Грабители Скэйта - Брэкетт Ли Дуглас (книги без сокращений .txt) 📗
Через некоторое время путешественники увидели поблизости только паруса рыбачьих судов, а иногда, далеко на горизонте, показывались марсели кораблей дальнего плавания, казавшиеся неподвижными облачками в море.
Они почти не теряли берег из виду. Избегая крупных населенных пунктов, они доставали пресную воду и продукты в рыбачьих деревнях. Не имея ничего общего на обмен, они были вынуждены воровать с помощью Собак, но брали только самое необходимое. Район был богатый, и даже для бедняков потери небольшого количества фруктов или рыбы не были серьезными.
Однако, по мере того, как они приближались к изгибу последнего зеленого пояса Матери Скэйта – Плодородного пояса этой планеты – богатство уменьшалось. Воздух становился более холодным. Молочное море темнело.
Вдоль берега деревья уже не стояли в цвету или покрытые плодами, а стояли почерневшими от небывалого холода. Путешественники видели заброшенные фермы с почерневшими посевами. Леса тоже тяжело пострадали.
На большом протяжении деревья стояли голыми. Когда леса сменились заросшим кустарником холмами и саванной, стали видны разграбленные деревни. Часто на снегу были видны следы, оставленные Детьми Моря. В глубине местности дым указывал на пожары в других деревнях.
Они высаживались с большой осторожностью. Старое Солнце все чаще скрывалось за тучами. Собаки Севера с удовольствием вдыхали ветер с Белого юга.
– Снег, И Хан, снег!
Они увидели часть огромной орды, идущей на север.
Некоторые шли пешком, целыми деревнями с женами и детьми, шли отдельными отрядами, бредущими в беспорядке по берегу. Другие плыли на лодках в отдельности или эскадрой, и их цветные скорлупки выделялись на сером море. У всех было что-то общее. Голод.
– Богиня Льда рано пришла сюда, – сказала Геррит. – Видите, как ее дочь идет рядом с этими людьми, как верная сестра. Зима была долгой и ей не хочется уходить. Им более нечем жить и они бегут на север, к плодородным землям. – Она печально улыбнулась. – Я тебе говорила, что Богиня придет зимой. Я забыла что в этой части Скэйта сезоны обратные и Богиня действовала здесь все те долгие месяцы, когда мы бродили летом.
– Кажется, весь юг выступил в поход, – сказал Старк. – Может быть, среди них есть и народ Джубара.
Геррит покачала головой.
– Нет, это только первая волна Второй Миграции. Джубар еще не выступил.
– Хорошо, если так, – сказал Старк. – Если даже они будут мигрировать, то морем, и мы сможем легко выследить их.
– Это не понадобиться, – сказала Геррит.
И действительно – не понадобилось.
Тем временем, Аштон с помощью радио был, насколько это возможно, в курсе планов Пенкавра и это кораблей. Он слышал разговор между «Аркешти» и двумя другими кораблями. Второй корабль, который возвращаясь из Джубара не собрал большой добычи, присоединился на равнине к «Аркешти» почти в тот момент, когда Старк и его товарищи атаковали третий корабль в Эндапиле. Старк и Аштон перехватили несколько интересных разговоров. Призыв Аштона о помощи и его сообщение относительно Пенкавра и других капитанов вызвало определенную панику.
Пенкавр успокоил эту панику.
– Нет никакой уверенности, – сказал он, – что передача Аштона дойдет до кого-нибудь, а если и дойдет, то неизвестно, будет ли она передана туда, куда следует. К тому же, – уверил он, – один человек, хоть он и Саймон Аштон, ничего не сможет доказать. Да и потребуется немало времени, чтобы корабль Галактического Союза добрался до Скэйта.
Это время можно рассчитать, все тут закончить и заблаговременно улететь.
Но большой проблемой для Пенкавра являлось судно, которое столь серьезно повредил Старк. Капитан этого корабля требовал починки.
Осторожности ради следовало бы бросить его, потому что ремонт требовал слишком много времени. Но жадность не позволяла бросать богатый груз, который трудно было перевезти, как с точки зрения логики, так и из-за отсутствия места на двух других кораблях, даже если отказаться от проекта ограбления Дома Матери. А отказываться от него никто не хотел, особенно капитан второго звездолета, который считал, что он и так в убытке.
Жадность победила. Со всех трех кораблей собрали детали и техников, чтобы починить пульт управления. Наконец, третье судно поднялось и осталось на постоянной орбите над равниной. «Аркешти» и второй корабль должны были присоединиться к нему, чтобы вместе полететь в другое полушарие. Только Аштон об этом уже не слышал.
Три корабля приземлились на равнине Сердце Мира под стеной Ведьминых Огней, где заря танцевала на сверкающих пиках.
Тройной удар посадки был слышен на самых глубоких уровнях, где Дети Матери Скэйта разводили сады и беспокоились о недавно происшедшей перемене температуры. Понижение было незначительным – на два-три градуса – но в замкнутом пространстве, где столетиями не было никаких перемен, обильные урожаи оказались хрупкими и уязвимыми.
Известие об ударах дошло через лабиринты коридоров и залов до ушей Келла Марг, Дочери Скэйта, и она скоро опять появилась на своем высоком балконе, над равниной.
Она увидела «стрекоз», летящих вдоль обрыва, как рой пчел, который ищет отверстие в горшке с медом.
Келл а Марг поставила часовых там, где их не было со времени Великой Миграции. Она говорила со своими капитанами. Потом в сопровождении своего Первого Прорицателя она прошла по длинным, плохо освещенным коридорам, по залам, где занимались молодые Прорицатели.
«Как их теперь мало, – подумала она, – так мало, а сколько пустых залов с каждой стороны».
Наконец она дошла до большого зала прорицаний, где находился Глаз Матери.
Зал был круглый. С его высокого свода свисала серебрянная лампа.
Она не горела. Маленькие лампы мигали по сторонам, на стенах, которые некогда были затянуты древней священной вышивкой-вуалью. На этой вуали было лицо Матери. Оно благосклонно взирало на своих людей. Теперь же от вуали остались лишь почерневшие лохмотья, а сами стены носили следы огня. Это святотатство было совершено созданием снаружи, женщиной с золотыми волосами, пришедшей со Старком, когда они оба были пленниками Бендсмена Гельмара.
Каждый раз, когда Дочь Скэйта видела это опустошение, в ней поднималась ярость. Слуги опустили серебрянную лампу, висящую на цепи, и зажгли ее. Прорицатели собрались вокруг того, что находилось под лампой: высокого предмета, приблизительно метрового диаметра, покрытого изящно вышитым ковром.
Ковер сняли. Глаз Матери отражал свет лампы, качающейся над ним.
Огромный кристалл, прозрачный, как дождевая капля, впитывал больше света, чем отражал. Золотистые лучи спускались, теряясь то в глубине, то снаружи и постоянно двигаясь. Склонив головы, Прорицатели спрашивали глубины кристалла своими душами. Келл а Марг ждала.
Глаз Матери потемнел. Его прозрачность как бы свернулась, стала некрасивой, как будто она проглотила кровь.
Первый Прорицатель вздохнул и выпрямился:
– Конец тот же самый. И он близок.
– Что дальше?
Прорицатель послушно наклонился вперед, хотя знал ответ.
Постепенно кристалл сделался спокойным и светлым, как летнее озеро.
– Мир, – сказал Прорицатель, – но Мать не показывает нам, какого рода будет этот мир.
Глаз был снова закрыт, лампа погашена. Келл а Марг стояла в полутемной зале: королевский горностай на палевой шкурке, громадные глаза, грациозная в убранстве из золота и драгоценных камней, которые блестели даже в этом полумраке. Она долго стояла неподвижно. Также стояли и прорицатели.
– Если мы убежим отсюда, – сказала она как бы про себя, – если мы убежим отсюда, что мы найдем в этом горьком мире? Мы преданы Матери. Мы не можем вернуться во внешний мир. И мы никогда больше не построим то, что было построено здесь, за Ведьмиными Огнями. Мы сами умираем и лучше умереть здесь, в объятиях Матери, чем снаружи, на жестких копьях ветра.
