винтов, покрытых алюминиевыми сетками. Посреди моста, или палубы, возвышалась двухэтажная постройка из лакированного дерева, похожая на рубку парохода, где помещались салон и каюты. Спереди — места для экипажа, а в уровень с винтами — машинные отделения, причем для движения каждого винта было особое отделение с машиной. Там и сям на площадке виднелись стеклянные украшения, корзинки с цветами, окруженные прямоугольными ширмами; лари с товарами, лодки, баркасы и многое другое. Вокруг всей палубы шла шелковая сетка на медных колонках.
Общий вид поражал своей легкостью и в то же время своей мощью; впечатление легкости производил металлический пол со своими грациозными постройками, Похожими на игрушечные домики; а впечатление мощной силы появлялось при взгляде на огромные винты, на Длину и ширину осей и массивные ноги из стали и каучука, на порывистые струи пара и черного дыма, который с ревом выбрасывали паровые машины.
Вокруг площади, на которой возвышалась «Галлия» шел барьер, охраняемый многочисленными констеблями, которые сдерживали толпу; а толпа все росла и росла. К полудню стали собираться приглашенные для осмотра воздушного корабля, где для них был приготовлен прощальный завтрак. Посетители взбирались на аэроплан по винтовой лестнице, которая, подобно кружеву, обвивала спускавшийся столб и поднималась вместе с ним.
Очень скоро на блестящей паркетной платформе аэроплана запестрели нарядные туалеты, светлые зонтики и весенние шляпы; послышался шум голосов, веселый смех, приветствия и восклицания удивления.
Среди дам выделялась леди Темпль с победоносным выражением от триумфа своего мужа; мистрис Рютвен, окруженная своими дочерьми, Мюриель, прекрасная, как всегда, но сегодня с каким-то непонятным, таинственным выражением на лице.
Мистрис Петтибон была не менее прекрасна и замечательна. В дорожном платье, что вполне понятно, она выделялась особенной элегантностью костюма. Уже разошелся слух, что она принята в состав экипажа, и теперь все рассматривали ее с любопытством.
В этой густой толпе сначала трудно было заметить чье-нибудь отсутствие. Однако то тут, то там можно было услышать разговор вроде такого.
— Вы знаете, ведь Боба Рютвена здесь нет! Почему бы это? Ведь он с таким увлечением и жаром относился к экспедиции!
— Дуется, вероятно.
— Почему же это?
— Разве вы не знаете? Ведь он на все соглашался, даже чистить сапоги, чтобы только попасть в состав экипажа. Но не было никакого средства: полное фиаско!
— Милый мальчик! Я сержусь на него, но дуться, как вы говорите, это едва ли на него похоже…
В другом месте удивлялись, почему не слышно и не видно Фицморриса Троттера. И действительно, это был факт редкий и необыкновенный; каждый знал, что милый холостяк считал бы для себя величайшим несчастием, если бы какой-нибудь пир состоялся без него. В этом заключалась вся его жизнь и деятельность, — принимать участие во всяком собрании, и никто не мог объяснить, по внезапной ли болезни или по какой случайности произошло это странное отсутствие.
— Нет Фицморриса! Этому даже не верится! — говорил кто-то.
— Вы в этом убеждены?
— Да, да. Я его искал, чтобы взять в проводника. Никто не бывал так хорошо осведомлен обо всем, как он. Куда мог бы он пропасть?
— Может быть, какой-нибудь бродяга внезапно подцепил его…
— Говорят, что бедняга совсем упал духом.
— Он был в полной уверенности, что попадет в экспедицию, и сильно рассчитывал поправить этим свои дела; отказ же мог довести его до отчаяния.
— Чего же вы хотите? Не нужно строить свое будущее на таких шатких основаниях.
— А вы сами разве не пробовали?
— Точно так же, как и вы, мой милый! Но ни вы, ни я не ставили всего на карту.
— Ах! Это стоило того, чтоб попытаться!
— Совершенно справедливо, но из этого не следует, чтобы неудачу принимать так близко к сердцу!
В группе, где были Темпль и Рютвены, очень удивлялись, невидя леди Дункан и ее дочери. Сам Оливье Дерош, хотя очень занятый и озабоченный, то и дело бросал на дверь взоры, полные беспокойства. Накануне вечером он долго засиделся у леди Дункан, и Этель показалась ему такой милой и простой, такой необыкновенно любезной, какой он никогда ее не видел. Был ли это только интерес к нему как к путешественнику, или, быть может, он должен был понять это как поощрение?.. Уже давно она занимала главное место во всех его мыслях, имела сильное влияние на его решения. Даже страстное увлечение своим предприятием, казалось, отступало на задний план; и когда наконец ценой всех усилий он достиг желаемого, то должен был сознаться, что триумф этот будет горек, если для него он должен покинуть Этель; и особенно горько покидать ее, не зная, сочувствует ли она ему; может быть, напротив, ее внезапная холодность и сдержанность была предупреждением, чтобы он не решился на безрассудный шаг.
