Смертельный эксперимент - Сойер Роберт Джеймс (бесплатная регистрация книга TXT) 📗

Хобсон (вежливо):

— Простите, но я не профессор.

Дональдсон:

— Я не против, чтобы меня поправляли. Но не уклоняйтесь от вопроса, сэр! Какое влияние окажут ваши открытия на нарушения прав человека, например, в восточной Украине?

Хобсон, немного подумав:

— Что же, разумеется, мне было бы очень приятно думать, что я внес свой вклад в борьбу за равенство всех людей. Но мне сдается, что наша способность к «негуманизму», устоявшая перед всеми вызовами, которые бросали ей в прошлом, удержится и на этот раз.

Джордж Уилл, поверх сложенных домиком ладоней:

— Доктор Хобсон, среднего американца, задавленного налогами, стонущего под бременем раздутой правительственной бюрократии, нисколько не интересуют геополитические последствия ваших исследований. Средний американец, ходящий в церковь, хочет знать, в точных и ясных терминах, сэр, какими именно характеристиками отличается загробная жизнь.

Хобсон, моргнув:

— Это надо понимать как вопрос?

Уилл:

— Это главный вопрос.

Хобсон, медленно покачав головой:

— Понятия не имею.

ГЛАВА 16

Питер не собирался позволить своей новообретенной славе помешать ему продолжать еженедельные ужины по вторникам вместе с Саркаром в ресторане Сонни Готлиба. Причем в последнее время у него появились весьма смелые идеи, и кое-какие исследования было бы неплохо провести совместными усилиями, поэтому он сразу приступил к делу.

— Как ты создаешь искусственный интеллект? Ты работаешь в этой области — как ты это делаешь?

Саркара удивился, но тем не менее стал охотно объяснять:

— Ну, тут есть много способов. Самый старый — это метод интервью. Если мы хотим, чтобы система занималась, скажем, финансовым планированием, нам нужно опросить нескольких специалистов в этой области. Затем мы суммируем их ответы в виде набора правил, которые можно выразить в виде компьютерной программы: «если выполнены условия А и В, то нужно сделать С».

— А как насчет того сканера, который моя фирма изготовила для тебя? Разве вы теперь не делаете полные распечатки содержимого мозга определенных людей?

— Мы быстро продвигаемся в этом направлении. У нас есть прототип, который мы называем РИКГРИН, но пока рано публиковать результаты этого исследования. Ты ведь слышал об этом комике, Рике Грине?

— Конечно.

— Мы провели полное сканирование его мозга. У нас получилась система, способная сочинять шутки, в стиле настоящего Рика Грина. А если дать ей доступ к материалам отделов новостей «Кэнэдиен пресс» и ЮПИ, она сможет даже генерировать новые шутки на злобу дня.

— Хорошо, значит, ты можешь, в сущности, воспроизвести в кремнии ум конкретного человека…

— Ты отстал от жизни, Питер. Мы теперь пользуемся арсенидом галлия, а не кремнием.

— Да какая разница.

— Но ты попал в точку, как раз это и делает проблему такой крутой: мы достигли той стадии, когда можем клонировать разум конкретного человека — какая жалость, что этот метод не был создан раньше, тогда можно было бы просканировать Стефена Хокинга. Но только в очень небольшой области можно ограничиться знаниями лишь одного человека. Для большинства экспертных систем мы хотим получить объединенные знания многих специалистов-практиков. А пока что нет никакой возможности объединить, скажем, Рика Грина и Джерри Сейнфилда или построить комбинированную нейронную сеть Стефена Хокинга и Мордехая Алми. И хотя я возлагаю большие надежды на эту технологию, боюсь, что большая часть получаемых нами заказов сведется к дублированию мозгов президентов-диктаторов разных компаний, которые, как правило, воображают, что и с того света смогут руководить своими преемниками.

Питер кивнул.

— Кроме того, — продолжал Саркар, — полные копии нейронных сетей мозга оказываются чудовищно расточительным использованием ресурсов компьютеров. Когда мы создали РИКГРИН, нас интересовало лишь его чувство юмора. Но система выдает абсолютно все, что знает Рик, в том числе его взгляды на воспитание детей, бездонный кладезь познаний об игрушечных поездах, которые являются его хобби, и даже его способы приготовления пищи — словом, все то, чему не захотел бы подражать ни один здравомыслящий человек.

— А разве ты не мог выбросить из модели лишнее и оставить только чувство юмора?

— Это трудно. Мы все точнее можем определять, чем именно занимается каждая нейронная сеть, но между ними существует слишком тесная взаимосвязь. Когда мы попытались убрать ту часть системы, где хранились знания о воспитании детей, то обнаружили, что наша система перестала шутить насчет семейной жизни.

— Но ты все же можешь воссоздать на компьютере точную копию мышления конкретного человека?

— Это совершенно новая технология, Питер. Но пока что да, воспроизведение представляется нам вполне точным.

— И ты можешь, по крайней мере частично, расшифровать назначение отдельных нейронных взаимосвязей?

— Да, — подтвердил Саркар. — Опять же, мы пока пробовали это делать лишь на прототипе РИКГРИН — но это ограниченная модель.

— А после того как ты определишь функцию некоторой нейронной сети, ты можешь удалить ее из общей модели мозга?

— С той оговоркой, что удаление какой-то одной части системы может сказаться на функционировании остальных ее частей. Да, пожалуй, мы достигли того уровня, когда этого можно добиться.

— Вот и отлично, — подытожил Питер. — Тогда позволь предложить тебе один эксперимент. Предположим, что мы сделали две копии сознания конкретного человека. В одной из них ты отсекаешь все, что связано с его физическим телом: реакции на гормоны, половое влечение и прочие подобные вещи. А во второй копии ты удаляешь все, что связано с деградацией тела, с боязнью старости и смерти, и тому подобное.

Саркар съел клецку из мацы.

— А для чего это нужно?

— Первая модифицированная копия будет ответом на вопрос, который мне постоянно все задают: на что в действительности похожа жизнь после смерти? Какая часть человеческой души может выдержать расставание с телом? А пока мы будем это выяснять, я решил сделать еще одну модель — имитацию существа, знающего, что оно бессмертно, вроде человека, подвергшегося этому процессу «Неограниченной жизни».

Саркар перестал жевать. Он разинул рот, явив взору Питера малопривлекательное зрелище пережеванной клецки.

— Это… это невероятно, — выговорил он наконец с набитым ртом. — Сабханалла, какая потрясающая идея.

— Ты мог бы это сделать?

Саркар наконец проглотил свою клецку.

— Может быть, — ответил он, задумчиво почесав затылок. — Электронная эсхатология. Крутая идея.

— Тебе придется сделать два сканирования мозга.

— Сканирование мы сделаем всего один раз. Затем мы просто дважды скопируем данные.

— Ты хочешь сказать, один раз скопируем.

— Нет, дважды, — пояснил Саркар. — Ты же знаешь, нельзя проводить эксперимент без контроля.

— Верно, — согласился Питер, слегка смущенный. — Во всяком случае, мы сделаем одну копию, которую будем затем модифицировать, чтобы смоделировать посмертную жизнь. Назовем ее… назовем ее Духом. И еще одну, чтобы смоделировать бессмертие.

— А третью мы оставим без изменений, — предложил Саркар. — Основная или контрольная версия. С ней мы будем сравнивать исходного живого человека, чтобы убедиться, что модели с течением времени сохраняют свою верность оригиналу.

— Замечательно, — обрадованно воскликнул Питер.

— Но знаешь ли, Питер, вовсе не обязательно будет моделировать подлинную жизнь после смерти. Это просто жизнь вне физического тела — но откуда нам знать, что душеграмма несет с собой какие-нибудь из наших воспоминаний? А если нет, то это по большому счету нельзя назвать продолжением существования. Без наших воспоминаний, нашего прошлого, того, кем мы были, ничто не может быть признано в качестве продолжения той же личности.

— Я знаю, — сказал Питер. — Но если душа — как это обычно принято считать — просто сознание без тела, — то эта модель по крайней мере позволит получить некоторое представление о том, на что будет похожа такая душа. Тогда я хоть смогу ответить что-то разумное, когда меня в следующий раз спросят: «На что похожа загробная жизнь?»