Журнал «Если», 2001 № 06 - Дяченко Марина и Сергей (читать книги бесплатно TXT) 📗
Входной сегмент тяги время от времени слабо причмокивал, словно собирался на ходу распахнуть створки. На такой скорости меня и парочку омоложенных старичков, целующихся на заднем сиденьи, из кабины вряд ли выдует, но удовольствия мало. Пару раз я уходил на открытых платформах от чрезмерно догадливых клиентов: сначала здорово, дух захватывает, а потом чувствуешь — еще немного, и мозги напрочь выдавит из ушей мелкими брызгами…
Кабина нырнула под арочный пролет, развернулась и с легким шипением опустилась на платформу. Старички, идиотски хихикая, выбрались на нее и, держась за руки, бодро засеменили вверх по пандусу. Их блестящие от золотых татуировок бритые головы сияли, как нашивки охранников. Я проводил их взглядом, дождался, когда они втянулись в одну из многочисленных вертушек контроля, и только тогда покинул кабину.
После вязкого смолистого духа сосны и ельника, после стерильной пустоты кабины родным показался мне кисловатый воздух локуса, пронизанный запахами металла, пластика, пота и тысячи других ингредиентов, составляющих неповторимую атмосферу башни, нашпигованной сотнями тысяч людей. Почти все они готовы рвать жилы с утра до вечера, чтобы заработать и заслужить к старости право на жилье в пригородных поясах. А по мне так и здесь неплохо. В разных местах довелось побывать, каждое имеет свой неповторимый аромат, но только здесь, в Дрездене-4, я чувствую себя уверенно. Здесь мне знакомы многие укромные уголки, где можно затаиться и переждать неприятности, здесь мне впервые открылась жизнь в метрополии во всей ее красе и ужасах, обрамляющих красу. И здесь, а не в скучных садах и парках, отраде стареньких пердунцов, можно встретить таких красивых, но пока еще недоступных женщин…
Сюда выбросили нас торговцы, и мы с Тенеком, испуганные дети, впервые увидели столько людей сразу. Увидели прозрачные капли подъемников, суетливо скользящие вверх и вниз по стенам внутреннего колодца, а потом заблудились в бескрайних коридорах, на многополосных эскалаторах, в полумраке таинственных переходов и закоулков жилых ярусов. Увидели и восхитились внутренним паркам и прудам, а потом потеряли друг друга — нас растащила в разные стороны толпа, внезапно хлынувшая на широкие улицы-коридоры и так же внезапно растекшаяся по многополосным движущимся лентам… Я его нашел только через три года. Но он меня не узнал.
Вот и сейчас не узнает, хотя последний раз я менял лицо четыре месяца назад, перед тем, как отправиться на орбитальный пакгауз. Там, как выяснилось, великие дела делали. Теперь не делают, но из-за этого очень, очень на меня сердиты.
Когда нас раскидало по бесконечным лабиринтам локуса, Тенеку повезло больше. Судя по обрывкам его несвязных речей, он быстро сообразил, как пользоваться раздатчиками еды и куда можно приткнуться, чтобы не мозолить глаза блюстителям порядка. Тенек неплохо проводил время, осваиваясь на этажах, пока я перебивался какими-то объедками в технической зоне. Потом он встретил какую-то дурную девку, та завела его в компанию шакалов, и тут перестало везти, потому что ему дали нюхнуть пыльного месива, и он сковырнулся с первой же дозы. Позже, когда мы встретились, у меня уже накопились весьма неплохие проценты, и я поместил Тенека в лечебный сектор. Куратор разрешил мне потратить немалую сумму, но без особого успеха. Замес в голове моего бедного друга спекся в камень, мозги пришли в негодность. Проще было заново имплантировать личность, мне даже порекомендовали пару сноровистых модельеров, но на смывку я не мог решиться. Иногда у него бывают дни просветления, редкие дни, и если они приходятся на мои посещения, Тенек узнает меня, вспоминает о деревне. Правда, имен уже не помнит.
Вот и сейчас я решил зайти к нему, перед тем как явиться в Бюро. От сиделки пришло сообщение, что он хочет видеть меня. Наверное, огненный туман в глазах немного рассеялся. Я арендовал для него двухсекционный жилблок. Хоть и на четвертом ярусе, но зато этаж двадцать шестой, вполне приличный. Почему-то даже в первом ярусе местная знать неохотно селится на верхних этажах, хотя там, в блоках, никто не живет — мне попадались квартиры из десяти, а то и больше комнат. Впрочем, глядя на дверь, никогда не догадаешься, что за ней — тухлый клоповник или сверкающие апартаменты. Ну, кто не догадается, а для кого хватит минуты, чтобы по шву, по качеству облицовки или даже по шлицам крепежных винтов определить достаток хозяев. Мне, например, достаточно одного взгляда.
Я не воспользовался подъемниками большого колодца, а сразу вскочил на винтовые площадки и, перескакивая с одной на другую, быстро одолел три яруса. Заскочил в ближайший гаштет перекусить, но сарделька отдавала гидропоникой, дожевать ее так и не смог. Последние два десятка этажей проехал на лестницах. Мне нравится, прислонившись к широким перилам, наблюдать сквозь прозрачное ограждение за вечной суетой в жилых коридорах.
Дверь в блок Тенека оказалась приоткрытой. Гидравлика, наверное, протекает, а может, опять барахлит вентиляция и сиделка продувает комнату. Но когда я встал на пороге, придерживая дверную створку, оказалось, что Тенек не лежит плашмя на топчане, уставившись мутными глазами в потолок и пуская слюну. Напротив, взгляд у него был вполне осмысленным, глаза блестели, и сидел он на стуле. Лежала как раз сиделка, с заклеенным ртом и привязанная к топчану, а в комнате оказалось еще трое крепких парней. Пятнистые куртки с шевронами дежурных по этажу. У одного в глазу мигает красная точка визира. Из тридцати восьми способов избежать опасности лучший — бежать. Ничего не знаю, не туда попал. Пусть достойные простят нерадивого слугу, он просто ошибся дверью. Но я не успел даже раскрыть рта.
— А вот и Мик пришел, — бодро сказал Тенек.
Во время учебы трудную науку уходить от погони вколачивал в наши детские мозги тяжелый на руку господин Качуров. Даже хитрый и злой Дзамро, который вел курс по оценке промышленных сооружений, и тот сочувственно поглядывал на нас, когда его сменял наставник по выживанию. Обучающие панели он не признавал. Бывало поднимет среди ночи, и через полчаса ты оказываешься в логове упыханных шакалов или в парке для заслуженных старичков, на каждого из которых приходится по паре охранников, а то закинет на заброшенную морскую платформу недалеко от Дикого Берега, и если ты полагаешься только на свои быстрые ноги, то их тебе могут быстро оторвать… Кое-кто из моего набора оставался и без головы. Господин Качуров требовал от нас красивых, нестандартных решений. И еще он заставлял нас запоминать системы рабочих коммуникаций локусов, учил, как проползать сквозь лучевые барьеры, а однажды показал, как из большого мешка для мусора и упаковочной ленты склеить подъемный конус. Соорудил, прыгнул в центральный колодец, и воздушный поток унес его в темную высь. Не навсегда, как в глубине души мы надеялись.
С тех пор, приступая к работе, я всегда присматриваю пути отхода. Другое дело, что клиенты иногда попадаются весьма злопамятные.
Вот и сейчас, отгибая в сторону сетку ограждения, я гадал, кому же понадобилась моя голова? Кому-то очень богатому. Услуги так хорошо экипированных ребят дорого стоят.
По всему выходило, что уйти мне они не дали бы. Один мгновенно оказался у двери, у второго визир в глазу вспыхнул зеленым, взяв меня в рамку, а у третьего в руках возник граненый ствол усыпителя. Я отшатнулся, отпустив створку, дверь закрылась. Тот, что прыгнул на меня, с грохотом въехал в нее. У меня в запасе была секунда или две, но на десятки метров вперед и назад по коридору ни одного подходящего укрытия, щели, дыры малой или, на худой конец, людей.
Что мне оставалось делать? Бежать, разумеется. Но тут передо мной словно возник господин Качуров, грозно покачал пальцем и сказал: «Ноги оторву!». Возможно, поэтому я и не побежал, а просто ударил изо всех сил по пластиковому кружку чип-сенсора, да так, что разбил костяшки пальцев в кровь, а сенсор пошел трещинами и рассыпался. Дверь, разумеется, заклинило.
