Бездна - Авраменко Александр Михайлович (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Дальше Макс не слушал. На нетвёрдых ногах он вернулся в свою комнату, сел на кровать и обхватил руками голову. ВОЙНА! Опять война… Он был не одинок в своём испуге. Тысячи тысяч немцев по всей Германии были шокированы и напуганы известием о новой войне. Но приученные пропагандой и гестапо к покорности, предпочитало держать свои чувства при себе…
…Сталин был потрясён. С трудом части Красной Армии удерживали фронт против англичан и французов. Испытывая острейший недостаток топлива, боеприпасов, продовольствия войска истекали кровью. Но держались.
Ударила в спину Турция. Но завязла в ожесточённых боях на кавказских перевалах, после того, как озверевшие аскеры устроили настоящую резню в захваченных ими городах и сёлах Черноморского побережья. Горцы, взявшись за оружие, смогли заставить остановиться орды турок, как в прошлые времена, но была и разница — впервые они объединились. В одном строю дрались аварцы и лезгины, осетины и грузины, ингуши и чеченцы. Дрались, не щадя своей жизни, не жалея своей крови. А сверху на них летели тонны бомб с французских и британских бомбардировщиков…
Несмотря на все усилия Лаврентия Берии, на всю оказываемую ему помощь мыслимыми и немыслимыми резервами и людьми начало добычи нефти на Средней Волге тормозилось. Непонятно почему оборудование оказывалось в другом конце страны. Опытнейшие нефтяники Грозного и Баку таинственно исчезали в пути, чтобы вдруг появиться где-нибудь в районе Биробиджана или Петрозаводска. С таким трудом сохранённый бензин из резервов оказывался вдруг либо низкосортным, либо просто испарялся… Словом, налицо был явный саботаж, заставлявший вспомнить недобрые времена «Промпартии»… И тут ещё один удар…
В принципе, нельзя сказать, что нападение было уж таким неожиданным. На столе Сталина уже месяц лежал с таким трудом скопированный у англичан так называемый план «Травля Лисы». И согласно этого хитроумного плода военной английской мысли через десять дней после атаки Советского Союза Германией, когда войска Третьего Рейха увязнут в кровопролитных войсках, французы и англичане ударят в спину. Начало военных действий давало повод англо-французам резко увеличить количество отправляемых транзитом через Германию подразделений. Причём рассчитывалось всё так, чтобы на момент часа «Х» большинство войск находилось в ключевых точках Рейха. И по сигналу… Другое дело, был ли этот план НАСТОЯЩИМ? Вот что мучило Вождя… А пока оставалось только одно — держаться. Держаться, не смотря ни на что. Изо всех сил вгрызаться в землю, биться с немцами штыком и прикладом, грызть зубами. Но продержаться эти жуткие ДЕСЯТЬ дней…
Глава 17
Берлин. Москва
Город горел… Пылали подожжённые недавними «союзниками» кварталы. Слышалась неумолкаемая стрельба, иногда сквозь её шум прорывались истошные вопли. И тогда Макс Отто фон Шрамм стискивал зубы покрепче с такой силой, что те едва не рассыпались от напряжения в пыль. Он прекрасно знал, что означают эти звуки: очередной немец послужил забавой вероломным галлам… Жуткой забавой. Тогда, отозванный в распоряжение рейхсфюрера СС срочным телефонным звонком молодой немец считал, что ему очень повезло. Поскольку этот вызов он организовывал сам, через очень влиятельных знакомых покойного отца. Ему надоело болтаться среди грязных поляков и вонючих славянских городишек. Но то, что произойдёт буквально через считанные часы после начала последней и окончательной, как заявил Фюрер, войны с Россией, не ожидал никто. По всей Германии расползлась эта галльско-английская нечисть, якобы, шедшая на помощь Третьему Рейху, дабы исполнить свой «союзнический» долг. И вместо помощи — вероломное нападение… В прицеле пулемёта мелькнула петушиная фигура в нелепой табачной форме и Макс аккуратно нажал на верхнюю часть курка. «МГ» послушно отозвался одиночным выстрелом, француз рухнул на брусчатку площади и застыл. Вроде больше никого… Немец осмотрел себя — его когда-то щегольская белая форма превратилась в серую от пыли. На щеках — многодневная щетина. Они ввалились от недоедания, поскольку пищу им приносили нерегулярно, и крайне скудную. Впрочем, он с полным основанием мог считать себя счастливчиком, поскольку другим повезло намного меньше… Он видел шеренги корчащихся на кольях от ограды седовласых бюргеров, распятых на стенах девушках и женщинах с отрезанными грудями и распоротыми животами. Детей в форме гитлерюгенда, уложенных аккуратными рядами на землю и раздавленных гусеницами «Рено» и «Сомюа»… А потом буквально чудом пробрался дворами и канализационными ходами к зданию рейхсканцелярии, где «Лейбштандарт» дрался из последних сил против зуавских и индийских частей оккупантов…
— Канарис! Как вы МОГЛИ! Почему ВАША разведка прошляпила весь этот кошмар?!! Вы! Только вы виновник этой трагедии! И только на вашей совести каждая капля крови немцев! Гиммлер! Расстрелять предателя НЕМЕДЛЕННО!
Двое охранников мгновенно скрутили руки не сопротивляющемуся адмиралу и уволокли его за дверь. Через мгновение хлопнул одинокий выстрел. Гитлер нервно прошёлся из угла в угол по всему кабинету. На него смотрели Гиммлер и Геббельс. Геринг, второй человек в Рейхе находился на Восточном Фронте. Борман — склонился над какими то бумажками над угловым столом.
— Господа, Германия на краю гибели. Мы опрометчиво поверили этому предателю…
Фюрер кивнул головой в сторону двери.
— И теперь в самом сердце Рейха убийцы. Палачи. Садисты. Я ЗНАЮ, что они творили в России. И ЗНАЮ, что тоже самое эти негодяи делают и здесь. И мне больно и стыдно перед моим народом. Но мой долг вождя требует, чтобы я до конца боролся с врагами Рейха и пал на боевом посту. Но ЧТО я могу сделать? ЧТО?! Это удар в самое сердце! Единственный, на кого бы я мог положиться в битве с этими сионистскими наймитами — теперь мой враг. Что мне делать?!..
…- Эй, манн, ты ещё жив?
Донёсся знакомый голос из-за стены.
— Живой.
— Тут пожрать принесли, геноссе. Иди к нам. Мой сменщик пока покараулит.
— Отлично. Иду…
Макс с удовольствием взял в руки увесистую высокую банку, быстро вскрыл форменным ножом крышку, затем оторвал припаянный снизу ключ и проткнув им фольгу на донышке банки, повернул. Послышалось шипение, и через несколько мгновений пахнуло разогретым мясом. В это время фельдфебель, так любезно пригласивший эсэсовца в гости вскрывал фольгированную упаковку консервированного хлеба, и разливал по крошечным стаканчикам горячий (невероятное счастье!) эрзац-кофе.
— Ну, будем!
Подмигнув левым глазом солдат запустил ложку в разогретую банку.
— Будем!..
После еды стало легче. А когда они выкурили по сигарете — совсем хорошо. Оглянувшись, фельдфебель прошептал:
— Я слышал, что войска с фронта срочно отзывают.
Макс не поверил своим ушам.
— Не может быть! А как же русские?
— Оставляют заслоны, а все основные части и из России, и из Генерал-Губернаторства — сюда. Вроде как идут жуткие бои…
Рёв мотора разорвал утреннюю тишину, и на площадь выползло уродливое камуфлированное чудовище. Фельдфебель приник к амбразуре и плаксивым голосом выдохнул:
— О, Боже… Танки!
Но Макс уже не слышал этих слов — он замер на своей позиции, впечатав приклад пулемёта в плечо. Перед рейхсканцелярией разворачивались французские «В-1». Мощные тяжёлые танки… Группа охранников, так хорошо видных ему сверху, волоча за собой квадратные ящики переползала к передовым позициям. А танки медленно и неудержимо, как то ЛЕНИВО перебирая гусеницами разворачивались в линию… Хлёстко ударило торчащее из лобового листа корпуса орудие, и тут же взметнулся разрыв возле иссечённых ворот. Шестым чувством Макс понял, что ему нужно срочно убираться отсюда, иначе… Он кубарем скатился по лестнице и в этот момент ударил ещё один выстрел. А через миг его всего осыпал каменной крошкой и мелом. Снаряд разорвался там, где Шрамм был пять секунд назад… Помедлив, он мысленно попрощался с говорливым фельдфебелем…
Взрывы следовали один за другим, ежесекундно выбивая защитников. Попытки подорвать и уничтожить танки взрывчаткой — провалилась. Единственное орудие, на лафете которого хоронили генералов, не имело снарядов. А лёгкие зенитные пушки в 20 мм бессильно высекали искры из 60-мм лобовой брони… Макс молча вскинул тяжёлый «МГ» на плечо и зашагал по лестнице вниз, в свой последний бой… Едва он выкатился из расширенного снарядом дверного проёма, возле которого лежала куча иссечённых осколками тел, и ползком стал пробираться к импровизированной баррикаде, как с неба послышался так хорошо ему знакомый вой пикирующей «штуки». А затем — он не поверил своим глазам — скользнула быстрая тень, и грянул мощный взрыв. Затем ещё один, и ещё… Сбрасываемые с крутого пикирования бомбы вначале остановили французов, затем заставили их попятиться назад, под прикрытие зданий, а потом… В это нельзя было поверить, но сквозь грохот боя прорезался новый звук, гул моторов «матушки Ю», из раскрытых дверей которой горохом посыпались десантники…
